- Нет, они уходят! - Гавриил Романович отнял от глаза подзорную трубу и посмотрел на меня с обидой ребёнка, которому посулили новую дорогую игрушку, но обманули. - Они же уходят, Ваше Императорское Величество!
- Вот и замечательно. Неужели вы ждали чего-то другого?
- Но как же? Но зачем тогда всё это? - главный фискал Российской Империи показал рукой на лебёдки, на дымящую печку, на небо, в котором исчезал наш воздушный шар. - Разве не для того, чтобы вынудить к капитуляции? Просто прогнать?
- Сражения, дорогой мой Гавриил Романович, выигрываются не фокусами, а… - тут я запнулся, не в силах подобрать слово.
- Но всё же - зачем?
- А как Александр Васильевич Суворов говорил? Удивил, значит победил!
- Мы удивили?
- Разве не заметно?
Корабли, окутавшиеся парусами, спешили поскорее уйти от расплывшегося по воде огненного пятна. Некоторые так торопились. Что сталкивались, а особо невезучие сцеплялись снастями. Вызвав одобрительные крики со стороны наблюдающих за бегством русских моряков и артиллеристов.
Это хорошо, но где же оно? Нет, не так - ОНО! И почему эти деревянные корыта такие медлительные? Впору самому бежать по волнам, подобно героине Александра Грина, и подталкивать англичан со шведами в корму. Или пинками подгонять. Ну… ну где же?
И тут же, будто отвечая на неслышный вопль, у борта одного из шлюпов поднялся столб воды и облако густого белого дыма. Жалко на такую мелочь тратить… Ага, второй, на этот раз линейный корабль. "Сент-Джордж", кажется. И ещё… Нет, не зря поставили на кон последний рубль, потратив почти все запасы пороха. Зато теперь фарватер Южного Канала на пути отступления неприятеля напоминает тарелку с пельменями. Ну да, обыкновенные морские мины, изобретённые черт знает когда и черт знает кем. Взрываются, правда, через раз, но в данном случае качество компенсировали количеством - были старые запасы, так и не установленные в мирное время по обыкновенному разгильдяйству, новых добавили. Кулибин с Ловицем над начинкой тех и других немного поколдовали, вот и набралось. Это не Финский, это мой залив, и что хочу с ним, то и делаю! И незачем всякой сволочи по нему плавать! Плавать, господа ревнители морских традиций, именно плавать.
- От флагмана отвалил баркас, Ваше Императорское Величество, - доложил боцман Котофеев. - Сей же час пристанут. Прикажете расстрелять?
- Это всегда успеется. А что за баркас?
- Шестивёсельный. А ещё там офицер с белым флагом.
- Никак капитулировать собрались? Экие проказники! - я посмотрел на Кулибина. - Сходил бы, Иван Петрович, узнал, что им надобно.
- А если они не захотят со мной разговаривать?
- С целым графом?
- Ну и что? К царю же едут, а не к графу.
- Да откуда же узнали, что я тут?
Механик ткнул пальцем вверх:
- А штандарт чей висит?
По уму самому бы поговорить, но, боюсь, не удержусь и прикажу повесить парламентёров на ближайшем столбе. Это только внешне выгляжу спокойно, пристойно, иногда даже весело, но внутри кипит скопившаяся злость и требует выхода. Срывать её на своих? Хватит, было уже такое и едва не закончилось апоплексическим ударом табакеркой в висок. Хотя там и других причин куча, но именно эта послужила поводом и моральным оправданием, для многих заговорщиков. Нет, свои, они и есть свои… их нужно любить, холить и лелеять. В определённых пределах, разумеется.
- Ну? - под требовательным взглядом Кулибин поёжился, тяжело вздохнул, и ушёл. - Давно бы так.
Отсутствовал граф долго, видно дожидался, пока англичане причалят, но через час вернулся с самым виноватым видом:
- Англичане отказываются разговаривать со мной, государь, и просят вашей аудиенции.
- Так сюда приведи.
- Я звал.
- И что?
