Харрисон, к примеру. Он, возможно, и задира, но пока всё, что она заметила, было результатом того, что он принял на себя полный контроль. Он, наверное, стал чересчур властным, поскольку его хозяин не принимал никаких решений и избегал любой ответственности.

– Вначале я бы хотела просмотреть домовые книги, – сказала Зоя.

– Чтобы подвинуть стол? Всё, что тебе потребуется, это пара лакеев.

– Я хочу понять, как управляется хозяйство, – ответила она.

– Им управляет Харрисон, – сказал Марчмонт. – Он хорошо справляется со своей работой. Ты заметила какие-то недостатки или изъяны? Я имею в виду, помимо стола для завтрака, находящегося слишком далеко от окна?

– Требования холостого джентльмена отличаются от требований джентльмена, имеющего жену и семью, – проговорила Зоя.

– Семью, – повторил за ней Марчмонт. Он встретился глазами с женой, затем перевёл взгляд ниже. Хотя их разделял стол, она знала, что его мысли сосредоточились на её животе, и он размышлял, могло ли укорениться в ней его семя.

– Требуется всё уточнить. Необходимо приспособиться к увеличению семьи герцога, – сказала она.

Марчмонт-Хаус был восхитителен, но, за исключением его спальни, он выглядел как прекрасный музей. Холодный и бездушный. Хотя Королева и считалась консервативной и строгой, но даже Букингемский дворец выглядел более личным.

– Уверен, что Харрисон сделает все необходимые уточнения и корректировки, – сказал Марчмонт, возвращаясь к еде. – Тебе не нужно утруждаться. Не могу вообразить, чтобы ты предпочла проводить время, глядя на цифры в гроссбухах, вместо того, чтобы ездить верхом, выезжать, делать покупки и навещать друзей.

– Я буду очень занята всем тем, что ты перечислил, в следующие недели, – произнесла Зоя. – Эти ранние дни нашего брака, когда я не очень загружена, будут наилучшим временем, чтобы разобраться, как ведётся хозяйство.

– Не представляю себе, почему тебе нужно в этом разбираться, – ответил он. – Не понимаю, почему ты хочешь заработать головную боль, просматривая бухгалтерские книги и тому подобное.

– Книги часто объясняют всё гораздо яснее, чем это сделают служащие, – пояснила Зоя. – Они показывают структуру дома, падения и взлёты.

Люсьен пожал плечами:

– Как хочешь. Только не доведи себя до мозговой горячки. Я надеялся выставить напоказ новую герцогиню Марчмонт в Гайд-парке сегодня днем.

– Почту за честь быть выставленной напоказ, – отозвалась она. – В любой день, когда пожелаешь. Обещаю не бесноваться и не пускать пену изо рта на публике.

– Позже, что ты предпочитаешь? Театр? Или проведём тихий вечер дома? – он глянул искоса на неё, и искры промелькнули в его сонных глазах. – Но не слишком тихий.

Зоя сбросила туфельку и вытянула ногу под столом. Она провела ступнёй вдоль его ноги, затем выше, ещё выше.

Люсьен опустил вилку и нож. Его прищуренный взгляд переместился на лакеев, стоявших по обе стороны буфета.

– Всем выйти, – проговорил он.

Они повиновались.

– Иди сюда, – обратился герцог к своей жене.

Понедельник, 4 мая, в личном кабинете герцога.

Одна интерлюдия после завтрака плавно перешла в другую, затем в ещё одну. В конце концов, они молодожёны. И, как самые значительные молодожёны в Лондоне, были обязаны показываться повсюду. Герцог Йоркский устраивал большой званый вечер в субботу. На нём присутствовала Королева, некоторые из принцесс, герцоги королевской крови и отдельные представители знати, включая, естественно, и Марчмонтов. Во время чая Королева неожиданно почувствовала себя плохо. Её отвезли в Букингемский дворец в карете лорда Каслриджа, поскольку её собственная не была готова.

Зоя и Марчмонт уехали вскоре после отъезда Её Величества. Они отправились домой, и занялись тем, чем обычно занимаются молодожёны.

Вплоть до понедельника Зоя не находила времени начать проверку хозяйства. Она начала смотр вскоре после того, как Марчмонт оделся и уехал в Таттерсол.

