Даже те, кто уже признал неминуемость смерти, не сразу согласились, что она – повсеместна. Люди верили, что есть далекие края, волшебные царства, где нет «костлявой» или же известны надежные способы защиты от нее. Так, Гильгамеш, герой великого эпоса Междуречья «О все видавшем», совершает опасное путешествие в поисках цветка вечной жизни. «На две трети бог, на одну треть – человек», – говорится о Гильгамеше в воспевающем его подвиги древнем героическом эпосе. Гильгамеш был больше чем полубог, но все еще в достаточной мере человек, чтобы умереть.

Животные, даже самые смышленые, не знают, что их ждет смерть. Им не знакомы понятия «прошлое» и «будущее»; они не раздумывают о будущем, не ломают себе над ним головы. Часто предчувствуют они грозящую опасность, жалобно повизгивают, проявляют беспокойство, но и тогда не разделяется для них сегодня и завтра, жизнь и смерть, земной и потусторонний мир. Человек – единственное существо на земле, которое может – и вынуждено – размышлять о подобных вещах. Об этом уже 4600 лет назад размышлял и Гильгамеш, царь Урука, города-государства в Шумере.

От пенящихся вод Буранунны – так называли в древности Евфрат – отправился он со своими воинами в глубину гор, поросших кедрами, чтобы снискать себе непреходящую славу. Затем, после смерти своего друга Энкиду, раненного в битвах, отправился Гильгамеш один-одине-шенек, чтобы бродить по пустыням, всходить на горы, пробираться сквозь пропасти, сойти во тьму чрева земли, вновь выйти под пламенеющее небо, перебраться через море смерти и наконец из уст своего предка Утнапишти, ставшего богом, услышать то, что он и так уже знал: «Ярая смерть не щадит человека. Разве навеки мы строим дома? Разве навеки мы ставим печати? Разве навеки делятся братья? Разве навеки ненависть в людях? Разве навеки река несет полые воды?»

Все это расскажет Утнапишти, расскажет и пережитую им в прошлом историю потопа, когда люди, словно сбившиеся в кучу дохлые рыбешки, плавали в море, но затем он все-таки даст Гильгамешу надежду. Если выдержит герой испытание – не будет спать шесть дней и шесть ночей, то вместо преходящей жизни будет дарована ему вечная.

Гильгамеш смертельно устал. Он был так измучен, разбит дорогой, что напрасно пытался бодрствовать. Сидя, склонился он, упал на землю как мешок и спал без просыпа целых семь дней. Но жена Утнапишти, пожалевшая горестного странника, дает ему еще один спасительный совет:

Гильгамеш привязывает к щиколоткам ног тяжелые камни и прыгает в воду. Камни утягивают его на дно моря, там «в слабом свете, проникающем сквозь толщу воды, ощупью, ползком и на четвереньках» ищет он траву жизни и когда находит ее, то, «не обращая внимания на кровь, шипы, быстро срывает». Затем берет нож и срезает с ног каменный груз, чтобы снова всплыть на поверхность.

Трава у него. Он мог бы тут же съесть ее, но он прячет ее под одеждой, потому что хочет отнести домой: «чтобы досталось и мужчинам, и женщинам, и малым детям; пусть старость больше не терзает народ огражденного Урука…»

Но Гильгамешу не удается уйти далеко. Бредя по дороге к дому, он решает искупаться в оказавшемся на пути зеркально чистом водоеме; но пока он плещется, фыркает в воде, к одеждам его подползает змея, она чувствует запах травы и утаскивает ее.

Выйдя из воды, Гильгамеш сразу же хватается травы – и не находит ее. Он бледнеет, заливается слезами, разражается сквозь стоны проклятиями. «Для кого же кровью истекало сердце? – спрашивает он. – Себе самому не принес я блага, не принес я блага и людям Урука!»

Так возвращается Гильгамеш на родину, измученный, терзаемый горем, с пустыми руками. Обо всем этом сообщает нам, выражающей сожаление толпе поздних потомков, клинописный эпос, начерченный в свое время на глиняных табличках, найденных спустя тысячелетия в песках пустыни.

Конечно, можно сказать: а что нам за дело до Гильгамеша? До этой старой сказки? Да, можно сказать, если бы мы сами примирились со смертью. Но мы и сегодня, вместе с давно увядшим Гильгамешем спрашиваем: «А я? И меня ожидает та же участь?» – И каждый вынужден дать себе тот же ответ: «Да, такова и моя участь».

Древнегреческие боги были бессмертны, поскольку вкушали волшебную пищу – амброзию. В индийской мифологии пища богов называется весьма похоже – амрита… Скандинавская «Эдда» повествует о молодильных яблоках. А если верить Библии, «дерево жизни» росло и в райском саду.

Особенно распространенным был миф об источниках живой воды. Как знать, не легли ли в его основу реальные сведения о целебных минеральных водах? Арабскому ученому ибн Баттуте путешественники рассказывали, что ручей воды бессмертия течет в Китае, впадая в море где-то под Кантоном. Сами китайцы «размещали» такой ручей в Индии. По некоторым сведениям, с ними был согласен Александр Македонский; говорили даже, что именно для поисков чудо-воды царь и затеял свой индийский поход.

В пору античности и средневековья наиболее передовые мыслители Востока и Запада, перестав верить мифам об источниках вечной жизни, якобы бьющих в далеких странах, сами взялись за поиски средства, намного или даже бесконечно продлевающих жизнь. Блаженный Августин, известный богослов IV столетия, писал, что человека делает смертным… деторождение.

Историк Александр Горбовский приводит древнеримскую эпитафию, говорящую о несколько игривом и приятном способе продлить свои дни. «Эскулапу (бог медицины у римлян) и здоровью от Л. Клавдия Геримпа, который прожил 115 лет и 5 дней с помощью дыхания юных женщин, на удивление лекарям. Старайтесь жить, как он». Упомянутый способ омоложения применял знаменитый царь Соломон. Старея, он приказывал класть к себе в постель молодых девушек. Есть старинный рисунок, изображающий Соломона на ложе с двумя девицами по бокам. Интересно, что к подобной методике с уважением относился великий украинский физиолог Александр Богомолец. По его мнению, близость женского тела возбуждает даже старческие половые железы, а это дает определенный подбадривающий, омолаживающий эффект.

Однако не все рекомендации были такими невинными. Во многих странах в разные эпохи медики-авантюристы и богатые невежды связывали тайну долголетия со свойствами «магической жидкости» – крови. Во имя собственного омоложения они творили ужасные дела. Пожилые римляне пили прямо с пола арены кровь только что убитых гладиаторов или, добыв ее из вен молодых рабынь, смешивали с молоком и тоже пили. Может быть, тогда и начала складываться легенда о вампирах?..