Росс оглянулся и не увидел ничего подозрительного, но его очень беспокоило отсутствие третьего воина. Неужели они разгадали его маневр, и третий поджидает в засаде? Тогда нужно подниматься вверх, а не бежать к рынку. Росс начал подъем очень осторожно и тихо. Если он сумеет незаметно пробраться наверх, преследователи потеряют его. Он обогнул колючий куст и посмотрел вниз — там была деревня, а за ней сверкающее море. Над деревней поднимались столбики дыма, гудел рынок.

Росс снова полез вверх. Неожиданно совсем близко послышался голос Мустафы. Он тоже поднимается, чтобы напасть сверху? Один человек наверху, еще один где-то на его уровне, но где же третий? Они гнали Росса на запад, словно лисицу в западню. Если третий еще выше, капитану осталось лишь бежать вниз к морю и надеяться на быстроту своих ног. Занзибар находится к востоку отсюда, и чем дальше преследователи уйдут от него, тем лучше, тогда вряд ли к ним присоединятся новые помощники.

Из-под ноги Росса выскочил камень и, подпрыгивая, покатился вниз по склону. Черт бы его побрал! Звук выдал его местонахождение. Он спрятался под невысоким деревом...

Росс так и не успел ничего понять. Дерево вдруг как-то странно поднялось над ним и тяжелой веткой ударило его по голове. Сверкнула какая-то серебристая дуга, ослепившая Росса, и он закрыл глаза. Дуга ударила его, он согнулся... А дерево все приближалось вместе с воющими голосами. Вдруг стало совсем темно, и все исчезло за исключением боли и ощущения, что он летит с огромной высоты в бездонную пропасть, и его несчастному истерзанному телу никак не удается приземлиться...

ГЛАВА 18

Росс приходил в сознание очень медленно, и вместе с сознанием вернулось и ощущение боли. Голова гудела так сильно, будто он упал со сходного трапа. Неужели это произошло на самом деле? Эта мысль не пугала его. Каждый моряк рано или поздно оступается во время шторма или тонет вместе с разбитым о рифы кораблем. Но как только Росс обрел способность размышлять, боль стала нарастать с неудержимой силой, и капитан лежал совершенно неподвижно, надеясь, что снова потеряет сознание. Однако этого не случилось, и в голову полезли разные мысли.

Вокруг было тихо и очень темно. Значит, сейчас ночь. Послышался шорох, как будто кто-то повернулся и сплюнул. Это предупредило Росса, что он не один. Ни качки, ни какого-либо движения он не ощущал, следовательно, он не на корабле.

Росс даже не пытался пошевелиться: с этой бешеной пульсацией в голове он все равно ни на что не годен. Память возвращалась постепенно. Он помнил какое-то дерево с толстыми, как у дуба, ветвями... Ах, нет! Это было не дерево, а человек с дубинкой и кривой саблей. Если бы Росс тогда не наклонился, его голова сейчас бы не болела. Так пусть уж лучше гудит и трещит, чем остаться вовсе без нее! Что же остановило человека, занесшего саблю? Ах, да, крик Мустафы. Визирь был бы очень недоволен, если бы ему доставили лишь мертвое тело. Визирь желал сам придумать для нечестивца смерть в кошмарных муках — такую, что пожалеешь, что родился на свет, как он и обещал.

Так Росс лежал на песке, то приходя в сознание и восстанавливая недавние события в памяти, то снова куда-то проваливаясь в темноту. Теперь ему спешить некуда. Пусть визирь подождет, пока ему станет лучше!

Он снова пришел в себя и услышал тихий разговор Мустафы с кем-то еще. Росс уже соображал намного лучше, пульсация в голове перешла в тупую боль, и он был в состоянии понять, о чем идет речь. Мустафа был очень обеспокоен, в голосе его слышалось волнение. Что, если этот неверный умрет у них на руках? Удар нанес Абдулла, но его высочество спросит с них обоих. Ему, Мустафе, не хочется подставлять свою шею под карающий меч, поэтому Абдулла должен немедленно отправиться в город и тайно привести сюда врача, но только того, кто не имел никаких дел во дворце. Такой человек есть, он живет рядом с домом терпимости, и ему можно доверять. Разговор был закончен, и раздался звук удаляющихся шагов.

