Она открыла дверцу моей машины.

— Ну, вы даете! — воскликнула она. — До чего ж вы меня напугали!

Она села рядом со мной.

— Я просто чудом от вас не отстала. Сотню раз мне казалось, что я вас потеряла…

— Значит, вы за мной следили?

— По распоряжению Кармони…

Она открыла свою сумочку, которую все же взяла с собой; я порылся в карманах и щелкнул зажигалкой.

Она выдохнула несколько облачков дыма, которые вяло покружились перед стеклом и выплыли через мое окно.

— А тех двоих вы что, убили?

— Вроде как…

— Туда им и дорога.

Я уставился на нее, пытаясь угадать, покупает она меня или нет. Но нет: она еще сильнее, чем вчера, напоминала маленькую, нежную и наивную девочку.

— Вы находите?

— Да… У Кармони целая коллекция таких же гнусных типов, как он сам…

Что все это значило?

Ее большие чистые глаза наполнились мрачной суровостью. Я начал подозревать, что она и вправду ненавидит своего итальяшку.

— Вы, я вижу, к нему любовью не пылаете…

— Да я видеть его не могу!

— Однако живете в его кровати…

— Да, живу — как домашнее животное… Я вхожу в число его медвежьих шкур… Этот человек взял меня к себе, когда мне не было еще и четырнадцати лет…

Она выплюнула на ладонь табачные крошки.

— Он ненормальный, извращенец… Трудно представить, что мне пришлось перенести…

— Зачем вы мне это говорите?

— Потому что я должна вам это сказать. Понимаете, в самые худшие минуты нашей совместной жизни я мечтала о том, что придет человек, который поставит все на свои места!

— Что значит — «поставит на места»?

— Не догадываетесь?

— Может быть, и догадываюсь…

Она посмотрела на меня.

— Я больше не могу жить среди этих подонков, среди этих убийц и садистов…

— Знаете, крошка, я ведь тоже не святой Петр!

— Нет, но вы человек сильный и мужественный, и… Если хотите…

— Что?

— Если вы не лишены честолюбия, мы могли бы договориться и провернуть потрясающее дело… Такой возможности не представится больше никогда…

— Ну-ну?

Она опустила свое стекло и выбросила окурок. Я наблюдал за ее движениями: Создатель явно не пожалел на нее труда…

— Когда на войне убивают майора, — пробормотала она, — его место занимает капитан, верно?

— Да вроде так.

— А если гибнет капитан, командование берет на себя лейтенант… Но в некоторых случаях все обстоит иначе. С исчезновением главного разваливается все дело. Если… Если только не отыщется человек, который знает подоплеку.

Я не мог отвести от нее глаз.

— И что же?

— Кармони никому не доверяет. Он боится даже собственной тени! Все, что он делает, окружено строжайшей тайной.

— Ну и что?

— Но я-то валяюсь на его коврах уже не первый год… Кому придет в голову остерегаться куклы или сиамской кошки, верно?

— Действительно.

— А ведь у сиамской кошки есть уши, у куклы есть глаза… Если он умрет, я смогу сохранить его организацию.

— Серьезно?

— Если нет, чему тогда послужит это мое многолетнее рабство?

— Вывод?

— Мне нужен мужчина, настоящий, который помог бы мне взять организацию в свои руки. Я женщина. Я могу быть мозгом, но не карающей десницей…

Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Ну как, интересное предложение?

— Конечно. Но откуда мне знать, что вы не водите меня за нос? Где доказательства, что не пытаетесь заманить в ловушку? Я уже дважды вытаскивал каштаны из огня ради женщин, и оба раза они меня прокатили. Правда, им это тоже на пользу не пошло…

— Я сказала вам все как есть, — проговорила Сказка. — Поступайте, как знаете… Если сомневаетесь во мне, уезжайте.

— А вы будете за мной аккуратненько следить?

— Можете забрать ключи от моей машины…

Азарт — это, наверное, неизлечимо…

— Хорошо: я согласен.

— Тогда поехали!

— Одну минутку: я должен куда-то пристроить свою машину.

