Первым шагом в его плане было толкнуть ногой каталку. Внезапное движение ненадолго отвлекло Тимофеева, и Дима смог преодолеть часть пути.

Первый выстрел из «беретты» раздался почти сразу же, но к этому моменту Дима уже собрался, вскочил и, схватив каталку, придавил Тимофеева к стене; несколько пуль угодило в потолок. Обездвижив противника, Дима с силой вонзил ножницы в руку, державшую пистолет. «Беретта» полетела на пол.

Дима толкнул каталку еще раз.

— Может, ты все-таки вспомнишь какую-нибудь информацию? Не хочешь еще подумать?

Ножницы рассекли сухожилия на руке Тимофеева; Дима вытащил свое оружие и вонзил его в запястье врага, перерезав лучевую артерию. Фонтан крови забрызгал обоих. Тимофеев выпучил глаза от боли, и внезапно к запаху морга и туалетной воды добавился еще один отвратительный запах. Как все жестокие негодяи, он оказался слабаком.

— Я… я могу тебе помочь…

— Мы оба знаем, что это ни к чему. В последний раз спрашиваю: вспоминаешь ты что-нибудь или нет?

Тимофеев собрал остатки сил и оттолкнул Диму. Упав на пол, он здоровой рукой схватил пистолет и прицелился. Дима все еще сжимал в руке ножницы. Одним стремительным движением он воткнул ножницы в правый глаз Тимофеева. Дима продолжал давить и выпустил их только тогда, когда из кровавой каши остались торчать только кольца.

71

Едва Дима успел подхватить с полу «беретту», как появились телохранители Тимофеева. Первых двоих он прикончил, пока те еще были в дверях. Вырывая пистолет-пулемет из пальцев умирающего, он услышал топот. Выбежав из-за угла, охранники оказались прямо под градом пуль Димы. Перепрыгнув через тела, он бросился к лестнице, где наткнулся еще на троих. Их короткое замешательство при виде голого человека с оружием дало ему время покончить с ними. А в следующую минуту он оказался на улице, обнаженный, заляпанный кровью Тимофеева, посреди ночи, под ледяным дождем. В трех кварталах от морга видны были голубые мигалки завывавших полицейских машин.

Дима бросился к такси, из которого только что вышла парочка, видимо собравшаяся на первое свидание. При виде голого, мокрого и окровавленного мужчины с огнестрельным оружием девушка в испуге отвернулась и протянула ему сумочку, словно предлагая бешеной собаке кусок мяса. Водители останавливали машины, чтобы посмотреть на необыкновенное зрелище.

— Здесь пять тысяч! Не стреляйте!

Дима отметил, что парень не бросился вперед, чтобы грудью закрыть любимую от выстрелов. «Первое и последнее свидание», — подумал он. Дима сунул руку в сумку, нашарил пачку бумажных платочков, оттолкнул ошеломленного бойфренда, вышвырнул из машины таксиста и дал газу.

Это оказалась старенькая «волга» с никуда не годными тормозами. Видавшие виды стеклоочистители едва-едва скользили по стеклу, оставляя полупрозрачную пленку, из-за которой было мало что видно.

Сначала Дима выехал на встречную полосу, что привлекло внимание гнавшихся за ним полицейских. Он вернулся на свою и постарался затеряться среди других такси. Но остальные машины двигались слишком медленно. Он свернул направо и оказался неподалеку от Павелецкого вокзала, где ему преградила путь полицейская машина. Дима дал задний ход и врезался в нее как раз в тот момент, когда полицейские вылезали. Затем он рванул по той же улице в обратную сторону и свернул в переулок между двумя офисными зданиями. Два алкаша скрючились над бутылкой. Он затормозил рядом с ними, вылез из такси и, схватив одного за шиворот, поставил на ноги.

— Меняю машину на твою одежду.

Дима знал, что до пьяницы не сразу дойдет смысл его слов, поэтому сам содрал с него мокрое пальто. «Ничего, сойдет».

— Деньги есть?

— Ты что, мать твою?.. Мы же нищие!

— Я отдаю вам машину.

Дима помахал пистолетом-пулеметом и получил пятьсот рублей.

— Такие деньги, а вы сидите на улице. Могли бы найти себе комнатушку.

