— Их предупредил тот тип, о котором ты говорил, — предположил Анджело.

— Да, пожалуй. Но почему они не сообщили прессе, что поймали именно меня? Они ведь знали, кто я такой: тот, с усами, сразу назвал меня «Капут»!

— Да, темный лес, — согласился Анджело. — Да ладно, что тут голову ломать! Никогда не знаешь, что у легавых на уме. Давай лучше подумаем о будущем…

Он был прав.

Сказка сжала мою руку.

— Теперь ты засветился, — пробормотала она. — Тебе надо исчезнуть, иначе заберут снова…

Действительно, мне было самое время раствориться в природе. Меня страшно бесило, что приходится бросать такое великолепное дело. Еще несколько дней назад я считал себя человеком, добившимся успеха, закидывал ноги на стол и всегда имел под рукой бутылку лучшего скотча… И вот теперь, в результате стремительного изменения ситуации, снова стал объектом преследования. Видно, от судьбы не уйдешь. Она определена раз и навсегда, и ты следуешь по этому пути, как поезд по рельсам…

— Остановите возле какой-нибудь харчевни, я со вчерашнего утра ничего не ел…

Анджело знал один тихий кабачок на улице Лепик. Он остановился прямо перед входом — как ни странно, там нашлось для машины свободное место.

Хозяином кабачка был корсиканец, с которым они просидели вместе десять лет… Это крепко связывает людей. Он притащил мне кусок фаршированного кролика, и пока я с ним расправлялся, Анджело и Сказка спрыскивали мое досрочное освобождение шампанским…

Мы получили отсрочку, но она обещала быть недолгой. «Там», скорее всего, уже начали подготовку к организованной охоте на человека…

Скоро у Восточного вокзала обнаружат нашу зеленую машину, и непременно найдется какой-нибудь козел, который ляпнет этим господам, что видел, как мы сменили транспорт… Все-таки молодец Анджело, что взял «четыреста четвертый»: как бы там ни было, это идеальная машина для тех, кто не любит привлекать внимания…

Я с наслаждением работал челюстями и раздумывал над ближайшим будущем. Чтоб не влететь головой вперед в расставленные легашами сети, нужно было обмозговать каждый шаг…

Через двадцать минут я шумно вздохнул и локтем отодвинул от себя пустую тарелку.

— О, уже лучше… Еще чашку крепкого кофе — и можете считать, что вы меня отремонтировали. Который час?

— Три, — сказал Анджело.

— Значит, так: сейчас съездим за деньгами, а потом возьмем курс на какую-нибудь дремучую деревуху. Все равно за портами и аэродромами в ближайшие несколько дней будут крепко следить…

— Наверняка.

— Так что проветриться нам не помешает. Заплати-ка за нашу оргию, малыш…

Мой уважаемый коллега сунул своему приятелю — кабатчику крупный билет.

— Куда ехать? — спросил он.

— Отдыхай, я сам порулю…

На этот раз Анджело сел сзади, а мы со Сказкой — впереди. Я ехал за своими сокровищами в довольно сильном волнении: мне вовсе не улыбалось таскать с собой такую сумму, когда на хвосте висят жандармы.

Я придумал для своих денег лучший в мире тайник. Об этом тайнике не знала даже Сказка. Я обдумывал его несколько дней подряд. Задача была не из легких, ведь такой деятель, как я, не мог отнести свои трудовые сбережения в банк…

Я доехал по бульвару Курсель до площади Терн… Чуть дальше, на улице, что шла вдоль железнодорожной линии, я в свое время снял частный гараж, закрывавшийся массивной металлической шторой.

Я остановил машину недалеко от этой улицы и попросил своих спутников подождать меня здесь. Не взять их с собой в гараж — это выглядело, конечно, по-идиотски, потому что теперь у меня не было от них никаких секретов, но мне нравилось окутывать себя этакой атмосферой таинственности. Главарь, шеф, начальник всегда должен окружать себя легендами, а их лучше всего создает преувеличенная скрытность…

Они не стали возражать.

Я повернул на «свою» улицу, проехал вдоль забора, потом мимо нового многоэтажного дома и поравнялся со старыми лачугами, половину из которых уже снесли, построив на их месте гаражи.

