Нет, понимаю я людей, которые как-то постарались для обустройства сытного места, но если оно таково от природы, и обладание им достаётся самому сильному, или самому крикливому, то это уже нехорошо. В общем, папенька мой со товарищи наблюдал за яростной дракой между местными. На песчаной косе толпа народу метелила друг друга чем попало. Кто-то дырявил топором днище лодки, кто-то волок в костёр развешанную на кольях сеть, за что одним из кольев получил так, что потом не встал.
Мы поглядели издалека на этот бардак и отправились своей дорогой, даже не пытаясь вмешиваться. Разведчики - не полицейские. Так что о встрече с родственниками я рассказал вождю только спустя некоторое время.
Глава 8. Далёкая война
Итак, наш разведотряд добрался, наконец до мест, на которые приход чужаков уже оказал влияние. Об этом мы и поговорили вечером, когда остановились для ночлега и ужина. А на следующий день, едва отправились в путь, разглядели на обоих берегах ведущие к воде широкие тропы. Если бы они были протоптаны идущими на водопой животными, то им вовсе необязательно было бы располагаться прямо напротив друг друга.
Каждый из берестяных челнов пристал к одному из этих мест и охотники хорошенько рассмотрели следы. Выяснилось, что тут и звери переправляются, и люди. Щепки, оставшиеся от строительства плотов пролили ясность на этот вопрос. И старые кострища.
Большая река в этом месте уже широка настолько, что, плывя посередине, рассмотреть на берегу хоть что-нибудь, толком не получается. В этом месте мы со всей ясностью поняли, что дальше держаться одной группой, означает пропустить что-нибудь важное. Берестяные челны двинулись каждый вдоль своего берега, а наша быстроходная лодка пошла в отрыв, рассчитывая ещё пять дней со всей возможной скоростью мчаться вниз по течению, а потом вернуться, что бы мы ни встретили по дороге.
Дело в том, что начало заметно холодать, а забрались мы очень далеко от дома. Хотелось успеть к родным жилищам до ледостава, вот и начали поторапливаться.
Наша лодка летела вниз по течению с рассвета и до заката. Горы, раньше видневшиеся на севере, пропали из виду. Не знаю, отодвинулись они или просто закончились. Южный берег тонкой полоской виднелся вдали. Пасмурная погода, тёмные ночи, короткие дни - путешествие на глазах теряло очарование.
На третий день течение сделалось совсем слабым, то тут, то там появилось множество островов, которые "съели" весь простор, разбив русло на рукава и заслонив материковый берег. Мы пытались держаться севернее, но начали путать протоки с заливами, влетать в заросли камыша и были вынуждены удалиться туда, где всё ещё удавалось плыть, пробираясь через лабиринт извилистых водных артерий.
Открытие ждало нас в момент, когда я уже собирался поворачивать домой. Мы увидели паромную переправу. С двух берегов навстречу друг другу были построены бревенчатые мостки-причалы. На одном из взгороков неподалеку высился аккуратно сложенный штабель брёвен. Явно разобранный на зиму большой плот. И на удобно расположенном дереве вокруг могучего комля отыскался след каната, недавно перекинутого через водную гладь.
Здесь перевозили людей и имущество, причём в очень большом количестве. А на зиму всё оборудование убрали и приготовили к тому, чтобы с наступлением тепла продолжить ту же деятельность. Не знаю, что из этого поняли Вы, но меня пронизал ужас. Потому что сила, сумевшая это организовать, продемонстрировала наличие изрядного властного ресурса, разум и настойчивость.
Да. Помёта домашних животных мы не приметили. И колёсные колеи нигде не отпечатались. Только следы многих волокуш избороздили оба берега, да тысячи прошедших по тропам ног уплотнили грунт. Движение здесь остановилось ещё до начала осенних дождей, потому что почва не была размешана в грязь.