- Не идут, боятся. Даже на берег не вылезают.
Угу, мне бы тоже на их месте было страшно вылезать - парламентёры, конечно, лица неприкосновенные, но по недавнему указу любой англичанин, ступивший на землю Российской Империи, объявлялся вне закона. Вооружённый считался разбойником и подлежал немедленному уничтожению, а безоружных нужно было отправлять в суд, где они получали по десять лет исправительных работ. В зачёт срока шло только рабочее время… Сурово, но… но справедливо.
Ладно, этих придётся отпустить. В смысле, пропустить беспрепятственно ко мне и дать потом уйти, так как пойти самому - урон государственному престижу.
- Гавриил Романович, у тебя бумага и чернила с собой? Ага, вижу что есть. Выпиши англичанам пропуск.
- А как его писать?
- Кто у нас здесь писатель? Как хочешь, так и пиши.
Державин кивнул, и зачеркал пером по листу, иногда в поисках вдохновения почёсывая затылок. Через несколько минут закончил, улыбнулся, и прочитал вслух:
Преотвратнейшим канальям
Обещает государь,
Что сегодня не повесит,
Не сошлёт в Сибирску даль.
Даже на кол не посадит,
Не велит четвертовать,
Чтобы впредь премерзки бляди,
Зареклись бы воровать.
Пусть идут, не тронем вовсе,
Нам сие невместно есть.
И живыми взад отпустим,
В том порукой - царска честь!
- Изрядно, Гаврила Романович! - восхищённый Кулибин изобразил рукоплескание. - Только вот поймут ли?
- Как хотят, так пусть и понимают, - отмахнулся Державин. - Изволите поставить подпись, Ваше Императорское Величество?
Признаюсь, ожидал более представительных парламентёров. Там что, адмиралы закончились? Или эти помоложе и, соответственно, понаглее будут? Англичанин смотрит с вызовом, будто делает одолжение присутствием, козёл душной… Швед наоборот, глаза прячет. Ну да, он же представитель недавнего союзника, предательски ударившего в спину. Такое трудно простить, и на его месте любой будет чувствовать себя неловко.
Оба хорошо говорят по-русски. Только слова плохие…
- Ваше Императорское Величество, мы не уполномочены вести разговоры о капитуляции. Напротив, нам приказано потребовать обеспечить беспрепятственный выход кораблей эскадры из Финского залива.
- Так идите, я не держу.
- Но фарватер заминирован вопреки всем правилам ведения цивилизованной войны!
- У нас разве война? Не знал…
- И, тем не менее, мины нужно убрать, иначе…
Так… становится любопытно!
- И что же иначе?
- В случае отказа, адмирал Нельсон намерен атаковать форты и сам Кронштадт.
- Здрасьте! А не этим ли самым вы занимались последние три недели? Или за это время атаковалка выросла? Так укоротим под корень!
Нет, не понимают иноземцы русского юмора. Спорить пытаются:
- Адмирал всегда держит слово!
- Я тоже держу, господа. А мои условия таковы - в случае безоговорочной капитуляции сэра Горацио ожидает всего лишь расстрел, вешать не буду, обещаю. Остальным предстоит суд, скорый и справедливый.
- Считаете наше положение безвыходным, Ваше Императорское Величество? - англичанин выговаривал слова медленно, видимо сомневался в моих умственных способностях.
- Отчего же безвыходным? Выходы есть… и не через все из них выносят вперёд ногами. Первый я вам подсказал, остальные можете попытаться поискать сами. Впрочем… самый простой - повеситься самостоятельно.
- И это пожелание будет передано сэру Горацио.
Господи, как же они мне надоели!
- Иван Петрович, проводи гостей до баркаса. Иван Петрович? - не понял, а куда подевался Кулибин?
- Тут я, государь! - механик явился будто из-под земли, и всем видом напоминал обожравшегося сметаной кота. Только не той сметаной, что угостила внезапно расщедрившаяся хозяйка, а ворованной из соседского погреба с риском для жизни. - Звали, Ваше Императорское Величество?