Современный ландшафт планеты больше чем наполовину искусственный — это следствие процесса освоения земли, ее распашки. Следствие вполне закономерное, неизбежное, во многом (хотя далеко не во всем!) нужное. Процесс этот грандиозен, непрерывен и необратим. В результате его наш земной шар постепенно превращается из обычного космического тела в искусственное, в продукт цивилизации.

Все ли гладко в этом процессе?

Вообще-то, как мы видели, земледелие — одна из наиболее консервативных отраслей общественного производства. Быть может, следует наконец перестать быть консерваторами и подумать об искусственной пище, о фабриках для производства свинины (не свиней), о фантастических установках, в которых будут выращиваться сдобные булки и отбивные котлеты, об автоматах, стреляющих спелыми вишнями…

Искусственные продукты уже входят в нашу жизнь. Где-то «сделали» черную икру. Очень кстати, ибо гидрогиганты перегородили реки, и осетрам ничего не остается, как уступить право на фабрикацию икры нам. Хорошо бы еще освоить производство искусственной воблы: не идет ли дело к тому, что нашим потомкам будут демонстрировать ее только в аквариумах зоопарков?

Как-то в гостях у меня были два молодых преподавателя из Чешских Будейовиц. Они с изумлением и даже с некоторым испугом глядели на блюдо прекрасных донских раков — видели впервые. Скорлупу от них (это не анекдот) забрали с собой на родину Швейка как сувенир (раков, несмотря на испуг, съели всех).

Не знаю, жили когда-нибудь раки в чешских реках или нет. Где-то я читал, что раньше в Кубани раков не было, туда завезли их донские казаки во время кавказских войн. Везли несколько больших бочек за сотни верст, через степи, под пулями… Им очень хотелось, чтобы их внукам тоже досталось обсосать рачью клешню. Сейчас в нашем фирменном магазине «Донская рыба» полно лангустов. Раков нет. Так не пора ли и нам подумать о своих потомках?

Забота о природе, беспокойство об окружающей человека природной среде захватывает помыслы всех прогрессивных людей. Советский народ, его Коммунистическая партия вырабатывают конкретные меры по защите этой среды. В Директивах XXIV съезда КПСС записано: «Повысить ответственность министерств и ведомств, предприятий, учреждений и организаций за рациональное использование природных ресурсов — земли, вод, атмосферы, полезных ископаемых, а также за воспроизводство растительного и животного мира». Как видите, охрана природы стала делом сегодняшнего дня каждого из нас.

…Недавно коллекции филателистов пополнились новой маркой. Вышла она в США. На ней начальные буквы трех слов — всем знакомый сигнал бедствия на море «SOS»! Только расшифровывается он по-иному: «Спасите нашу землю!»

Как-то в нашей компании механизаторов появился сотрудник одного из новых автомобильных заводов. Речь зашла о профессиях.

— Ну что такое плуг? — пренебрежительно улыбнулся автомобилист. — Всего-навсего несколько полос железа, стянутых болтами. А комбайн? Ни одной приличной трансмиссии: все на цепях. Вы же отстали от нас на сто лет!

Оскорбившись, мы предложили критику разобраться в конструкции вязального аппарата. Через три часа он признал свое поражение.

Этот механизм имитирует движение человеческих рук. Именно они, руки, научились, любовно обняв скошенный хлеб, собирать его в сноп, туго перевязать перевяслом. Потом эту операцию доверили машине.

Теперь жатка-сноповязалка — тоже прошлое.

Несколько лет назад ставропольские агрономы решили вспомнить старину и поставили интересный опыт. Связав снопы, предки наши ставили их в суслон — шатром. Сверху острую крышу накрывали еще одним снопом. Так шатер и стоял до той поры, когда приходила очередь обмолота. К чему такое хитрое сооружение, забыли даже самые старые деды. А скорее всего этого они и вовсе никогда не знали.

Секрет же оказался простым. В легко продуваемом ветром шатре создается своеобразный микроклимат, в котором спрятанный в тень колос, убранный в стадии молочно-восковой зрелости, лучше наливается и дозревает. Итог: гарантированная прибавка урожая минимум на 10 процентов и плюс более качественное зерно!

Существенное отличие земледельческого производства от промышленного состоит в том, что в первом природа непосредственно участвует во всех технологических операциях с землей и растениями. А что от природы в детали, которую обтачивает токарь? Разве что сам материал, на получение которого была использована железная руда…

Но если это так, то не должны ли мы вернуться к методам, имитирующим методы выращивания растений природой?

Именно на этом настаивают многие специалисты, в том числе и Э. Фолкнер, считающий, что «почва сама без всякой помощи позаботится о растениях, если мы не помешаем ей». С его точки зрения, человек только мешает природе сделать свое дело: «Культурная почва создается в результате гниения, а не с помощью сельскохозяйственных орудий».

С точки зрения Фолкнера и значительной части ученых, агрономов мы должны полностью довериться природе. Вот, например, говорят они, курица-наседка, которая вывела утят из подложенных ей чужих яиц. Посмотрите, как она пугается, видя, что ее дети смело идут в воду. Вот так же пугаемся и мы, боясь поместить свои культурные растения в естественные условия и оставить их без своей постоянной опеки.

— Все это хорошо, — говорят другие. — Для утят вода — среда родная. А вот является ли девственная, не распаханная и не взрыхленная почва такой же родной, естественной средой для наших практически искусственных растений — это еще вопрос. Слишком уж долго их предки лелеялись пахарем, чтобы они могли быть вот так вдруг предоставлены сами себе. Да и обеспечивает ли природа большие урожаи диких растений, чем человек культурных на своих полях? Расчеты показывают как раз противное. Не разумнее ли идти старым путем? Ведь именно на этом пути человечеству удалось создать мощнейшую индустрию и ступить ногой на другие планеты. Не означает ли это, что и древнейшее земледелие должно как можно быстрее вступить на путь промышленного развития? На этом пути и создание полностью или частично синтетических продуктов питания, и дальнейшая механизация и автоматизация земледелия, сознательная переделка климата, наконец.

«Для веселия планета наша мало оборудована», — говорил Маяковский. И действительно, 11 процентов всей суши нашей планеты покрыты материковыми льдами, 4 процента отнимают тундры, 16 — горы, более 20 заняты пустынями, солонцами и солончаками, а также болотами. Остается меньше половины. Но и оставшееся освоено далеко не полностью. Даже наиболее плодородные степные черноземы засеваются в разных странах всего на 70–85 процентов. Огромные пространства заняты лесами, лесные почвы распаханы всего на 10–40 процентов. И совсем уж слабо эксплуатируются почвы пустынных степей и полупустынь. Здесь процент использования падает до 2–3.

Но и с этой наличностью жить бы можно, и даже значительно лучше, если бы не климат…

Возьмем наиболее близкий нам пример. Практически вся территория нашей страны находится в соседстве с полюсом, хотя южные ее районы и отстоят от него более чем на 5 тысяч километров. Дело в том, что между основными земледельческими районами СССР и Арктикой нет ни теплого Гольфстрима, ни высоких гор, играющих роль щита, как в Западной Европе и в США. Еще в 1892 году основоположник отечественной климатологии А. И. Воейков писал: «Наша суровая зима и короткое лето невыгодны для народного хозяйства; они мешают нам возделывать растения более теплых стран и заставляют держать более животных и орудий, чем в Западной Европе, более тратить на устройство домов, отопление и теплую одежду».