Лестница оказалась необычно высокой – Хизер совершила не меньше семи-восьми оборотов вокруг центральной колонны, прежде чем оказалась на верхней площадке. Справа от неё, рядом с площадкой, пролегала полоса рельсов, висящая на приличной высоте над землёй. Рельсы были довольно широки, и на кончиках шпал, стилизованных под гнилое дерево, горели смутные зелёные огоньки. Наверное, они должны были изображать фосфор, испускаемый старой древесиной. Всё выглядело, как настоящее… Хизер даже на секунду показалось, что это не бутафория и рельсы так же ветхи, какими кажутся.
Аттракцион находился в рабочем состоянии – об этом свидетельствовал ревущий где-то мотор и подрагивание рельсов под колёсами путешествующего по ним поезда. Наверняка поезд пуст – кому могло взбрести в голову покататься на горках в такое время в таком месте? Жуткое зрелище – пустой механизм, раз за разом выделывающий холостые круги меж фальшивых горных хребтов (они тоже были очень похожи на настоящие – муниципалитет не поскупился на оборудование парка). Время ночных развлечений, вдруг подумала Хизер, неотрывно глядя на рельсы. Вряд ли она смогла бы объяснить, что означают эти слова.
Она ступает на эту подрагивающую железную конструкцию и чувствует, как сталь немного прогибается под её тяжестью. Отметая ощущение, что шаткая структура под ногами разваливается, она идёт вперёд, туда, где рельсы понемногу опускаются вниз, к земле, и ни о чём не думает…
Что? Что было потом? Это же почти конец сна! Хизер помнила короткую белую вспышку, собственный крик, повисший во мгле, потом сон стал разрушаться, и на ум пришло это проклятое имя: Алесса. Оно заставило забыть всё. Позже её разбудил тот приятный парень.
Зачем она пошла по рельсам? Оно, конечно, это только сон, и логики в нём мало по определению, но…
Она не помнила. И опять у неё только один способ узнать всё. Хизер вздохнула. Всё её путешествие напоминало клубок нити, который распутывался понемногу по мере того, как она тянула ниточку. Одно действие вело к другому, столь же хорошо запланированному неизвестным кукловодом и не оставляющему ей никакого выбора. В который раз. Она ощущала себя крысой, которую заперли в клетке и заставляют пробираться по запутанному лабиринту, ударяя током каждый раз, когда она пытается упрямиться. Заставляя делать нелогичные, ужасные вещи, лишённые смысла. Тяни за клубок, тебе говорят. Тяни!
Узнать на опыте. Испытать на себе.
Как бы случайно не оборвать ту ниточку жизни…
Хизер ждала, пока мимо проедет поезд, чтобы не рисковать быть раздавленным, сделав три-четыре шага по полотну. Но поезд не приходил. Поезд запаздывал. Состав кружил где-то рядом, но не показывался в глаза. Она слышала стук колёс и пыхтение двигателя. Где-то там…
Нет, даже с оглядкой на кукловода это чистой воды суицид – соваться на рельсы при включённом механизме. Вот если как-нибудь отключить питание, тогда можно было бы осторожно проползти метров тридцать и спрыгнуть там, где рельсы едва не касаются земли. А так…
Так вот же она, будка управления. Хизер только сейчас заметила в конце площадки маленькую будку, внутри которой горел свет. Наверное, оттуда вся эта махина и регулировалась. Чтобы посадить там наблюдающего, который в случае ЧП остановил бы двигатель.
В будке был пульт, похожий на тот, которым открываются двери гаража. Рядом с пультом стоял серебристый кофейник и валялась пачка печенья. Детективный роман в зелёной обложке был раскрыт на половине. Всё выглядело так, словно наблюдатель покинул пост на минуту.
На панели пульта горел зелёный огонёк. Ниже была лампа красного цвета, но она не горела. Хизер немного изучила пульт; разобраться в нехитром устройстве не составило труда. В машинном отделении канализации всё было сложнее на порядок. Этот большой рычаг, должно быть, и регулирует подачу питания. Хизер потянула его вниз. Огни на панели мигнули и поменялись местами: теперь зажёгся красный, а зелёный пропал. Звук мотора, всё ещё воющий за грядой «гор», затих. Аттракцион прекратил работу.
