- Простите, государь, но это не моя тётка.
Да, молод офицерик и жизни не знает. Сюда бы товарища капитана Алымова - живо бы разъяснил немчуре всю его родословную, особенно по женской линии.
- Выполнять! Вытравлю моду с царём спорить! Без трибунала в штрафную роту закатаю!
Покуда новоиспечённый поручик уносит няньку, можно собраться с мыслями. Можно, но не дают - Мишка ухватился за орденскую ленту и тянет её, настойчиво просясь на руки, а Николай вскинул деревянную шпагу в воинском салюте:
- Bonsoir, papa!
- Коленька, - стараюсь, чтобы голос звучал строго, но мягко. - Негоже приветствовать своего отца и государя на языке противника.
Мальчик смутился и пролепетал:
- Доброго вечера, папа, - потом оживился. - А можно, ты тогда велишь всех учителей прогнать?
- Зачем же так?
- Но ведь все чужие языки - вражеские?
Вот оно как! Совсем малец, а выводы делает весьма правильные и полезные. Но не во всём правильные.
- Поди-ка сюда! - присаживаюсь на низенькую софу, и дети с готовностью и охотой лезут ко мне на колени. - Нешто неучем хочешь жить?
- Я хочу царём, как ты! - насупился было Николай. - А почему тебя Павлом Первым зовут?
- Ну… в нашем роду с таким именем до меня никого не было.
- А с моим?
- Тоже.
- Значит буду Николаем Первым! Но сначала генералом и фельдмаршалом.
- А скажи, любезный мой генерал-фельдмаршал, как же не зная языков пленных допрашивать?
Коля задумался, упрямо сжав пухлые губы, и объявил:
- На английский, французский да немецкий согласен. А турецкий не буду! Какие же из них враги, коли их только ленивый не бьёт?
Миша заёрзал, полностью соглашаясь со старшим братом, и попросил:
- Кази каску!
- Сказку рассказать? Какую же?
- Стласную.
Появившийся Бенкендорф деликатно предложил:
- Принести няньку обратно, государь?
- Не нужно, сам расскажу.
У поручика удивлённо взлетели брови - видимо репутация сумасшедшего царя получила новое подтверждение и ещё более упрочилась.
- Сказку, говорите? Хорошо, будет вам сказка страшная-престрашная. Про колобка.
Я обнял детей, стараясь не прижимать к груди, чтобы не поцарапались о брильянты орденов, прокашлялся, и начал.
- Было это, дети, во времена столь незапамятные, что немногие старики и упомнят. И жил тогда, то ли в Херсонской губернии, то ли в Полтавской, отставной портупей-юнкер Назгулко. Надобно добавить, что несмотря на военный чин, не служил тот почтеннейший муж ни одного дня и ни одной ночи, будучи записанным в полк во младенчестве. По указу же о вольностях вовсе перестал думать о славе русского оружия, занявшись хитроумной механикой в собственном поместье. И был у того господина Назгулко кучер…
- Злой, - уточнил Николай.
- Почему?
- Кучеры все злые, они лошадок бьют.
- Хорошо, пусть будет злой.
- Это не хорошо, а плохо.
- Мы его потом накажем.
- Тогда ладно, - согласился мальчуган. - А дальше-то что?
- А вот слушайте… И захотел тот кучер как-то пирогов с вишнею. Захотеть-то захотел, но откуда вишням зимой взяться? Делать нечего, приказал своей бабке колобок испечь, а не то в угол на горох поставит да розгами попотчует. Бабке деваться некуда, тесто замесила, колобка испекла, и на открытое окошко студиться положила.
- Замёлзнут… - глубокомысленно заметил Мишка.
- Они оба злые, пусть мерзнут, - решил Николай.
Я не сразу и сообразил о чём спор, и лишь потом мысленно хлопнул себя по лбу - про зиму же рассказываю, какие открытые окна!?
- И вот лежал наш колобок, лежал, да и надоела ему сия диспозиция. Огляделся, перекрестился, дому поклонился, и пошёл куда глаза глядят. Да, покатился… и глядели его глаза прямо на дорогу в Санкт-Петербург! Долго ли, коротко ли шёл, то никому не ведомо, но повстречалось колобку на пути целое прусское капральство - все при ружьях, с багинетами, морды страшные, а на верёвочках за собою мортирную батарею тащат. Главный капрал как глянет, да зубом как цыкнет, да как гаркнет:
- Кто ты таков есть? В мой брюхо марш-марш шнеллер! Я есть рюсски земли забирать, рюсски хлеб кушать, рюсски церковь огонь жечь, рюсски кайзер матом ругать!
