После яркого предзакатного солнца Эдмунда окружила в каменной келье вязкая тьма. Но, озираясь, он поймал себя на тягостном чувстве: все здесь было знакомо ему. Он уже видел эти полки с книгами и с инструментами, мерцающими в красном зареве жаровни, видел громоздящуюся во мгле треугольную железную раму с кожаными ремнями и ждущими новую жертву пастями кандалов.

Он задрожал и придвинулся к Элспет. Бесформенная масса у их ног при внимательном рассмотрении оказалась Оргримом — в разодранной одежде, со связанными за спиной руками. Он стонал и крутил головой, словно надеялся избавиться от навсегда застлавшей его глаза тьмы.

— Ты его связал! — раздался позади них удивленный голос Кэтбара.

— Его же собственными путами, — ответил Клуаран. — Даже незрячий и безоружный, он оставался опасен. Но, боюсь, сделанного им уже не исправить.

— О чем это ты? Что он натворил? — спросил Кэтбар. — Многие из нас подозревали, что он замышляет что-то недоброе, но доказательств не было ни у кого. Король самозабвенно доверял Оргриму.

— Я еще не до конца разобрался, что он наделал. Но если тебе нужны доказательства его черных козней, капитан, то оглянись вокруг!

Эдмунд разглядывал пещеру вместе со старым солдатом: вот отвратительное сооружение из дерева и стали, на котором мучилась Элспет, вот остывший и посеревший меч колдуна на полу; вспухшие на руке Элспет рубцы производили тяжкое впечатление, как и скорчившийся колдун, зарывшийся лицом в свой изодранный, окровавленный плащ.

Кэтбар согласно кивнул:

— Да уж, теперь ему не отвертеться.

Менестрель нагнулся к своей суме и спрятал там небольшой предмет в тряпице, который он до этого прижимал к груди. Потом немного постоял со склоненной головой. Эдмунда удивила его мертвенная бледность. Потом Клуаран тихо заговорил, обращаясь к кому-то, кого не было в келье:

— Я нашел это! Но чуть было не опоздал, чуть не погубил ее. Мне стыдно.

Кэтбар кашлянул, и Клуаран вздрогнул, словно вдруг вспомнил, что в келье есть другие люди. Закрыв суму, он выпрямился и шагнул к каменному выступу, игравшему роль полки, заставленной книгами. Элспет и Кэтбар последовали за ним, Эдмунд же не смог отойти от фигуры в цепях на полу. Лицо колдуна превратилось в бессмысленный белый диск, без следа былого всезнания и высокомерия.

Эдмунд осторожно попытался проверить, что видит колдун. Тот не видел ни зги; казалось, он лишился не только зрения, но и самого рассудка.

— Аэлфред? — шепотом позвал мальчик. Его дядя отвернулся и ничего не ответил. Только тогда Эдмунд отступил от того, кто был ему некогда родным человеком, обожаемым братом его матушки, от того, кто будто бы ждал его в Галлии, и побрел к остальным, борясь с подступающими слезами.

— Вот с чего все началось! — сказал Клуаран, указывая на тяжелый том в черном кожаном переплете, позеленевший от времени и даже тронутый плесенью. — Это — руководство по черной магии, похищенное Оргримом у Королевского совета.

Элспет закивала:

— Да, нам рассказывал об этом Аагард. Он говорил, что в этой книге записаны заклинания, чтобы вызывать драконов.

Клуаран прищурился.

— Не только драконов! — Он провел пальцем по корешку книги и отдернул руку, как будто обжегся. Прежде чем снять книгу с полки, он подержал руку под плащом.

Когда эта книга покидала полку, оттуда свалилась еще одна, поменьше первой, новее, далеко не такая богатая — всего лишь сшитые в один томик страницы.

Клуаран спрятал обе книги себе под плащ.

— Я покажу вам кое-что еще, но не здесь.

Он вытолкал их за дверь. Уходя, Эдмунд окинул прощальным взглядом простертую фигуру Оргрима, своего родного дяди — колдуна, наславшего на людей драконов.

Оргрим издавал невнятные звуки, можно было подумать, что он задыхается. Вместо того чтобы уйти, Эдмунд опустился рядом с дядей на колени, подыскивая слова. Но, наклонившись к нему, в ужасе отпрянул: Оргрим смеялся.

