Я оживилась.

— Ты думаешь? Может быть. В любом случае, я склоняюсь к шоколадному торту с малиновой кремово-шоколадной начинкой и покрытому клубникой в шоколаде. И еще, знаешь, таким кремовым переплетением из глазированной помадки.

— Прекрати, мне из-за тебя захотелось есть.

— И я пыталась вытащить Синклера на покупку смокинга.

— Зачем? У него их миллион.

— Да, но это же смокинг. Мать всех смокингов. Свадебный смокинг. Ему нужно что-то особенное.

— Может быть, цвета кобальта (зеленовато-голубой), — предложила она.

Я рассмеялась.

— Или канареечно-желтого. Можешь себе представить? Он бы наверное тут же умер?

— Снова. Фактически, он уже достаточно близок к этому. Он, эмм, не выглядит уж слишком заинтересованным в деталях. Я имею в виду, больше, чем остальные парни. Что странно, учитывая его крутую метросексуальность.

Я не слышала этот конкретный термин (который был таааааак популярен в прошлом году и сейчас уже прискорбно затаскан) применяемым к Синклеру, но мне стоило поразмыслить над ним всего полсекунды, прежде чем понять, что она была права. У него был большой член, он обожал женщин, не возражал против того, чтобы выбить дерьмо из плохих парней, настаивал на смене декора во всех гостиных, а еще был гурманом и чайным снобом. Ах, любовь моей жизни. Великолепен в постели и пьет чай только листовой, не из пакетиков. Кто бы мог подумать.

Я села на один из стульев и взглянула на Джорджа, увлеченного вязанием. Кстати о метросексуалах. Он уже связал четыре дюйма в ширину.

— Ты знаешь, каково это. Синклер как клещ, такой упрямый «Мы женаты по вампирским законам, церемония необязательна», бла-бла-бла.

— Это сложно, — сказала она с сочувствием. Она копалась в своем бумажном пакете и вытряхивала еще больше мотков пряжи для Джорджа. Целая шерстяная радуга проплыла в воздухе: красный, синий, желтый, пурпурный. — Но знаешь, это не вопрос любви. Ты сама это знаешь, верно?

— Наверное…

— Ну же, Бетс. Вы, ребята, все выяснили еще на Хэллоуин. Он боготворит тебя. Он все сделает для тебя. Это не его вина, что для него вы уже восемь месяцев как женаты.

— Ммм. А ты знала, что наша свадьба станет первой вампирской свадьбой монархов в истории мертвых?

— Нужно отметить в календаре. Вампирская свадьба монархов?

— Эмм. Вампиры женятся сейчас и впредь. И пара вампир\человек будет обвенчана — как Андреа и Даниель. Но я думаю, с тех пор, как Книга Мертвых уже объявила нас супругами, этого никогда не происходило.

— И?

— Именно, — сказала я твердо, — Именно! Кому какое дело, если этого никогда не происходило? Нет причин не сделать это. Но я не возьму его фамилию.

Джессика расхохоталась.

— Я только что поняла. Если ты ее возьмешь, ты будешь Синклер.

— Даже не говори мне об этом.

— Лучше не говорить ему. Он в некотором роде приверженец традиций.

Вот уж что волновало меня в последнюю очередь.

Глава 6

Один из призраков явился пошпионить за мной, пока я проверяла ежедневник. Не знаю, почему я беспокоилась. В течение недели меня переполнял энтузиазм, а затем я полностью потеряла интерес. Мой шкаф был забит 90 журналами, в которых были прочитаны лишь первые 15 страниц.

Марк только что уехал, как раз после того, как в очередной раз упрашивал меня поменять шоколадный торт на морковный. Маньяк. Мы обменялись парочкой оскорблений, и он надулся. Джессика спала (Было 2 часа ночи). Тина была в городе, возможно питалась. (Я предпочитала не спрашивать). Синклер был где-то в доме.

Призрак стоял прямо перед моим шкафом, повернувшись ко мне спиной и склонившись вперед наподобие дворецкого, кланяющегося всем корпусом. Ее голова торчала в двери. Я даже не знаю, почему я обернулась. Она была бесшумна как севшая батарейка. Я просто обернулась. И там была она.

Я присела на мгновение и сделала успокаивающий вдох, стараясь не замечать тут же возникшее головокружение. Это иногда случалось. Часть всей этой королевской ерунды. В первый раз я испугалась до смерти. Забавно, меня пугали мертвецы.