Выводы напрашивались для нас неутешительные. Большое племя или даже народ, двигается на низовые земли большой реки. Это - не толпа, не отдельные семьи или роды, а организованная неведомым мне образом масса людей, подчиняющихся единой воле. Можно, конечно, порассуждать о причинах их появления здесь, но это ни на что не влияет. Что делать нам - вот в чём загвоздка. У нас на весь союз только сотня настоящих воинов. Пусть, они и не профессионалы, а ополченцы, но регулярно проходят учебно-тренировочные сборы и в схватке стоят двух-трёх обычных охотников. Но против большой толпы неодоспешенных необученных земледельцев в открытом сражении им не устоять.
Правда, каким-то временем мы располагаем - на нашей стороне расстояние и борьба с оседлыми охотниками, предстоящая новым насельцам. Но, рано или поздно, и в наши земли придут люди, которые пожелают свалить лес, распахать пашни и вырастить зерно. Просто, они станут плодиться, размножаться и истощать почву. Что приведёт к движению в направлении, ещё неосвоенных угодий.
На обратном пути нам крепко помогал ветер, наполнявший парус со стороны кормы. Чтобы не преодолевать сильного течения на стрежне, шли мы вдоль северного берега. Поэтому, наверное, и обнаружили поселение, которого по дороге туда не приметили. Внимание моё привлёк частокол, опоясывающий вершину холма. Знаете, для того, чтобы соорудить нечто подобное с использованием каменного инструмента, нужно очень здорово потрудиться. А для этого требуются серьёзные основания.
Лодку мы направили в глубокий затон, потеряли ветер и к причалу подгребли уже на вёслах. Наше появление не прошло бесследно - группа встречающих вышла, чтобы проговорить неведомые слова на неизвестном языке. Я ответил по-андертальски: представился по полной форме и учтиво пожелал хозяевам благополучия. Один из мужчин понял мою речь, перевёл остальным, а потом спросил, чего мы тут забыли.
Я сказал, что привёз подарки и вообще хочу познакомиться, на что один из пришедших помчался в крепостицу и отсутствовал довольно долго. Мы же озирались по сторонам и признаков нетерпения не проявляли. Собственно, особо любоваться было нечем. Тропа вверх по склону к воротам в частоколе. Три вытащенных на берег долблёнки, да настил в четыре бревна под ногами. Вышедшие нам навстречу шестеро мужчин одеты в одежду из шкур, однако, ни рукавов, ни штанин на ней нет. Как-то обкручено всё и ремешками прихвачено. Ноги обмотаны так, что не оставляют взгляду оголённой кожи - верхняя кромка прячется где-то под полами, доходящими до колен. Руки же, сжимающие древки копий, выглядывают наружу. В общем - примитивный покрой, намекающий на невысокую выучку портных.
Символика, указывающая на принадлежность к тому или иному племени, в моём понимании, отсутствует. Когти и звериные клыки, прикрепленные к нитям, - это скорее знак охотничьей доблести, чем тотем.
Вернулся посыльный и залопотал.
- Вождь велел вам подождать, - перевёл толмач.
- Жаль, что он так занят, - ответил я, и продолжил, обращаясь к своим парням: - Айда до дому, ребята. В другой раз сюда заглянем.
- Вождь велел подождать, - повторил переводчик, и сразу двое других "встречающих" схватили меня за руки, угадав, кто у нас главный.
Зря они это сделали. Всхлип всегда очень остро переживает, если кто-то допускает бестактность, а маленький цеп, что сделан из двух вязовых палочек на японский манер, пускает в ход по первому же, ещё неосознанному порыву души. Он этим дяденькам тут же врезал по бицепсам. Понимаете, мы же мирно пришли, без копий, без мешалок из лодки вышли. Только кистень у меня, да эти, компактные цепы японские у остальных за поясами, чтобы и глаза не мозолили, и не совсем безоружными быть. Вот ими мы встречающим и наваляли, стараясь не попасть по голове, а то ведь и зашибить недолго. Отобрали копья, да и уплыли, пока большая толпа от ворот не примчалась.
Не понравились мне пришлые. Не буду делать им подарки. Один только из числа членов принимающей делегации меня и заинтересовал - толмач. Он, вместо того, чтобы убежать с остальными, упал, потому что я его кистенём сразу и подсёк, едва ослабла хватка держащих меня рук.