Прежде чем вернуться к рельсам, Хизер задержала взгляд на печеньях. И только сглотнула слюну, осознав, насколько ей хочется есть. Ещё бы – ведь она не брала в рот ни крошки со вчерашнего вечера. С тех пор прошло двадцать четыре часа. Но голод всё же был не настолько сильным, чтобы она решилась отведать яства парка Лейксайд. У неё было подозрение, что еда, подобранная в этих местах, действует не хуже дозы стрихнина. Вот когда всё закончится, тогда и можно будет поесть. Хизер успела забыть маленькие радости жизни…
Она подошла к кромке площадки, там, где рельсы тянулись параллельно краю. Полотно перестало дрожать, но зелёные призрачные огни по-прежнему горели по краям шпал. Оно и лучше, подумала Хизер. А то в этой темноте и не различишь, где рельсы, а где пустота…
Самым страшным был момент перелезания с платформы на рельсы. Хотя делать головоломные прыжки не было надобности, Хизер всё равно здорово понервничала, ставя ногу на железо, выкрашенное под дерево. Рельсы нехотя прогнулись – точь-в-точь, как во сне, – но выдержали. Встать во весь рост Хизер не решилась, боясь потерять равновесие. Отсюда до земли было тридцать или сорок футов. Она опустилась на колени и поползла по железнодорожной полосе, торопливо отталкиваясь руками от шпал. Зелёный огонёк плясал на кончиках пальцев.
В голову лезли плохие мысли. Тот сон… Нет, она всё предусмотрела. Аттракцион не работает. Она в безопасности… по крайней мере, что касается того ревущего поезда. А что ещё может ей грозить?
Хизер сместилась с платформы довольно далеко – на пятьдесят футов, когда, наконец, осмелилась поднять глаза с рельсов. Лучше бы она этого не делала. Пейзаж был теперь не просто похож на сон – он был из того сна. Молчаливое нагромождение горных хребтов, краснеющих на свете оставшегося позади фонаря. Искореженные рельсы, выгнутые впереди под невообразимым углом.
Что бы ни произошло… это было здесь. Хизер перестала ползти вперёд и замерла в ожидании чего-то страшного. Руки вцепились в шпалы мёртвой хваткой.
Не останавливайся! Ползи!
Разумом она понимала, что она только играет на руку своему сну, что она должна делать всё не так, чтобы с ней не стряслось то же самое… но не могла заставить себя шевелиться. Она стояла на четвереньках, дрожа всем телом, и с возрастающим ужасом всматривалась в пустоту впереди.
Что это? Какой-то шум? Нет… скорее движение. Полотно задрожало под Хизер. Прежде чем она успела понять, что произошло, где-то совсем близко заревел пробудившийся от сладкого сна мотор. В темноте вспыхнул единственный глаз фары паровоза.
Не может быть! Я отключила его!
Свет приближался. Приближался на умопомрачительной скорости, сметая всё на своём пути. Хизер была уверена, что рельсы, по которым пронёсся состав, несколько секунд висят в оцепенении и потом разваливаются на части. Она вспомнила свой сон. До последней точки.
Паровоз издаёт предупреждающий гудок, словно тот, кто сидит в головной части, нажал на кнопку сигнала, увидев девушку, забравшуюся на полосу. Но не замедляет скорости. Хизер охватывает ужас – она смотрит вниз, но видит там бездонную мазутную чернь. Свет бьёт в глаза, зелёные огни на шпалах меркнут от его сияния. Выхода нет. Хизер кричит, так и не решившись спрыгнуть. Потом паровоз налетает на неё, вдавливает в шпалы кисти рук, всё остальное, и без остановки мчится прочь, оставив после себя одно пульсирующее слово: АЛЕССА.
Паровоз и в самом деле издал гудок. Громкий, раскатистый, от которого содрогнулись бутафорские горы. Он не собирался останавливаться. Хизер судорожно посмотрела вниз, но ничего не увидела. Парк развлечений был облачён в костюм, сотканный из ткани цвета ночи. Высота – двадцать футов. Если прыгнуть, то в лепёшку…
Передняя фара поезда отчаянно замигала, бросая Хизер то в свет, то в тень.
Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?!! Я не могу… Хизер подняла голову и посмотрела навстречу бьющему в глаза снопу света.
Мгновением позже в темноте раздался короткий пронзительный крик, оборвавшийся в середине. Состав с пустыми вагонами не замедлил движения – он проехал дальше, чтобы продолжать возить своих невидимых пассажиров по грядам гор и доставлять им незабываемые ощущения.