Я так и не привыкла к этому, но, во всяком случае, в эти дни я не выскакивала из комнаты, чтобы сжаться от страха на подъездной дороге.

— Эмм, — сказала я.

Она вытащила свою голову и удивленно посмотрела на меня.

— У тебя столько обуви.

— Спасибо.

— Больше, чем в Пэйлесс [11].

Я почти содрогнулась.

— Спасибо.

Мы уставились друг на друга. Это была миниатюрная блондинка с волосами золотистого оттенка, собранными в высокий хвост в стиле «Я мечтаю о Джинни» [12]ростом не больше пяти футов. У нее были голубые глаза и целая россыпь веснушек карамельного цвета на лице и руках; одета в потрепанные синие джинсы и водолазку грязно-зеленого цвета. Изношенные черные туфли без каблуков, никаких носков. Веснушки на кончиках ступней тоже.

— Ах, я извиняюсь за беспокойство. Но я думаю, я…я думаю, что по-моему я мертва.

— Мне правда жаль говорить тебе это, — ответила я, — но ты мертва.

Она уселась на пол и разразилась рыданиями минут на десять. Я не знала, что сказать или сделать. Я не могла уйти, хотя это было моей первой мыслью — дать ей побыть одной. Но я боялась, что она это неправильно поймет.

Я не могла прикоснуться к ней — мои руки проходили сквозь призраков, и это было ужасно. Словно погружаешь конечности в ледяную баню. Так что поддержка в виде дружеского похлопывания или объятия были не в тему. «Тише, тише» казалось жалким. Так же как вернуться к моему ежедневнику. Поэтому я просто оставалась в своем кресле, смотрела на нее и ждала.

Некоторое время спустя она сказала:

— Извини.

— Ты вполне имеешь право.

— Знаешь, я догадывалась. Я просто…надеялась, что ошибаюсь. Но никто, кроме тебя одной, никто не может видеть меня. Ни медики из скорой, ни сотрудники морга, ни мой парень.

— Как ты узнала, что нужно прийти сюда?

— Я…я не знаю.

— Окей.

Черт возьми! Если призраки и знали, то никто не говорил. Я понятия не имела, может, снаружи дома весит вывеска «Она видит мертвецов», которую только мертвые могут увидеть, или еще что. Не то чтобы это имело большое значение. Но мне было любопытно.

Она вздохнула.

— Я надеялась, ты сможешь оказать мне услугу.

— Разумеется, — сказала я тут же. По опыту я уже знала, что намного проще (и быстрее) дать им то, чего они хотят. Иначе они будут крутиться поблизости и заговаривать со мной в самые неподходящие моменты. Вас когда-нибудь заставал врасплох призрак, когда вы моете волосы? Или занимаетесь оральным сексом со своим женихом? Очень неподходящие.

— Что я могу для тебя сделать?

— Что ж, последняя вещь, что я помню — и последний раз, когда кто-нибудь еще мог меня видеть — это когда я выбежала из нашего многоквартирного дома. Нашего с моим парнем. Мы ужасно поссорились из-за того, что он решил, что я ему изменяю, но я не изменяла, клянусь!

— Окей.

— И не могла бы ты…увидеться с ним? И поговорить с ним? Я всего лишь дважды пообедала с одним парнем. Я не собиралась ничего делать. Я люблю Дэнни. Я была так зла, я не сознавала, что прежде чем выбегать навстречу….неважно. Мне ненавистна сама мысль….мне ненавистна сама мысль…что Дэнни до конца своих дней будет думать о том, что последнее, что я сделала, это изменила ему. Я имею в виду, я не могу уснуть, думая об этом, — она запнулась на мгновение. — Думаю, вряд ли я вообще это смогу. Но это правда беспокоит меня…Правда.

— Я буду рада увидеться с ним. Я сделаю это в первую очередь завтрашней ночью.

— Я живу в Игане (штат Миннесота), — сказала она. Затем она дала мне точный адрес, который я записала в своем ежедневнике.

— Никаких проблем. Будет сделано.

— Большое тебе спа…, — У нее вдруг сделалось весьма удивленное лицо, и она исчезла из виду. Что также было ожидаемо. Когда они отпускали то, что было у них на сердце, они могли уходить…куда бы то ни было.