Тогда угрозу вооруженного нападения не смогли реализовать только потому, что, как уже отмечалось выше, Сталин постоянно предпринимал интенсивные меры для укрепления внешней безопасности государства, в том числе и прежде всего, дипломатические. С их помощью он искусно ковал мощный «бронежилет» безопасности СССР в виде всевозможных договоров о ненападении с государствами как по периметру западных границ, так и с основными европейскими игроками. «Частокол» этих договоров был настолько мощным (к тому же он опирался на аналогичные договора между самими приграничными с СССР государствами и основными европейскими игроками), что преодолеть его физически было невозможно. На Западе это прекрасно понимали.

Естественно, что в такой ситуации надеяться на вооруженное нападение на СССР было бессмысленно, как, впрочем, и на государственный переворот внутри Советского Союза. Необходимая по марксистскому шаблону ситуация военного поражения как предтечи для «революции» не складывалась. Необходим был совершенно иной, не тривиальный, ход, то есть привод Гитлера к власти. Но об этом выше уже говорилось.

Так подробно этот период освещен потому, что с подачи некоего «мудреца» из британской разведки всем на уши навешали «лапшу» о том, что-де с 1927 г. Сталин стал готовить к «спуску на воду „Ледокол“», то есть готовить привод Гитлера к власти. Чем он был занят — выше уже было показано. Что делал Запад — тоже. И даже если умышленно «подвинуться рассудком», то даже в этом случае не удастся придти к выводу о том, что именно Сталин «готовил к спуску на воду „Ледокол“», то есть Гитлера. Всё указанное выше время Запад пытался подготовить вооружённое нападение консолидированными силами ряда западных шакалов. Не удалось. Потому Запад и начал операцию «Ледокол», то есть подготовку к приводу Гитлера к власти в Германии. Потому что Лондону надоело утрясать склоки в этой стае и он пришёл к выводу, что с одним шакалом ему будет легче управляться. Но, увы, шакал он и есть шакал и никакой дрессировке не поддается.

Но это ещё что. «Версальские мудрецы» были ещё те «гуси». Далее они устроили очередную фантасмагорию с подготовкой войны. Дело в том, что ещё в тексте Версальского «мирного» договора 1919 г. они тиснули такую идейку, что-де разоружение Германии должно явиться предпосылкой для общего ограничения вооружений всеми странами. Вплоть до конца 1925 г. Запад делал вид, что у него начисто память отшибло и он, видите ли, ни хрена не помнит, что было прописано в том договоре. Однако сразу после подписания в октябре 1925 г. Локарнских соглашений, уже в декабре 1925 г., к Западу вдруг вернулась память. В результате была создана уникальная контора типа «Рога и копыта» — Подготовительная комиссия Лиги Наций по подготовке и проведению международной конференции по разоружению. На протяжении шести лет эта «контора» занималась неизвестно чем. Впрочем, будем объективны: комиссия откровенно прожирала громадные финансовые средства, отпускавшиеся Лигой Наций на ее существование. А в порядке «благородной отрыжки» с порога и начисто отметала любые предложения Советского Союза по разоружению и ограничению вооружений. Это и было её основным занятием на протяжении указанных шести лет. И вдруг на февраль 1932 г. эти «козлы» решили созвать международную конференцию по разоружению. При всей внешне безоговорочной целесообразности и полезности такого мероприятия, подлинный его смысл заключался в обратном. Помните, как Раковский на допросе показал, что «Они»приняли решение повторить со Сталиным то, что уже было сделано с царем. То есть вновь ввергнуть Россию-СССР в войну. Однако, как он подчеркнул, «во всей Европе не было государства-агрессора. Ни одно из них не было расположено удобно в географическом отношении и не обладало армией, достаточной для того, чтобы атаковать Россию. Если такой страны не было, то „Они“ должны были её создать. Только одна Германия располагал соответствующим населением и позициями, удобными для нападения на СССР…». Вот «Они» ипринялись создавать государство-агрессор — тернистый путь послевоенного восстановления реноме Германии уже был пройден. Версаль, «гарантировавший»некое, как сказал французский маршал Ф. Фош, «перемирие на двадцать лет»; план Дауэса (1923), ставший «миной под Европой» (выражение Сталина); Локарнские соглашения, выпустившие «дух войны»на свободу; пакт Келлога — Бриана (1928), из-под текста которого уже торчали пушки; план Юнга (1929), резко снизивший размеры взимаемых с Германии репараций; призывы римского папы к «просвещённому»Западу отправиться в крестовый поход против СССР; мораторий Г. Гувера, фактически ликвидировавший само изъятие репараций у Германии. В итоге к 1932 г. на повестке дня уже стоял вопрос о допуске Германии к вооружениям, а самая короткая на Западе дорога к вооружениям — через болтологию о разоружении [83].

