Конечно, в мясе недоставало лука и перца. Но эта русская еда, до которой я великий охотник, понравилась всем. Её количество определялось только размером мешка с мукой.

   Были в нашей жизни разные моменты. Например, все мои помощники скучали по сказаниям. Есть у нас такая традиция: в ненастное время люди собираются в самом просторном помещении и слушают легенды, предания, сказки. Чаще всего опытный человек ведёт повествование, а иногда и несколько. Тут же стариков нет, поэтому сами парни по очереди пересказывали то, что когда-то слышали в родных стойбищах. Я всегда с интересом слушал, а иногда и сам брал слово - кое-что помню с детства, кое-что читал. Айтал, однако, оказалась лучшей рассказчицей. Предания динлинов в чём-то похожи на наши, но и отличий немало. Поминания о великих властителях и могучих царствах в нашем эпосе окрашены в другие тона.

   Тунгуска пока не настолько освоила язык, чтобы брать слово. В основном, задавала вопросы.

   Она, кстати, прижилась легко. Они с Айтал иногда рисовали на бумаге всякую всячину, и однажды я увидел двуглавого орла. Оказывается - это с монетки, завалявшейся на дне одного из моих карманов. А ведь это герб Российиский. Причём - очень давнишний. Может быть, даже сейчас он уже в ходу. Мне сделалось интересно, и я попросил изобразить соболя. Дело в том, что в геральдике я не особо разбираюсь, но точно помню, что на гербе Сибири этот зверёк всегда был главным персонажем, однозначно указывая, в чем заключён главный козырный интерес русских в нашем краю.

   Потом сам нарисовал изображение всадника на коне с флагом в руке - это уже герб республики Саха, которую чаще поминают как Якутию. Его перерисовали с какого-то наскального изображения, так что моих художественных талантов на воспроизведение нужного образа хватило.

   Естественно, после этого на память сразу пришёл герб Верхоянска. Помню, что там была какая-то палатка и снежинки. И ещё - северное сияние. Мне оно не нравилось. Настоящее значительно красивее. Зато внизу имелись две серебристые рыбы одна над другой носами в разные стороны. Вот это по-нашенски - их Айтал и нарисовала. Считай, вся геральдика сверху вниз образовалась.

   Теперь оставалось добавить последний штрих - герб наслега, к которому я бы себя отнёс. На Бытантае, там, где тойоном работает Ким, якутское сообщество уже сложилось. В его роду тотем - белка, хотя, это относится только к трём стойбищам. А другие роды почитают других существ. Так что о едином для такого территориального объединения символе речь вести сложно. Тем более, даже будь он в наличии, там расположено только одно из моих имений. Я его про себя называю ПТУ. Батагайская оловянная мастерская находится в землях, где каждый род пока сам по себе. Нынешнее же, начинающееся поселение, являющееся аналогом техникума-интерната, вообще расположено в месте практически пустынном. А поскольку сам атаман тутошнего казачества со мной разговаривает без посредников, то по всему выходит считаться мне следует налогоплательщиком Верхоянского подчинения. То есть следующая пятая ступень в иерархии как раз впору и придётся.

   Не долго думая, я нарисовал молоток. В профиль.

   Эти изображения одно над другим нанёс на доску, выжигая калёным железом. Получилось чёрным по белому. Только рыбы сделал белым по чёрному. Сверху покрыл прозрачным лаком, получившимся у нас из каменноугольной смолы. Он медленно сохнет, но уж схватится, так схватится.

   Повесил своё творение на стену и залюбовался. Душевно вышло. Этот вечер я рассказывал своим товарищам о геральдике. Несмотря на скудность познаний, разговор получился интересный. Понятие животного - защитника рода - у моих современников постоянно на слуху, а представление об иерархии вообще впитано с молоком матери, так что это построение оказалось для всех прозрачным и очевидным.

   Ребята и для себя гербы придумали. У того, что родич Кима, пятым пунктом встала белка. А у других - его однонаслежцев, хе-хе, белка встала тоже на пятую позицию, зато добавилась и шестая, снегирь и евражка... ну, это вроде суслика зверёк. Одним словом, был у нас и досуг, и даже кое-какие забавы. Гербами вот обзавелись. Приятно.