Как она обнаружила, Осгуд был более чем счастлив удовлетворить её любопытство. Он с гордостью показал ей свои владения: аккуратные кипы писем, учётную книгу с красиво выписанными записями, опрятные гроссбухи с перечнем личных трат Марчмонта.

За Осгудом следовал Харрисон.

Харрисон представлял собой лошадку иной масти.

Борьба за власть развязалась мгновенно.

– Ваша светлость, я буду счастлив разъяснить Вам правила ведения хозяйства, – сказал управляющий, – мы следуем правилам, установленными дедушкой его светлости, восьмым герцогом Марчмонтом. Небольшие изменения были введены, чтобы соответствовать современным требованиям.

– Это огромный дом, и я понимаю, что существуют церемонии и строгие правила, – ответила Зоя. – Здешние правила отличаются от тех, что есть в других домах. Я не собираюсь вносить никаких изменений, кроме самых минимальных, и очень немногих. Однако прежде чем я подумаю, что буду или не буду делать, мне необходимо просмотреть все текущие записи.

– Мистер Дав и миссис Данстан с удовольствием ответят на любые вопросы вашей светлости относительно дел хозяйства.

Зоя не собиралась позволять ему отделываться от неё, отсылая к дворецкому и домоправительнице. Речь шла о контроле, который должен принадлежать ей.

– Я буду говорить с ними, естественно, в процессе, – охотно проговорила она. – Но начну я с просмотра книг. Я хочу увидеть все книги за последние шесть месяцев. Гроссбухи. Счета за поставки. Описи и списки.

– Ваша светлость, я почту за честь объяснить всё по снабжению хозяйства, – сказал Харрисон. – Вы не найдёте никаких недочётов. Если же найдёте, то, разумеется, дело можно будет уладить, лишь сказав слово, одно единственное слово. Любому из нашего штата служащих недостаточно удовлетворять нужды этой семьи, ваша светлость. Мы видим свой долг в том, чтобы предвосхищать их. Если что-то не так в апартаментах вашей светлости, миссис Данстан хотела бы знать об этом, чтобы она немедленно могла устранить оплошность.

– Меньшего я не ожидала, – сказала Зоя.

– Благодарю, ваша светлость. Мы смеем надеяться, что вы будете сохранять только самые высокие ожидания от персонала Марчмонт Хауса.

Было очевидно, что пришло время использовать командный голос.

– Я ожидаю, что мои приказы будут приниматься во внимание, – сказала Зоя тем суровым тоном, от которого бросало в дрожь некоторых людей, и который был хорошо знаком Джарвис.

Этот тон явно оказался неожиданностью для Харрисона, поскольку он сделался ещё более деревянным.

– Я ожидаю, что вы будете предвосхищать моё желание ознакомиться со всем, что связано с управлением хозяйством, хозяйкой которого я являюсь, – добавила Зоя, наблюдая, как слабый румянец заливает его лицо. – Я не жду, что мне снова придётся объясняться. Я ожидаю найти сегодня в три часа дня в библиотеке хозяйственные книги – все счётные книги – за последние полгода и самые последние описи.

Она намеренно выбрала библиотеку, памятуя о завуалированном оскорблении Харрисона в первый визит – подтекст, намекавший на то, что её невежество помешает ей оценить книги.

– Я начну просматривать записи немедленно.

– Да, ваша светлость, – проговорил Харрисон, едва шевеля губами. – Очень хорошо, ваша светлость.

Он вышел из комнаты в своей обычной чопорной манере, но это было оцепенение подавленной ярости. Она практически волнами исходила от него. Другие слуги без труда ощутили бы её, так же как Зоя. Но, в отличие от них, она не сжималась от ужаса при виде его гнева.

У неё было достаточно опыта в общении с забияками. Она знала, что многие из них создавали атмосферу плохо скрываемого насилия. Это должно было держать в страхе тех, кто находился под началом такого человека. Но Зоя не подчинялась никому, её нельзя запугать, ею никто не будет манипулировать.

Учитывая состояние дома, она ожидала, что записи Харрисона будут безукоризненными. Вопрос был не в них.

Вопрос был в том, кто главный?

Понятно, что не Марчмонт.