Сев на край кровати, Леся обессиленно уронила голову на колени. Капли падали с волос на щиколотки, неприятно холодя кожу, но она уже растратила остаток своих сил и просто не могла нормально вытереться.

Все, чего Леся хотела от Влада - его любви. Даже сейчас, после всего, что он сделал, после всей боли и всех обид, твердо намереваясь уйти, в конце концов, она знала, что его любовь могла бы ее сломить. Так же, как его нежность и ласка, ничтожная надежда на одну вероятность этого чувства с его стороны - околдовали ее несколько дней назад, не позволив избежать такой желанной, и настолько неразумной близости.

Неужели она до сих пор на что-то надеется? Получалось, что да. Только он, раз за разом, предлагал ей совсем не то. А может, это с Лесей не все нормально? Что ей еще надо, спрашивается? Человек, которого она так любит, хочет видеть ее рядом, готов потратить огромные деньги, хоть и нет гарантии, что Леся сумеет те реализовать по делу. Быть журналистом и организовывать подобное предприятие, что журнал, что телеканал - разные вещи, все же. А Лесе все чего-то большего хочется...

Она не подняла голову, услышав шаги вернувшегося Влада, только повернула голову, наблюдая за тем, как тот достает из стенного шкафа сорочку и костюм.

- Ты уже решил выходить на работу? - Как-то отстраненно поинтересовалась Леся, наблюдая за его скупыми, давно отработанными до автоматизма, действиями.

- Да, и так слишком долго там не появлялся. А проблем, особенно со всеми этими непонятными происшествиями на объектах, все больше. И комитет... - Его глаза внимательно изучали Лесю сквозь отражение зеркала, пока Влад завязывал галстук.

- Конечно. - Тихо согласилась Леся, отчего-то ощущая в душе огромную пустоту, такую, что вот-вот грозила поглотить всю ее.

Стараясь не поддаваться всяким глупостям, она подтянула ноги под себя, а после, и вовсе, натянула одеяло, укрывшись с головой. Пусть едет, она и без него умеет со всем справляться, и со своей жизнью, и с мерзкой болезнью. И никто здесь не ждал, что Влад останется и будет с ней нянчиться. На такие абсурдные нелепости с позиции здравого смысла только Леся и способна.

Сильно зажмурившись, она зарылась лицом между подушками, игнорируя медленно зарождающуюся головную боль. Та, все равно, оказалась меньше душевной боли.

- Леся? - Судя по звукам, Влад приблизился к кровати. - Тебе плохо? Стало хуже?

- Ничего, не важно. - Она не собиралась выбираться из своего убежища. - Наверное, опять температура поднялась. - Ее, действительно, начало "морозить".

- Я сейчас разведу лекарство.

Это ей только кажется, что в его голосе появилось озабоченность. С чего бы Владу волноваться. От ее же здоровья не зависит производительность его рабочих.

- Не надо. Я маму попрошу. Иди, а то уже опаздываешь, наверное. - Леся очень надеялась, что в ее ответе не слышится вся обида и жалость к самой себе, которая вдруг нахлынула на нее.

- Леся...

Она не услышала, что он ответил, зашлась в приступе опостылевшего кашля. И все равно не выбралась из-под одеяла. Не переспрашивала.

Что-то загремело, Влад выругался и прошелся по комнате. Наверное, уже собирался выходить.

- Будешь внизу - попросишь маму подняться. - Тихо пробормотала Леся, выставив кончик носа из своего "убежища".

Влад, держа губами сигарету, одарил ее мрачным взглядом, сминая в руке пустую пачку и, промолчав, резко схватил с тумбочки телефон. Подойдя к балконной двери, он с силой дернул ту на себя, щелкнув зажигалкой, но дальше порога не пошел.

Леся прикусила язык, решив, что и сейчас не скажет ни слова о необходимости восстановления его легких и бронхов. Пусть что хочет, то со своим здоровьем и делает, хоть по десять штук сразу курит. Каждые пять минут. Ей без разницы.

- Виталий? - хмуро спросил Влад, прижав мобильный к уху плечом и глубоко затянулся. - Когда все приедут на работу, соберешь начальников объектов, пусть возьмут планы и чертежи. Потом позвонишь, я пришлю Юрия, он покажет им, как добраться. Я не могу приехать, у меня жена больна. Совещание я проведу здесь, у себя.