   

   ***

   

   Приближалась пора нам с Айтал отправляться в отпуск. Вообще-то на летний период многим из нас предстояли поездки - планов было громадьё. Однако для меня на первое место выходили поиски легирующих прибавок. Имею ввиду - полиметаллических руд. Свербит, свербит меня одно сомнение. Ведь в рецептуре стали, что пустил я на кавалерийские шашки, были "камешки" в которых я подозревал наличие кобальта. И никеля. И меди.

   Полезность никеля сомнений не вызывает, но про легирование стали медью или кобальтом слыхивать мне не приходилось. Ну да, так или иначе, нужно будет разной руды наковырять. Нет, не подумайте, что я сам собираюсь это проделать. Помощнички всяко в те места отправятся, вот пускай и привезут согласно образцам. Заодно узнаю, как они умеют разбирать то, что сами накарябали, выслушивая наши с Айтал объяснения насчет того, где мы это находили.

   

Глава 16 По сусалу

   

   

   Весна в наших краях, это время, когда всё ещё лежит снег. Моё семейство в этом году решило съездить к морю. Прямо по снегу. На лыжах и нартах с собачьей упряжкой. Дело в том, что особо уж крепкие морозы больше не вернутся, а просто холода - это обычное дело. Мой старший - Тургун - время от времени бежит сам рядом с санями. Но не подолгу. Он далеко не сравнялся силами со взрослым человеком. Поэтому частенько устраивается рядом с братишкой, чтобы передохнуть. В эти периоды мы подвигаемся заметно быстрее. Я иду впереди, а жена замыкает процессию, поглядывает за тем, чтобы младший не выпал и не остался сзади. С него станется.

   Первую полусотню километров от нашего дома на север вдоль речки до самого Селенняха мы преодолели за день -- тут накатанная нашими санями дорога, по которой недавно ходили за новой порцией угля. Но этот благоустроенный по местным меркам тракт повернул направо, к Индигирке, а нам нужно было прямо, на южный берег Моря Лаптевых.

   Невысокие возвышенности, окаймляющие долину Селенняха с севера, мы преодолели буквально за пару дней, и оказались на равнине, состоящей из множества слабонаклонных плоскостей. Сейчас под снегом поверхность выглядела ровной и скучной. Древесная растительность сначала поредела, а потом и вовсе сошла на нет. Стланики тоже перестали встречаться, и стало совсем скучно. Зато голые каменные поверхности, то там, то тут выглядывали из под белого покрывала. Местность повышалась, и по обе стороны нашего пути всё чётче обозначались горы -- покатые гребни. То есть -- сходящиеся наклонные поверхности переходящие друг в друга резким изломом.

   Палатка, которую мы ставили для ночлега, обогревалась керосинкой. Точнее -- соляровкой, которая, перед тем как разгореться, требует некоторого прогрева фитиля пламенем свечи. Фитиль кирпичный - из обожженной глины. Он довольно массивен, но даёт ровное короткое пламя, позволяющее вскипятить чайник или сварить похлёбку. Как регулировать интенсивность горения я не придумал.

   Мы никуда не спешим, и не охотимся потому, что дичи на этих пустынных просторах не видно. Летом тут должно быть царство мхов и голого камня, а пока -- ледяное безмолвие, столь выпукло описанное Джеком Лондоном. Тихая погода и яркое солнце -- чудесные дни. Ночные заморозки невелики: на мою оценку не больше двадцати градусов под утро.

   Кстати, про утро. Сегодня сыновья сворачивали палатку без нашей помощи, а мы поздновато вмешались. Потратили немало времени, на то, чтобы выпутать младшего -- он как-то умудрился влезть между полотнищами двойного пола. Способный мальчуган у нас растёт.

   Три заметных речки перешли по льду и двинулись вдоль четвёртой, текущей с севера. Её долина ровнее, чем спускающиеся к замёрзшему руслу склоны. Торчащих камней, обнажённых откосов и обрывов вокруг стало больше, а стоянки наши - длительней.