Я повернулся к Сказке.
— Можно сказать, что ты появилась вовремя!
— Да, мне тоже так кажется.
Она посмотрела на меня и ахнула:
— Боже мой! Сколько на тебе крови!
Действительно, из второй раны — в боку — бежал целый ручей. Там все еще торчал нож Анджело. Я ухватился за рукоятку и резким движением вытащил лезвие. Кровь полилась сильнее.
— Видно, эта скотина перерезала мне какую-то вену, — проговорил я.
— Подожди!
Она убежала и через две минуты вернулась с аптечным шкафчиком, который сорвала со стены ванной комнаты.
Она быстро осмотрела его содержимое, затем залила мне бок спиртовым раствором, и кровь смешалась с беловатой пеной. Потом она достала марлю, скомкала ее в шарик, приложила к ране и заклеила сверху пластырем.
— Так, — сказала она. — Одеваемся — и поехали отсюда. Боюсь, что эта пальба всю деревню всполошила…
Я тоже не на шутку опасался приезда жандармов.
Сказка освободила меня от наручников, открыв их найденным у усатого ключом, и мы быстро пошли одеваться. Мои раны еще сильно болели, но кровь почти остановилась.
Одевшись, я поспешил к гаражу; Сказка шла за мной.
Я был изрядно огорчен тем, что мой «кадиллак» пришел в негодность. К счастью, во дворе стоял черный «ситроен» полицейских.
— Поехали скорее! — проговорила Сказка, направляясь к нему.
— Минутку, девочка, а деньги?
Она остановилась.
— Деньги?
— А как же? Ты думаешь, я оставлю их здесь на хранение?
Я дохромал до «кадиллака» и вытащил из багажника домкрат и монтировку.
— Помоги-ка мне снять шины: деньги там, внутри!
Сначала она мне даже не поверила и указала пальцем на распоротое запасное колесо:
— Если так, они бы их нашли!
— Я не такой олух, чтоб совать их в запасное колесо!
Я отвинчивал хромированные болты и объяснял -.
— Я перевел деньги в доллары — в крупные купюры. Потом купил непробиваемые шины «X», снял внутреннее покрытие, выложил шины долларами, положил сверху бумагу и поставил покрытие на место. Триста миллионов в четырех шинах — разве это не гениальная идея?
Сказка была взбудоражена.
— Вот это да! И эти идиоты их не нашли!
— Как видишь…
Болты я отвернул быстро, но… снимать шины было уже некогда. Оставалось только засунуть все четыре колеса в «ситроен» и скорее сматываться подальше от этого места — потом разберемся…
Поднимать эту здоровенную тачку было несладко. Я снял колеса с одной стороны, потом, чтобы дело шло быстрее, свалил машину с домкрата. Когда я снимал третье колесо, Сказка воскликнула:
— Смотри, люди!
Действительно, к воротам подъезжал мотоцикл с коляской.
В лунном свете я различил кители троих жандармов, за которыми, скорее всего, бежала делегация из деревни.
Я выругался: я уже не успевал снять четвертое колесо. Мне страшно не хотелось оставлять здесь семьдесят пять миллионов, но другого выхода не было. К счастью, Сказка уже закатила два первых колеса в «ситроен». Я положил туда третье и сел за руль.
Жандармы прошли всего в двадцати метрах от нас; они направлялись в дом. Пока что они нас не видели, но должны были отреагировать при первых же оборотах нашего мотора.
— Пусть войдут в дом, — прошептала Сказка. — Пока они будут осматривать трупы, мы уедем…
Увы, перед воротами уже собрались люди: стрельба действительно привлекла всеобщее внимание.
Как только жандармы вломились в дом, я включил стартер. Один страж порядка — самый чуткий и самый проворный — тут же выскочил обратно. Увидев в темном углу двора нашу машину, он побежал к воротам, чтобы отрезать нам путь к отступлению…
Я включил все фары, в том числе и противотуманные, желая его ослепить. Но он оказался храбрецом. Он вытащил пушку и встал в воротах, твердо вознамерившись стрелять, если мы не остановимся.
