— Ах.

Он не остановился. С изящной заботой, он медленно увеличил интенсивность на каждой груди. Я тщетно тянусь из моего заключения, в то время как удовольствие пронзает меня от моих сосков до паха.

Я пытаюсь вывернуться, но я почти не двигаюсь и это делает пытку более мучительной.

— Кристиан, — умоляю я.

— Я знаю, — бормочет он, голос его охрип. — Это то, что ты заставляешь меня чувствовать.

Что? Я застонала, и он снова начал подвергать мои соски его сладкому мучительному касанию, снова и снова — подводя меня ближе.

— Пожалуйста, — хныкаю я.

Он издал из горла низкий примитивный звук, затем встал, оставив меня лишенной, затаившей дыхание и извивающейся в моих путах. Он провел руками по моим бокам, одну оставил на моем бедре, а вторую положил на мой живот.

— Давай посмотрим как ты это сделаешь, — нежно напевает он. Осторожно, он накрывает мою киску, проводит большим пальцем по моему клитору, заставляя меня вскрикнуть. Медленно он вставляет сначала один, затем второй палец в меня. Я простонала и подвинула бедра навстречу ему, нетерпеливо встречая его пальцы и ладонь руки.

— Ох, Анастейша, ты такая готовая, — говорит он.

Он вращает пальцами внутри меня, круг за кругом, в то время как большой палец поглаживает клитор туда и обратно, все больше. Это единственная точка моего тела, которую он трогает и все напряжение, все беспокойство дня сосредоточено в этой части моей анатомии.

Черт побери… это интенсивно… и незнакомо… музыка… я начинаю доходить… движения Кристиана, его рука продолжает двигаться туда и обратно во мне, и я слышу низкий гудящий шум.

— Что? — задыхаюсь я.

— Спокойно, — успокаивает он и его губы прижимаются к моим, фактически заставляя меня замолчать. Я радуюсь более теплому, более близкому контакту, целуя его жадно. Он обрывает контакт и гудящий шум становится ближе.

— Это палочка, детка. Вибратор.

Он держит его напротив моей груди и я чувствую, как большой шарообразный объект вибрирует около меня. Я задрожала когда он прикоснулся к моей коже, внизу между моих грудей, вокруг сначала одного, затем второго соска, и я наполняюсь ощущениями, покалыванием везде, нервные клетки взрываются, когда темное-темное желание растет в основании моего живота.

— Ах, — простонала я, когда Кристиан начал двигать пальцами внутри меня. Я близко, вся возбужденная… Запрокинув назад голову, я громко застонала и Кристиан перестал двигать пальцами.

Все ощущения прекратились.

— Нет! Кристиан, — умоляю я, пытаясь двигать бедрами в ожидании небольшого трения.

— Не двигайся, детка, — говорит он, в то время как мой надвигающийся оргазм тает в никуда. Он наклоняется вперед и целует меня.

— Досадно, не правда ли? — бормочет он.

О, нет! Внезапно я поняла его игру.

— Кристиан, пожалуйста.

— Спокойно, — говорит он и целует меня. И снова начинает двигаться — палочка, пальцы и большой палец — смертельное сочетание чувственной пытки. Он двигается и его тело останавливается напротив моего. Он все еще одет и мягкий деним его джинс касается моих ног, а его эрегированный член моих бедер. Так дразняще близко. Он снова подводит меня к краю, мое тело поет с желанием и он останавливается.

— Нет, — громко хныкаю я.

Он оставляет мягкий влажный поцелуй на моем плече, в то время как вытаскивает пальцы из меня, и двигает палочку вниз. Она вибрирует по моему животу, талии, по моей киске, напротив моего клитора. Дерьмо, это так сильно.

— Ах, вскрикиваю я, сильно растягиваясь в оковах.

Мое тело настолько чувствительно; я чувствую, что сейчас взорвусь, в то время, как Кристиан опять останавливается.

— Кристиан! — Я кричу.

— Досадно, да? — бормочет он около моего горла. — Как и ты. Обещаешь одно, а потом… — Его голос замолкает.

— Кристиан, пожалуйста! — Прошу я.

Он прикладывает палочку ко мне снова, снова и снова, каждый раз останавливаясь в важный момент. Ах!

— Каждый раз когда я останавливаюсь, ощущения более насыщенные, чем когда я начинаю. Правильно?

— Пожалуйста, — я всхлипываю. Мои нервные окончания кричат об освобождении.