Не растерялся колобок - вынул шпагу булатную, да побил неприятеля, а наиглавнейшему капралу ненасытное брюхо в пяти местах проткнул.
Николай переспросил с подозрением:
- Шпага у него откуда?
- Как это откуда? - старательно делаю вид, что сказка именно так и задумывалась. - Будто не знаешь - русский народ может босым-голым ходить, но всегда найдёт, чем супостату брюхо продырявить! Далее сказывать?
Можно и не спрашивать, даже поручик Бенкендорф закивал, испрашивая продолжения.
- И собрал колобок с пруссаков ружья, порох-пули прихватил, мортиры в карман засунул… а найденные талеры в болото бросил - немецкое серебро фальшивым оказалось.
- Мортира в карман не поместится!
Ага, не поместится… я тоже думал раньше, что трофеев может быть слишком много, пока не познакомился с Мишкой Варзиным. Одна история с подаренным майору Потифорову "Опель-Адмиралом" чего стоит. Но, думается, детям ещё рано знать такие подробности.
- Это сказочные пушки, они куда угодно поместятся. Ну так вот… идёт себе колобок дальше, никого не трогает, а навстречу - венгерские гусары, два эскадрона! - Миша испуганно взвизгнул и прижался сильнее. - Но нашего героя так просто не взять - как из ружей залпом выстрелил, как ещё картечью бабахнул… Кругом дым, ржание конское… а потом тишина.
- Ой!
- Вот тебе и ой! Это называется активной обороной.
- Простите, Ваше Императорское Величество, - вмешивается Бенкендорф.
- Я же просил…
- Да, простите, государь, но использование мортир для стрельбы по…
- Хм, поручик, а тебе не кажется, что подобная занудливость присуща более всего прапорщикам?
- Да?
- Сомневаешься?
- Никоим образом, государь! Более того, уверен, именно ручные мортиры будут способствовать дальнейшим победам колобка над любым противником.
Сообразительный немчик попался, на лету схватывает. И если в профиль присмотреться - один в один наш полковой особист, только помладше. Ещё бы не эта смешная форма…
Дети были против паузы в повествовании:
- Далее-то что было?
- Да всё было! И поляков гонял, лично пленив мятежника Костюшко, и турок бивал, шведов лупил и в хвост и в гриву…
- А как же Петербург? - забеспокоился Николай. - Побывал?
- Как же, известное дело, побывал. Лично вручал герою золотую шпагу за храбрость и подвиги.
- А сам говорил, что давным-давно это было!
- Тайны хранить умеете?
- Да!!!
- Вот сие и есть тайна великая. Не приведи Господь англичане про колобка узнают, нехорошо получится.
Коля опять задумался:
- А ордена у него есть?
- Конечно.
- Значит это граф Платов! Ты его в Индию послал!
Кто, я? Не может быть! Твою же ж мать, не хватало ещё с союзниками расплеваться. Они союзника? Ничего не понимаю… А как же Буонапарте? Голову сжало невидимым стальным обручем и в виски будто впились острые иголки. Сердце забухало, прыгая где-то между желудком и горлом. Я кто? Гвардии рядовой Романов Павел Петрович, или император с теми же фамилией, именем, отчеством? Это сны? Не понимаю… совсем ничего не понимаю… Дети, сказки, поручик в дурацком парике с косичкой, проступившая сквозь намотанную на руку салфетку кровь… Можно ли во сне сойти с ума? Кажется, у меня получилось.
Прочь отсюда, бежать прочь! Очнуться в уютной и такой родной землянке… здесь всё чужое… только… Нет, это мои дети!
- Государь?
- Всё потом, поручик, всё потом. Зайди утром.
- Но Ваше Императорское Величество!
- Всё, я сказал! Или больше заняться нечем? Проведи в роте политинформацию.
- Простите, государь, а что такое…
- Выполнять!
- Слушаюсь, Ваше Императорское Величество!