— В этой книге собраны заклинания, призывающие черные силы. Колдовство такого рода действует само по себе, оно может натворить бед прямо вот так, со страницы. Не подходи слишком близко, Эдмунд!

Мальчик, покинувший пещеру, выглядел безутешным, зато Элспет не могла оторвать глаз от книги. Клуаран водрузил ее на плоский камень недалеко от входа в пещеру. Когда он открыл ее, в воздух поднялся столб пыли. Элспет пожирала взглядом страницы, испытывая при этом необъяснимое отвращение. Прочесть что-либо было невозможно, но под мелкими строчками красовались сложные узоры, напомнившие ей порезы, которыми Оргрим уродовал ее кожу. Казалось, узоры оживают в столбе пыли. Элспет вздрогнула и отвернулась.

Стоявший рядом с ней Кэтбар был мрачен.

— С книгами я не дружу, — признался он. — Загляну-ка я лучше в пещеру, вдруг нашему дружку взбредет охота поболтать? — И он побрел назад в келью.

Эдмунд заглядывал Клуарану через плечо.

— «Разбудить… Погибель», — прочитал он, запинаясь, и в страхе расширил глаза. — Дракона по имени Погибель?

— Дракона, — повторил Клуаран, косясь на Эдмунда. — Он тебе знаком?

— Я видел его, — тихо ответил Эдмунд. — Когда погибал наш корабль.

Клуаран покивал, словно слова Эдмунда подтверждали его догадки.

— «Погибель знает… — продолжил попытки мальчика менестрель, — …меч». Этот меч поразил его в Снежных Краях пять зим тому назад. Наверное, Оргрим решил, что, вызвав дракона, сумеет управлять им. Вообразил, что ему будет подвластен Ледяной Дракон! — По лицу менестреля пробежала судорога, голос его стал жесток. — Безопаснее совсем ничего не знать, чем иметь мало знаний и неразумно пользоваться ими.

Он захлопнул книгу — Элспет заметила, что он старается меньше прикасаться к страницам, — и перенес внимание на стопку листков рядом.

— А это — заклинания самого Оргрима, — объяснил он, — те, что он сам создал и записал. На последних страницах он… — Клуаран осекся, уставившись на Элспет и Эдмунда. — На последних страницах он осмеливается призывать бога.

— Это кощунство! — ахнула Элспет.

— Какого бога? — воскликнул Эдмунд.

— Слушайте меня, оба! — крикнул Клуаран. — Я никому не собирался говорить, но вам придется выслушать это. Это касается тебя, Элспет. Думаю, тебя тоже, Эдмунд.

Элспет испуганно смотрела на менестреля.

— Я говорю не о том Боге, которому молятся твои монахи, — вкрадчиво продолжил менестрель, обращаясь к ней, — и не о божках, в которых верят в этих краях. Оргрим пытался призвать одного из древних богов, древнее королевств Уэссекс и Сассекс, древнее первых жителей этой земли, одного из первых властителей земли, моря и воздуха. — Речь его постепенно обретала певучесть, словно он начинал одно из своих мелодичных сказаний. — Один из этих богов возжелал завладеть не только землей, но и всем, что на ней было. Он пошел войной на других богов, чтобы забрать себе их могущество, а когда его постигла неудача, попытался истребить то, что они успели сотворить. За это они заточили его под горой далеко на Севере, заперли его дух так, чтобы он не смог наделать бед. Имя его — Локи, что значит «коварный». Заклинание превратило его в узника пылающей негасимым огнем бездны.

Глаза Клуарана потемнели:

— Землю заселили люди, придумавшие новых богов — тех, которым приносила жертвы твоя мать, Эдмунд, молясь, чтобы твое путешествие оказалось безопасным, и тех, что обитают в твоих храмах, Элспет. Старые боги померкли и сгинули, один Локи продолжал жить в подземелье, копя силы и злобу. И вот он нашел способ выбраться и проникнуть в души окружавших его людей.

— Оргрим… — прошептал Эдмунд.

— Нет, впервые это случилось лет сто тому назад, — поправил его Клуаран. — Локи нашел колдуна с черным сердцем, вроде Оргрима, и пообещал ему больше могущества, чем тот желал, в обмен на свое освобождение. — Взгляд менестреля был устремлен поверх их голов, словно он видел что-то, недоступное им. — Колдун повел в бой армии, обратился к книгам по черной магии, чтобы призвать в помощь своему воинству драконов.