В этот момент несколько человек из стоявших перед нами отлетели в сторону, и перед нами появилась громадная фигура. Я сразу понял, как по его габаритам, так и по одежде, что это тот самый субъект, который минуту назад заколол молодого человека за карточным столом. Его в высшей степени отталкивающая физиономия выражала смесь дикой злобы, кровожадности и дьявольского ликования.

— Чтоб меня черти драли! — прорычал субъект. — Это ж он же ж!

Я почувствовал, что ноги мои стали ватными, а кровь застыла в жилах.

Замечание субъекта относилось не к Карсону.

Оно относилось ко мне!

Глава двадцать первая

— Удачный денек! — веселился свирепый субъект. — Надо ж, как тебя сюда занесло!

Легко понять, с каким ужасом я воспринял слова громадного бандита. Сначала я надеялся, что произошла какая-то ошибка, что он принял меня за кого-то другого. Тем больше ошеломили меня следующие фразы негодяя.

— Ох, и трудно же тебя ухлопать, По! Как ты еще жив, сукин сын?

Я узнал его по зубам — и по отсутствию таковых. Изо рта моего вырвался крик, колени, казалось, стучали на весь зал.

— Я вас узнал! — воскликнул я.

Этот свирепый тип оказался тем самым погромщиком, которого я встретил в музее Барнума и который собирался убить Барнума. Как хорошо помнит читатель, мне удалось одолеть его, несмотря на громадную разницу в физических возможностях. И я овладел тогда его двуствольным пистолетом, находившимся сейчас за поясом Карсона.

Глядя на безобразную физиономию бандита, я внезапно понял, что скрывается за его словами.

— Как я понимаю, — пробормотал я, — именно вы несете ответственность за покушения на мою жизнь. Это вы пытались сбить меня пожарной повозкой.

Громила выплюнул мне под ноги табачную жвачку и кивнул громадной головой.

— Ага!

— И доставка корзины с отравленным продовольствием — тоже ваших рук дело?

— Ну дак! — он самодовольно кивнул несколько раз подряд, довольный своей столь хитроумной выдумкой.

Судя по драной одежонке негодяя, указывающей на скудость финансов, можно было заключить, что продукты он украл у какого-нибудь зазевавшегося торговца и обработал их впоследствии дешевым препаратом мышьяка, каким-нибудь крысиным ядом.

— Да, жратва — тоже мой подарочек. Только вот какого дьявола ты до сих пор не подох, собака?

Полагая, что следует как можно дольше отвлекать его внимание разговором, я ответил так:

— Лишь случайность спасла меня от употребления в пищу отравленных вами продуктов. Однако не могу понять, как вы обнаружили мой адрес?

Негодяй самодовольно хмыкнул. Он запустил руку в карман сильно поношенных брюк и извлек на свет небольшой предмет, коим помахал перед моим носом.

— Знакомая штучка?

Негромкий возглас удивления сорвался с моих губ. Он держал в руке мой утерянный бумажник!

Мой мозг внезапно извлек из глубин памяти картину: при нашей встрече в Американском музее сей достойный всяческого осуждения субъект, демонстрируя полное отсутствие хороших манер, схватил сальными пальцами мой сюртук, мял ткань, из которой сшит этот предмет гардероба, и неумеренно восхвалял его качество. Только теперь осознал я, что не покрой одежды был предметом интереса негодяя, а содержимое карманов, которое он и исследовал, надо признать, с некоторым успехом. Так как в бумажнике находились визитные карточки с моим именем и адресом, ясно, откуда он узнал, где я живу.

— В тебе, кажись, жизней больше, чем в кошке трахучей, милок. А как с кошки шкурку спускают на перчатки, знаешь?

Бумажник мой исчез в неведомых глубинах драного подобия сюртука, декорировавшего могучую фигуру негодяя, а вместо него в руке появился клинок, которым он заколол злополучного картежника.

— Пристрелил бы я тебя, как распоследнюю собаку, да ты мою пушку стибрил, — угрожающе пророкотал мерзавец, демонстрируя вопиющую непоследовательность в обозначении зоологических аналогов моей персоны. — Ничего, потружусь на благо родины.