Росс ждал. Он улавливал шум моря, но со стороны рынка не слышалось никаких звуков. Лишь откуда-то издалека смутно доносились человеческие голоса, лай собак и блеяние коз. Росс медленно открыл глаза — оказалось, что сейчас вовсе не ночь, просто он лежит под какой-то крышей, которая сделана из жердей, переплетенных лозами. Не поворачивая головы, он попытался оглядеться по сторонам: его окружали стены из таких же туго связанных жердей, значит, его поместили в нечто вроде клетки. Причем, по углам это сооружение было укреплено железными стойками, вбитыми глубоко в землю. В одной стене была дверца с цепью, запертая на замок.

Сколько же времени он провалялся без сознания? Солнце еще светило, но на песке вытянулись длинные тени, видимо, скоро начнет темнеть. Наверное, он пробыл в таком состоянии довольно долго, раз Мустафа со своими товарищами успели принести его сюда и даже стали беспокоиться о здоровье пленника.

Росс попробовал пошевелить пальцами, потом руками, ногами... Слава богу, они не связали его, хотя капитан все равно не представлял, как он может выбраться из клетки без помощи ножа. Виноградные лозы казались старыми, но крепкими.

Вдруг он услышал какой-то шепот:

— Эфенди?

Росс не шевелился. Может быть, они хотят проверить, жив ли он и не пришел ли в себя? Но Россу показалось, что голос принадлежит очень юному существу. Да и обратились к нему официально и с каким-то странным акцентом. Он повернул голову к говорившему. На капитана глядело маленькое темное личико с африканскими чертами лица.

— Мне стало немного полегче, произнес Росс со слабой улыбкой.

Мальчик кивнул и просунул между прутьями металлический ковш.

— Арак, эфенди. Я украл его у этих свиней.

Он презрительно фыркнул, и на юном лице отразилось отвращение, но глаза смотрели все так же проницательно.

Росс с благодарностью принял арак. От «жидкого огня» в голове снова больно запульсировала кровь, но зато он смог перевернуться на живот, подняв лицо к мальчику.

— Куда меня засунули?

— Арабы построили много клеток по всему острову. В них сажают людей, ожидающих наказания. Вы, эфенди, пришли не из деревни. Почему солдаты посадили вас сюда? Вы — араб?

— Нет, я не араб, я из Англии.

— Вот оно что... Значит, вы чем-то навредили арабам. Это хорошо, — произнес мальчик с удовлетворением.

Росс улыбнулся.

— Сначала они навредили мне. Мой корабль разбился, а я попал в плен вместе с моей женщиной. Мы хотим убежать из Занзибара.

Глаза мальчика вспыхнули.

— Тогда я помогу вам!

Он достал из-за пояса нож с широким лезвием.

— Я порежу виноградные лозы там, где они старые и сухие. Арабы слишком ленивы, чтобы возиться с ремонтом. Я знаю, где надо резать.

Он начал подпиливать лозы — худенькие руки делали бесшумные, очень точные движения.

Росс следил за напряженным выражением лица мальчика.

— Почему ты решился помочь мне?

— Вы дали мне еду, а арабы только били. Я же не паршивый пес, эфенди! Когда-нибудь я доберусь до острова моего отца. Там всем хватает еды. Отец говорит, что в море много денег.

От клетки отделился кусок с таким громким треском, будто выстрелили из пистолета. Росс вздрогнул и обеспокоенно оглянулся. Мальчик перехватил его взгляд и улыбнулся. В эту минуту он показался Россу совсем маленьким.

— Эфенди, не волнуйтесь, они ничего не услышат. Один выпил слишком много арака, а другой спит и все время улыбается.

Росс усмехнулся в ответ.

— Это, конечно, Мустафа. Снова накурился и блаженствует.

Мальчик начал пилить в другом месте.

— А что твой отец имел в виду, говоря, что в море полно денег? — спросил Росс.

— Мой отец говорил о раковинах, внутри которых лежат жемчужины. Их много на дне моря. Раньше он этим жил, а пришли арабы, схватили отца и заставили работать на плантации. Его часто били. Теперь он постарел и нередко болеет. Но когда-нибудь мы все равно вернемся на остров моего отца.

Снова раздался громкий треск. Росс с трудом встал на колени.