Вот потому и понадобилась международная конференция по разоружению. Открыть Германии дорогу к вооружениям необходимо было до привода тем же Западом Гитлера к власти. Иначе при его людоедских планах получилось бы, что эту дорогу открывают лично для него. Конференция-то открылась незадолго до очередных выборов в Германии. Расчет был прост: в тот момент Запад полагал, что нацистская партия (она была ещё на подъёме) легальным путём завоюет большинство в парламенте и соответственно легальным же путем сформирует свое правительство во главе с Гитлером, либо он будет избран президентом. Гитлер, к слову сказать, сообразив это, соизволил, наконец, в феврале 1932 г. оформить германское гражданство. А на открывшейся конференции германской делегации было дозволено потребовать предоставления «равенства прав»в области вооружений. Но как? А очень просто. С прямого согласия Запада германская делегация пригрозила, что уйдет с конференции, если не будут сокращены вооружения других государств или не будут сняты ограничения на ее собственные вооружения. Было очевидно, что это неприкрытый шантаж. Но в то же время все стороны прекрасно знали, кто подталкивает тевтонов к шантажу, а участников конференции — к благосклонному восприятию этого шантажа. Ведущие западные компании по производству вооружений уже откровенно сгорали от нетерпения вступить в прибыльную гонку вооружений. А «Им»в свою очередь не терпелось приступить к очередному переделу мира.

И тут внезапно возникло два серьезных препятствия. С одной стороны, это позиция Франции, которую сильно напугало германское требование «равенства прав в области вооружений». Париж в этой связи выдвинул лозунг — «сначала безопасность, потом разоружение и равенство прав». Франция не поверила своим западным партнёрам и на всякий случай начала переговоры с Советским Союзом насчет заключения договора о ненападении, который был подписан в самом конце 1932 г. А это уже не понравилось западным «друзьям» Франции. И президента Думерга пристрелили. С другой стороны, оставалась проблема германского рейхсвера, который при всем своем страстном желании получить, наконец, доступ к вооружениям, тем не менее сохранял достаточно ярко выраженную просоветскую ориентацию. Учитывая же громадную в те времена роль рейхсвера в политической жизни Германии, предоставление последней «равенства прав в вооружениях»запросто могло создать, по мнению Запада, весьма неприятную для него геополитическую ситуацию. Никак не контролируемый Советский Союз в альянсе с Германией, реваншистски настроенные вооруженные силы которой получили бы ещё и «равенство прав» в вооружениях! Запад потому и тормозил ратификацию Германией протокола о пролонгировании срока действия советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. ещё на пять лет. Ситуация с предоставлением Германии «равенства прав в вооружениях»грозила превратиться в тупик.

Тупик же получился бы своеобразный. Дело в том, что Великобритания поддерживала требование Германии о восстановлении всеобщей воинской повинности. Лондонская «Тайме» в номере от 17 декабря 1932 г., открыто поддержав это требование (его, кстати, выдвинул рейхсканцлер К. фон Шлейхер), указала на то, что это «чрезвычайно демократический институт»!