Он поднял кинжал и тяжело шагнул ко мне. Неописуемый ужас сковал мои члены, сжал тугим обручем голову. Взгляд мой неотрывно следил за острием кинжала, направленного мне в грудь.

В этот момент в зале царила полная тишина, все с напряженным вниманием следили за развитием событий. Молчал и Карсон. Но вдруг раздался его негромкий спокойный голос.

— Твоя пушка здесь.

Гигант хрюкнул и повернулся к скауту. Я тоже повернул голову в его сторону.

Карсон оторвался от стойки бара и стоял выпрямившись и опустив руки. Сюртук он расстегнул, выставив на обозрение заткнутый за пояс двуствольный пистолет.

Свинячьи глазки великана слегка расширились при виде знакомого оружия.

— Во! Мой, мой! Дай сюда!

— Возьми, — пригласил Карсон.

— Возьму, индейская шестерка! И кишки твои скребаные вырежу! — разъярился владелец пистолета.

Динамичность его речи не вызвала, однако, кинематических изменений в статусе конечностей. Негодяй застыл на месте, с ненавистью уставившись на Карсона. Казалось, он проводит калькуляцию — с учетом расстояния, отделяющего его от скаута, — быстроты реакции и возможной скорости движения острия кинжала и дула пистолета. Похоже, что баланс вычислений его не вполне удовлетворял.

Тут я заметил какое-то едва уловимое изменение в тупых чертах физиономии гиганта. Взгляд его слегка сместился, уголки рта чуть шевельнулись, обозначая злорадную усмешку.

Тишину нарушило щелканье взводимого курка.

Глянув через плечо, я увидел, что бармен стоит за стойкой с ружьем в руках и дуло этого ружья приставлено к затылку Карсона. Очевидно, в притонах такого типа, где посетители по большей части вооружены, хозяева тоже обеспечивают себя оружием.

— Шевельнешься, Карсон, — вмиг мозги вышибу.

Стремительность последующих действий невозможно описать пером. Динаху еще не договорил, как Карсон выполнил грациозное, плавное и молниеносное движение, схожее с прыжком королевского бенгальского тигра в цирке Барнума. В нырке он выхватил из-за пояса пистолет — поворот, выстрел, — и с криком боли Динаху выпускает оружие, со стуком упавшее на стойку, отшатывается и хватается за раздробленное пулей левое плечо.

Застывшее напротив меня чудовище, рыча, бросилось на Карсона с занесенным кинжалом.

Второй молниеносный поворот скаута, второй выстрел — бандит роняет кинжал и, отброшенный выстрелом, отшатывается назад. Схватившись обеими руками за грудь, он с хрипом грохнулся на пол.

За считанные мгновения Карсон вывел обоих самых опасных противников hors de combat. [25]Я едва верил тому, чему оказался свидетелем.

Карсон выпрямился, держа пистолет, от стволов которого поднимался сизый дымок. Из толпы раздались голоса:

— Вперед, ребята! Бей гада! Он разрядился!

Тут же дюжина бандитов ринулась на Карсона. Первый свалился с проломленным рукоятью пистолета виском, второй отшатнулся, булькнув и схватившись за горло, в которое врезался кулак. Тут же пистолет полетел в лоб третьего атакующего, свалив его на бегу.

Противник обладал, однако, подавляющим численным перевесом. Еще один из негодяев отбил дно бутылки и замахнулся ею на Карсона. Отбив удар, скаут задел рукой острые края разбитого сосуда. Из уст Карсона послышался стон боли, а бандит замахнулся для второго удара, нацеленного в лицо Карсона.

Тут я наконец ожил. Схватив со стойки ружье Динаху, я направил его в лицо бандита с бутылкой и повелительно промолвил четким, ясным голосом:

— Немедленно откажись от своего подлого замысла! Я не замедлю разрядить это оружие в каждого, кто продвинется хотя бы на дюйм!

Мое предупреждение произвело желаемый эффект. Нападавшие замерли, бросая полные ненависти взгляды на нас обоих и на ствол ружья.

— Вы ранены, Кит? — тревожно обратился я к товарищу.

— Пустяк, царапина, — ответил он, забирая у меня ружье. Схватив оружие одной рукой, он направил ствол на негодяя с осколком бутылки.