Рядом был подземный гараж; я оставил там «ситроен» и его драгоценный груз. Разобранная кровать на заднем сиденье не вызывала особого интереса; насчет своей добычи я мог не переживать.

Я вернулся и сел в ее белую «симку».

— С чего начнем? — спросил я.

— С конца, — серьезно ответила она. — Я имею в виду Кармони…

XV

Сказка хотя и выглядела простодушной, но мыслила довольно последовательно. В ее прелестной головке все уже давно созрело.

— Вот что, Капут: вы ляжете на заднее сиденье. Я въеду в ворота, поставлю машину в гараж и попрошу кого-нибудь позвать Кармони.

— А если его нет?

— Я знаю его распорядок: он есть! Поскольку я, как — никак, возвращаюсь с «задания», он придет — чтобы узнать результат. Тогда наступит ваша очередь действовать…

— О'кей.

— Когда он будет мертв, я соберу его банду, и вы обратитесь к ним с соответствующей речью, идет?

— Идет.

Я наклонился к ней; ее ненакрашенные губы были свежими, как родниковая вода. Мы обменялись одним их тех поцелуев, от которых у мужчин меняются мысли. После этого я был готов практически на все.

Подъехав к особняку на Рю де Милан, Сказка робко посигналила, чтобы привлечь внимание швейцара. Тот поднял металлическую штору гаража, и Сказка втиснула тачку между двумя другими, которые там уже стояли.

— Подите скажите шефу, чтобы пришел сюда! — крикнула она открывалищику ворот.

— Сюда, мадемуазель? — удивился он.

— Да. И поскорее!

Мужик ушел.

— Вы готовы? — прошептала она.

— Да…

— Когда он появится, я открою багажник и наклонюсь над ним. Он подойдет ко мне. Я заговорю с ним, а вы тем временем выходите из машины. Дверцу откройте сразу, чтобы не наделать шума…

Не успела она вылезти из «симки», как в проеме дальней двери возник маленький силуэт итальянца.

— Зачем звала? Что-нибудь не так? — спросил он.

— Иди-ка посмотри…

— Ну, как все прошло?

— Плохо.

— То есть?

Голос Кармони напоминал костер из виноградных лоз: он буквально трещал.

— Он убил Джо и Стива, и я его упустила!

— Идиотка…

Я услышал звук пощечины и выскользнул из машины с пистолетом Стива в руке.

Кармони и Сказка стояли у багажника: он — спиной ко мне, она — лицом.

Я приставил ствол пистолета к его спине.

— Здравствуйте, — вполголоса сказал я.

Он обернулся; от страха его рожа стала просто отвратительной. Под глазами обозначились темные круги, уголки рта опали.

Когда он узнал меня, то понял, что сейчас подохнет, и я будто увидел, как внутри у него все оборвалось.

— Что, Кармони, решил подставить компаньона?

Он не ответил и повернулся к Сказке.

— Сука, — проскрипел он.

Я нажал на спусковой крючок. Штуковина была автоматическая, переключатель стоял в положении «стрельба очередями», и вся обойма, патрон за патроном, выплеснулась итальянцу в спину, как вода из опрокинутой банки.

Кармони закашлялся и упал головой в багажник машины… Я приподнял его за локоть, чтобы увидеть лицо. Оно было зеленоватым, глаза начали стекленеть, из раздутых ноздрей вырывалось слабое прерывистое дыхание.

Я посмотрел на Сказку.

— Ну как, девочка, годится?

На ее ресницах блестели слезы.

— Вполне, — прошептала она.

— Вы плачете?

— Смотреть, как умирает твое прошлое, всегда тяжело, даже если оно было таким отвратительным…

— Ну-ну, встряхнитесь!

— Все, уже прошло.

Все, действительно, уже прошло. Она расправила плечи и посмотрела на перегнувшийся через край багажника труп.

Первым в гараж заявился швейцар. Увидев, в чем дело, он кинулся прочь, вопя во всю глотку.

Через минуту должны были сбежаться остальные; действовать следовало как можно аккуратнее.

Я бросил пистолет Стива и достал второй, В нем осталось всего два патрона, но два разумно использованных патрона тоже производят свой эффект…

Я уселся на капот машины и закурил сигарету.