Что-то выслушав в ответ, Влад отключил связь, продолжая курить. А Леся оторопело смотрела в спину этому мужчине. И даже не могла сказать, что ее больше огорошило: его очередная попытка публично присвоить ей статус, который Леся не соглашалась принимать, или же то, что Влад оставался.

Докурив и жестко вдавив окурок в пепельницу стоящую на подоконнике, Влад развернулся и молча посмотрел на нее. Но ничего не объяснял. Леся, пока, так же, не готова была что-то спрашивать. Только наблюдала за тем, как Влад закрыл двери балкона, скинул пиджак, бросив тот прямо на пол и, отправив туда же галстук, подошел к кровати. Сев поверх покрывала, он наклонился к ней, оттянул угол одеяла, все еще укрывающее Лесю с головой.

Она промолчала и тогда, когда его губы, пахнущие дымом и табаком, коснулись ее лба. А вот от того, чтобы подобраться ближе и устроить голову на коленях Влада - не удержалась. Ей, на самом деле, было очень плохо, и Леся не могла отказываться от такого щедрого и совершенно нежданного подарка судьбы, пользуясь каждым мгновением, когда Влад был рядом. Каждое его прикосновение дарило облегчение. Не столько физического состояния, сколько душевного. Мама - это замечательно, но в какой-то момент взрослой жизни поддержка и сочувствие любимого человека начинает значить для нас куда больше. Даже если мы злимся на него.

- Я сейчас принесу тебе чай. - Голос Влада не был образчиком душевности и теплоты.

Тон звучал привычно отрывисто и резко. Однако, вопреки этому, касания его губ и пальцев были осторожными и даже нежными.

Обняв ее за плечи, он на какой-то миг сильнее прижался к ее лицу своим, после чего поднялся и быстро вышел из комнаты.

Влад всегда гордился тем, что может сосредоточиться на главном практически в любой ситуации. Именно его умение вычленять из вороха второстепенных деталей и задач - одну, самую главную и существенную, помогло ему добиться всего и стать тем, кем он теперь был. "Видеть цель, не замечать препятствий" - это был его девиз. Подобного умения он требовал и от своих подчиненных.

Но сейчас он не смог бы упрекнуть тех в некоторой рассеянности. Даже сам Владислав с трудом заставлял себя сосредоточиться на предмете обсуждения. Что же говорить о людях, которые, явно ощущали отвлеченность начальника?

За столом сейчас сидело десять человек и все честно пытались разобраться, что же происходит с идеальными, вроде бы, на бумаге, планами. В чертежах не было расхождений, все учитывалось. Вот только, почему тогда на деле возникло столько проблем? Вывод был очевидным - кто-то портачил на местах. А вот случайно или преднамеренно - предстояло разбираться. Правда, сомнительным казалось, что кто-то из прорабов с ходу признает свои ошибки. Но Влад умел прижимать людей. Тем более своих сотрудников.

Однако и вероятность преднамеренного саботажа не могла в полной мере привлечь его внимание этим утром.

Влад умел отрешаться от всего ради главного. Особенно, когда это касалось его работы. Сейчас же он никак не мог определиться с приоритетами и расставить две цели по местам. Он не мог решить, что главнее? И вот это было для него совсем необычно.

Казалось бы, о чем тут можно думать, когда на стройплощадках столько проблем? Когда не хватает времени и человеческих ресурсов, чтобы уладить возникающие одна за другой накладки? А порт с этой дурацкой реконструкцией? О нем и упоминать не стоило. Самим собой разумеющимся казалось, что он должен полностью погрузиться в дела и все это уладить. И лучше бы заниматься этим было в деловой атмосфере собственного офиса. Но, игнорируя все это, Влад все-таки остался дома.

И все из-за Леси.

Глядя на то, как она прячется под одеяло, он просто не смог уехать. И не только потому, что прекрасно слышал в ее голосе обиду. Слишком много причин повлияло на это решение, а он все еще не сумел разобраться с каждой из них. Да и не время сейчас было анализировать. Но все-таки, делая вид, что слушает отчет одного из архитекторов, честно пытаясь заставить себя вникнуть в доводы помощника, Влад думал как раз о том, что сегодня утром ощутил нечто, напоминающее укоры совести. Не только их конечно, но как можно было уехать, если Леся ради того, чтобы ухаживать за ним во время болезни не побоялась и вовсе лишиться работы?