Я замедлил ход и остановился в двух метрах от него. Он решил, что я сдаюсь, и опустил оружие. Тогда я включил сразу вторую скорость и крепко придавил акселератор. «Ситроен» рванулся вперед, сбив жандарма с ног. Я почувствовал, как по нему проехали наши колеса. Собравшиеся у ворот люди закричали, и дорога мгновенно стала свободной.
Я помчался в темноту. Все складывалось хуже, чем я ожидал… У меня все не выходило из головы то четвертое колесо, и я прямо кипел от злости…
X
В конце деревни дорога раздваивалась: налево — Муи-де-ль'Уаз, направо Париж через Иль-Адам.
Я на мгновение заколебался; Сказка это почувствовала.
— Не надо забираться в дебри, — посоветовала она. — Иначе можно заехать в тупик…
На этот раз я был с ней не согласен. Я знал, что те жандармы уже подняли тревогу во всех легашатниках департамента и что самое большее через двадцать минут все близлежащие дороги перекроют. У нас еще оставался шанс спрятаться в какой-нибудь дремучей дыре, в то время как в черте Парижа это сделать было практически невозможно. Но я все же повернул направо, решив положиться на смекалку моей подруги. Час назад она предоставила мне достаточно убедительные доказательства своей верности…
Я дал полный газ; с обеих сторон мимо машины понесся сонный темный пейзаж.
— Скорее! — крикнула вдруг Сказка.
Она залезла на сиденье коленями, чтобы удобнее было смотреть назад. Я глянул в зеркало. Далеко позади нас из черноты выбивалась желтая фара: это была трещотка жандармов. Мне показалось странным, что эти болваны сели нам на хвост. С их стороны это было довольно опрометчиво, ведь их осталось всего двое…
Мы проехали какую-то спящую деревню. Я на секунду высунул голову из окна, чтобы посмотреть, где сейчас наши преследователи, и одновременно констатировал две вещи: что на мотоцикле всего один жандарм и что он быстро сокращает разделяющее нас расстояние. Дело было плохо… Мужик шпарил как бешеный. Его машина была, наверное, в двести пятьдесят кубиков, и он прочищал ей трубы до упора!
— Сейчас он нас сделает, — проговорила Сказка. В ее голосе не было ни тени страха. Она словно комментировала спортивное состязание.
— Возьми мою пушку, — сказал я. — Ты же умеешь с этим обращаться… — И я протянул ей пистолет, вынутый из пиджака Анджело.
— Помедленнее! — попросила она.
Я слегка сбавил газ. Фара мотоцикла подпрыгивала за нами в темноте. До сих пор он ехал с ближним светом, но вдруг буквально взорвался золотым сиянием. Что-то ударилось о нашу машину. Этот кретин в нас стрелял!
— Он, наверное, захотел орден Почетного легиона, — усмехнулась Сказка, которую погоня, казалось, все больше возбуждала.
— Получит, — пообещал я, сжав зубы. — Только посмертно…
Увы! Этот гад был не так уж прост. Он оказался настоящим специалистом мотоциклетного абордажа. Он не спешил нас обгонять: ведь уже убедился в том, что нас не очень-то смущают живые препятствия. Его замысел заключался в том, чтобы ехать за нами и посылать вдогонку пули Освещая нас своей фарой, он мог следить за всеми нашими движениями и действовать по обстоятельствам. Сущий прилипала…
— Скоро Иль-Адам! — проговорил я. — Пора от него избавляться.
— Но как? Если я перелезу назад и разобью стекло, чтобы отстреливаться, он в меня легко попадет…
— Погоди-ка… А ну, держись крепче!
Нужно было срочно что-то предпринимать, иначе он мог подстрелить кого-нибудь из нас или пробить нам шину.
Я выключил передачу и яростно нажал на тормоз. Он ехал за нами по пятам и держал руль одной рукой, так что не успел последовать нашему примеру и на скорости сто километров в час врезался в наш задний бампер. Если бы я не потрудился выключить скорость, удар растер бы в порошок коробку передач. Но раздался лишь треск сминаемого металла, и машина дернулась вперед, как от порыва ураганного ветра.
Я поставил первую скорость и пощупал ногой акселератор. Тачка двинулась дальше. Похоже, все обошлось… Багажник был искорежен, заднее стекло превратилось во множество маленьких стеклышек, но главным было все же то, что машина осталась на ходу.