Они злобно посмотрели на него. Дима прошел вглубь переулка, пересек еще несколько улиц, переступая через лужи и собачьи кучи, и в конце концов скрылся в метро.

72

Ему не сразу удалось уговорить булгановских охранников впустить его. Не каждый день к олигарху без приглашения является посетитель в пятнах крови, одетый лишь в воняющее мочой пальто. Они снова и снова разглядывали Диму; нога его продолжала кровоточить, алое пятно растекалось по дорогому бежевому ковру.

— А где твои ботинки? — спросил тот, что был покрупнее.

— Он меня ждет. — Дима снова произнес свое имя по слогам. — Я с ним только что говорил. Черт бы вас побрал, я спас жизнь его дочери.

Охранники снова посовещались, затем позвонили кому-то, и появился третий. Все они были здоровенными неповоротливыми парнями, и в бою толку от них было бы не больше, чем от манекенов. Дима мог бы за несколько секунд раскидать их, но он собирался просить их хозяина о большом одолжении, поэтому такое воинственное начало могло ему повредить.

В конце концов позади них звякнул лифт.

— Поднимайся, — сказал третий «манекен». — Пушку оставь.

— Как скажешь.

Дима бросил оружие охраннику; тот едва успел поймать.

Дима вышел на сорок пятом этаже и встретил Булганова — с большим бокалом виски в одной руке и сигарой в другой. В квартире пахло деньгами и «Шанель № 19».

— Дима! Боже мой, что они с тобой сделали…

Хозяин принюхался и замер:

— Господи! Сходи, пожалуйста, в душ. На свой самолет я тебя в таком виде не пущу.

Запах денег исходил от Булганова, но «Шанель»…

Оморова сидела на белом диване под небольшим полотном Пикассо, и на лице ее отражалась смесь раздражения и насмешки. Дима направился было к ней, но она жестом остановила его.

Выйдя из душа, он нашел на крючке халат с эмблемой британского футбольного клуба, недавнего приобретения Булганова, и надел его. Дима сообщил о последних событиях Оморовой, та посмотрела на часы.

— Ты приехал в Москву… когда? Семь часов назад. Ты просто ходячая неприятность.

Дима покорно развел руками:

— Знаю, знаю, нехорошо получилось.

— Не хочешь поблагодарить меня за помощь? Не за что.

— Разумеется, без тебя мы ничего не смогли бы сделать. Как насчет поцелуя?

— Моей карьере конец.

— Ты думаешь, что не сможешь выпутаться из этого?

— Дима, меня теперь даже в здание не впустят.

Появился дворецкий с большой порцией бурбона для нее и диетической колой для Димы. «Только что ты бегаешь голым по улицам, а в следующую минуту уже стоишь на сорок пятом этаже небоскреба на ковре ручной работы. Странная штука жизнь». Но с другой стороны, жизнь Димы никогда не была нормальной. Он поднял стакан, глядя на своих собеседников и Пикассо.

Оморова сделала большой глоток и скрестила ноги.

— Сделай так еще раз, — попросил Дима.

— Да иди ты. Вот твое барахло.

Она открыла свою сумку и выложила на стол содержимое банковской ячейки.

— Ты обо всем подумала.

— Кто-то же должен обо всем думать.

Он быстро проверил свое имущество, взял паспорта:

— Привет, старые друзья.

— Я дозвонилась твоему приятелю Россену в Париж. Он проверил всех служащих Биржи — персонал и охрану, все чисты.

— Надо было еще проверить тех, кто занимается отоплением, водопроводом. Это огромное старое здание, — наверное, для него нужна целая армия рабочих. А что с компьютерами? Капитализм никогда не спит. Наверное, у них айтишники даже по ночам трудятся.

Оморова открыла ноутбук:

— Нам нужно получить какую-нибудь информацию о визитах Соломона в Париж. Существует вероятность, что он приезжал на разведку или для подбора команды. Он работает очень тщательно. Если Соломон там, то всего на несколько дней, поэтому он наверняка заранее подготовил себе базу. Я думаю, он не станет устраиваться в незнакомом месте, которое нужно сначала проверять, где нужно всего опасаться.

Дима кивнул: