— О, Кристиан, ты иногда пугаешь меня. — Я беру его голову в руки, кручу пальцы в его волосах и тяну его губы к своим. В одно мгновение его руки обхватывают меня.

— Почему?… Почему ты отвернулся от нее так легко?…

Он хмурится.

— И ты думаешь, что я могу отвернуться от тебя, Ана? Какого черта ты так думаешь? Что натолкнуло тебя на это?

— Ничего. Поцелуй меня. Отвези меня домой, — умоляю я. И поскольку его губы касаются моих, я теряюсь…

— О, пожалуйста, — прошу я, в то время как Кристиан нежно дует на мою киску.

— Всему свое время, — бормочет он.

Я дергаю свои оковы и громко застонала в протесте его чувственному нападению. Я связана мягкими кожаными манжетами; каждый локоть привязан к колену, голова Кристиана двигается вверх и вниз, покачиваясь между моими ногами, а его властный язык дразнит меня не переставая. Я открываю глаза и невидяще смотрю на нашу спальню, купающуюся в мягком свете позднего дня… в тщетной попытке контролировать удовольствие. Но не могу. Я запускаю пальцы в его волосы и сильно дергаю, сопротивляясь его совершенной пытке.

— Не кончай, — говорит он, предупреждая меня — его мягкое дыхание на моей теплой влажной плоти, в то время как он сопротивляется моим пальцам. — Я отшлепаю тебя, если ты кончишь.

Я простонала.

— Контроль, Ана. Это все контроль. — Его язык возобновляет свое эротическое вторжение.

Ох, он знает, что делает. Я беспомощна оказать сопротивление или остановить свою рабскую реакцию, и я пытаюсь — действительно пытаюсь, — но мое тело взрывается под его беспощадным служением, а его язык не останавливается, в то время как выжимает из меня каждую последнюю каплю, подрывающую силы удовольствия.

— Ох, Ана, — ругается он. — Ты кончила.

Его голос нежен, когда он делает победоносный выговор. Он переворачивает меня на грудь, и я с дрожью поддерживаю себя на предплечьях. Он сильно шлепает меня по заду.

— Ах! — Кричу я.

— Контроль, — напоминает он, и схватив мои бедра, толкает себя в меня. Я снова плачу, моя плоть все еще дрожит от толчков моего оргазма. Он неподвижен. Он останавливается глубоко внутри меня, наклоняется и расстегивает сначала один, затем другой наручник. Он обнимает меня и тянет к себе на колени, грудью к моей спине, его руки обвивают мою шею ниже подбородка. Я наслаждаюсь чувством наполнения.

— Двигайся, — приказывает он.

Застонав я поднимаюсь вверх и вниз на его коленях.

— Быстрее, — говорит он шепотом.

И я двигаюсь быстрее и быстрее. Он стонет, его рука наклоняет мою голову, пока он покусывает мою шею. Другая его рука неторопливо путешествует вдоль моего тела, от бедра до моего лона, вплоть до моего клитора — еще чувствительного от раннее проявленного его щедрого внимания. Я хнычу, когда его пальцы смыкаются вокруг меня, дразня меня снова.

— Да, Ана, — шепчет он тихо мне на ухо. — Ты моя. Только ты.

— Да, — выдыхаю я и мое тело сжимается еще раз, плотно сомкнувшись вокруг него, удерживая его самым интимным образом.

— Давай, кончи для меня, — просит он.

И я отпустила, мое тело послушно исполнило его команду. Он продолжает держать меня, в то время как моя кульминация разрывает меня и я выкрикиваю его имя.

— Ох, Ана, я люблю тебя, — стонет он и следует за моей инициативой, поскольку погружается в меня, находя свое освобождение.

Он целует мое плечо и убирает волосы с моего лица.

— Это тоже входит в список, миссис Грей? — говорит он. Я лежу, не вполне осознавая; навзничь, на моем животе, на нашей кровати. Кристиан мягко массирует мою спину. Он лежит рядом со мной, опираясь на свой локоть.