Гудение останавливается и Кристиан целует меня. Его нос прикасается к моему.

— Ты самая расстраивающая женщина из всех, что я встречал.

Нет, нет, нет.

— Кристиан, я никогда не обещала повиноваться тебе. Пожалуйста, пожалуйста.

Он становится напротив меня, хватает меня сзади и толкает свои бедра в меня, заставляя меня задохнуться — его пах трется об меня, кнопки джинсов прижимаются ко мне, едва сдерживая его эрекцию. Одной рукой он снимает повязку с глаз и хватает мой подбородок, я щурюсь в его обжигающие глаза.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, согнул бедра напротив моих, дважды, трижды, заставляя мое тело вспыхнуть — готовое сгореть. И снова он отверг меня. Я так ужасно хочу его. Я так ужасно нуждаюсь в нем. Я закрыла глаза и начала шептать молитву. Я не могу помочь, но чувствую как меня наказывают. Я беспомощна, а он безжалостен.

Слезы хлынули из моих глаз. Я не знаю, как далеко он зайдет, проделывая это.

— Пожалуйста, — шепчу я еще раз.

Но он смотрит на меня сверху вниз, неумолимо. Он просто будет продолжать. Как долго? Я могу играть в эту игру? Нет. Нет. Нет — я не могу этого сделать. Я знаю, что он не собирается останавливаться. Он будет продолжать мучить меня. Его рука движется вниз моего тела еще раз. Нет. И плотину прорвало — все опасения, тревога и страх, которые я пережила за последние несколько дней и которые подавляли — охватили меня снова. Из моих глаз хлынули слезы. Я отворачиваюсь от него. Это не любовь. Это месть.

— Красный, — хнычу я. — Красный! КРАСНЫЙ!!! — Слезы бегут по моему лицу.

— Нет!!! — Он хрипит, ошеломленный. — Иисус Христос, нет!

Быстро двигаясь, он освобождает мои руки, сжимает меня за талию и наклоняется, чтобы освободить мои лодыжки, в то время как я кладу свою голову на руки и плачу.

— Нет, нет, нет. Aнa, пожалуйста. Нет!

Подняв меня, он движется к кровати, садится на нее и качает меня, как в колыбели на своих коленях, в то время как я безутешно рыдаю. Я подавлена… мое тело ранено и в критическом состоянии, мой разум остолбенел, а мои эмоции развеяны по ветру. Он протягивает руку позади себя, тянет сатиновое покрывало с кровати, и закутывает меня. Холодное покрывало ощущается чужим и неприятно для моей чувствительной кожи. Он обнимает меня руками, крепко прижимает, качает меня нежно вперед и назад.

— Прости меня. Прости, — шепчет Кристиан, его голос ранимый. Он вновь и вновь целует мои волосы. — Ана, прости меня, пожалуйста.

Развернув лицо к его шее, я продолжаю плакать и это очистительное освобождение. Так много произошло за последние несколько дней — пожар в серверной, автомобильное преследование, распланированная для меня карьера, архитектор-шлюшка, вооруженный сумасшедший в квартире, спор, его гнев — и отъезд Кристиана. Я ненавижу Кристиана когда он уезжает…

Я использую кончик покрывала, чтобы вытереть нос и постепенно узнаю, что бесстрастная мелодия Баха повторяется в комнате.

— Пожалуйста, выключи музыку. — Фыркаю я.

— Конечно. — Кристиан двигается, не разрешая мне идти, и достает пульт из своего заднего кармана. Он нажимает кнопку и фортепианная музыка обрывается, заменяясь на мое дрожащее дыхание. — Лучше? — спрашивает он.

Я киваю, мои рыдания утихают. Кристиан осторожно вытирает мои слезы большим пальцем.

— Не нравится Бах в вариации Голдберга? — спрашивает он.

— Не то что бы очень.

Он смотрит на меня, и тщетно пытается скрыть стыд в его глазах.

— Мне очень жаль, — повторяет он снова.

— Почему ты сделал это? — мой голос едва слышно, поскольку я пытаюсь собраться с мыслями и чувствами.

Он с сожалением качает головой и закрывает глаза.

— Я забылся на мгновение, — говорит он неубедительно.

Я хмурюсь на него и он вздыхает.

— Ана, прерывание оргазма — это стандартный инструмент. Ты никогда… — он замолкает. Я ерзаю на его коленях и он вздрагивает.