Мой был первым по счету. Из осторожности я оставил ключ здесь, рассудив, что при себе его держать опасно. Как-то ночью я выцарапал здесь маленькую щель между кирпичами — как раз такую, чтобы в ней поместился маленький плоский ключик. Потом, спрятав ключ, я тщательно залепил щель замазкой и напоследок присыпал замазку пылью.

Подойдя к гаражу, я отыскал щель по ориентиру и отковырнул замазку пилочкой для ногтей, которую взял в Сказкиной сумочке. Ключ оказался на месте, лишь покрылся кое-где пятнышками ненасытной ржавчины… Я вставил его в скважину на бронированной шторе, повернул, и штора легко, с шуршанием хорошо отлаженного механизма, намоталась на валик.

В гараже стоял пыльный «кадиллак». Машине было уже пять лет, но по моему заказу ей полностью обслужили двигатель, и она завелась с первого оборота стартера… Водить этот рыдван было на удивление легко, а сиденья были такие мягкие, что казалось, будто сидишь на бабкиной перине.

Я поехал прочь, не потрудившись опустить за собой штору.

Когда я остановился около «пежо», Анджело сунул руку в карман. Но я высунул голову из окна, и они со Сказкой изумленно выпучили глаза.

— Залезайте! — сказал я.

Решив больше ничему не удивляться, они оба сели вперед; машина была для этого достаточно широкой.

Я повернул налево и поехал на север.

— Ну у тебя и сюрпризы… — проговорила Сказка.

Я молча улыбнулся, Двигатель работал совсем тихо, и сидеть в этой карете было одно удовольствие. Двойной кофе, который я проглотил у корсиканца, что-то не действовал, и меня страшно клонило в сон. Когда мы выехали из Парижа, я посадил за руль Анджело и в гордом одиночестве улегся сзади.

— Если будут останавливать легавые — тормози, не выпендривайся. Машина зарегистрирована в Бельгии. Документы в бардачке…

— Но куда мы едем?

Я зевнул.

— Подыщи в сотне километров отсюда какой-нибудь спокойный мотель. Там заночуем, а может, поживем еще пару дней, если понравится…

Он наклонил голову.

— Знаешь, Капут, я, кажется, могу предложить кое-что получше…

— Давай…

— У меня есть старый хороший друг, у него классный дом в Нейи-ан-Тель…

— Где это?

— В нескольких километрах от Иль-Адам.

— А что за друг?

— Ну, он разбогател во время оккупации. Снюхался с фрицами и перепродавал их консервы. После освобождения его хотели расстрелять, но он успел убежать в родные места: так и не нашли. Потом реабилитировался — помогли знакомые чинуши, — но привык жить отшельником и теперь только рыбачит у себя на речке да готовит всякую диковинную жратву.

— Он правильный?

— Я дважды вытаскивал его из дерьма… Ради меня и моих друзей он в костер полезет. Так что, может, лучше поживем у него? Бумаги показывать не надо, в окна никто не заглядывает… Тишь да гладь!

— Хорошо, поехали…

— И я захрапел.

VIII

Разбудила меня Сказка, причем самым что ни на есть приятным способом: она поцеловала меня в глаза. Я узнал ее губы и ее запах еще до того, как выплыл из сонного тумана.

— Приехали, милый, — прошептала она.

Я выпрямился на сиденье, зевая, как целый конференц-зал.

За окнами машины виднелся аккуратненький домик из тесаного камня, типичный для центрального района страны. Вокруг — зелень, белые куры… Пастораль, да и только.

— А где Анджело?

— Пошел поговорить с хозяином…

Мой помощник с разноцветными глазами как раз выходил из дома. Его сопровождал пожилой сутуловатый мужик с седыми волосами, подстриженными под Брандо. На нем были штаны из крупного вельвета, шотландская рубашка и черный жилет.

Он исподлобья посмотрел на меня. Этот дядя казался не более искренним, чем продавец подержанных машин. Но раз уж мой дружочек Анджело за него поручился… Впрочем, жизнь уже научила меня не судить о людях по их рожам. Ничего удивительного, что хозяин сделался диким и жлобоватым: попробуй поживи с десяток лет в такой дыре…