— Хмм.

— Это значит «да»?

— Хмм. — улыбаюсь я.

Он ухмыляется и целует меня снова. Я неохотно поворачиваюсь боком к его лицу.

— Ну? — спрашивает он.

— Да. Это входит в список. Но это — длинный список.

Его лицо вблизи раскалывается пополам, и он наклоняется вперед, чтобы нежно поцеловать меня.

— Хорошо. Мы можем пообедать? — Его глаза светятся любовью и юмором.

Я киваю. Я голодна. Я вытягиваюсь, чтобы мягко погладить небольшие волосы на его груди.

— Я хочу, чтобы ты сказал мне кое-что, — говорю я шепотом.

— Что?

— Только не злись…

— Что такое, Ана?

— Что ты, действительно, заботишься.

Его глаза расширяются, и все его хорошее настроение исчезает.

— Я хочу, чтобы ты признался в своей заботе. Потому что это ТОТ Кристиан, которого я знаю и люблю.

Он замирает, его глаза не оставляют мои, и я свидетель его внутренней борьбы, как будто он собирается сделать суждение Соломона. Он открыл свой рот, чтобы что-то сказать, затем закрывает его и какая-то мимолетная эмоция появляется на его лице… боль, возможно.

«Скажи это», — внушаю я ему.

— Да. Да, я забочусь. Счастлива? — Его голос только шепчет.

О,спасибо, блин, большое.

— Очень.

Он хмурится.

— Я не могу поверить, что говорю с тобой сейчас, здесь в нашей постели, о…

Я приложила палец к его губам.

— А мы и не говорим. Пойдем поедим. Я голодна.

Он вздыхает и качает головой.

— Вы обманываете и смущаете меня, миссис Грей.

— Хорошо. — Я наклоняюсь и целую его…

Я ухмыляюсь в свой экран. Последние несколько вечеров были интересными. Мы вновь расслабились, Лейла после краткого перерыва — забыта. Я еще не набралась мужества, чтобы спросить: висят ли какие-нибудь из ее картин на стенах, — хотя, честно говоря, мне на самом деле плевать. Мой Блэкберри гудит, и я отвечаю, ожидая, что это Кристиан.

— Ана?

— Да?

— Ана, милая, это синьор Хосе.

— Мистер Родригес! Здравствуйте! — Я напряглась. Что папа Хосе хочет от меня?

— Милая, я сожалею, что звоню тебе на работу. Дело в том, что Рэй… — Его голос колеблется.

— Что? Что произошло? — Мое сердце подскакивает к горлу.

— Рэй попал в аварию.

О, нет! Папа. Я прекращаю дышать.

— Он находится в больнице. Тебе лучше приехать сюда быстрее.

Глава 17

— Мистер Родригес, что случилось? — мой голос стал хриплый и тихий. Рэй. Дорогой Рэй. Мой папа.

— Он попал в аварию.

— Хорошо, я приеду… Я приеду сейчас же. — Адреналин затопил мой кровоток, оставляя панику в жилах. Мне нечем дышать.

— Они перевезли его в Портленд.

Портленд? Что, черт возьми, он делает в Портленде?

— Они отправили его самолетом, Ана. Я сейчас отправляюсь туда же. «Университет здоровья и науки Орегона». Ох, Ана, я не видел машины. Я еще не видел ее… — Его голос ломается.

— Мистер Родригес — нет!

— Я увижу тебя там. — Мистер Родригес задыхается и линия обрывается.

Темный страх хватает меня за горло, подавляя меня. Рэй. Нет. Нет. Я глубоко вздыхаю, поднимаю трубку и звоню Роучу. Он отвечает на втором гудке.

— Ана?

— Джерри. Мой отец…

— Ана, что случилось?

Я объясняю, делая паузы только, чтобы дышать.

— Иди. Конечно, ты должна идти. Надеюсь, все будет в порядке с твоим папой.