Анжела с ужасающей ясностью представила себе эту сцену. О подробностях ей слышать не хотелось.

— К несчастью, Томас не поверил даже своим глазам. И, в конце концов, вышло так, что это я злодей. Гнусный соблазнитель, протянувший свои грязные лапы к неопытной бедняжке.

— И что было дальше? — спросила Анжела, снова чувствуя тошноту.

— Меня выкинули, — безразличным голосом отозвался Фил. — Отругали за неблагодарность. Отлучили от семьи. Но это еще не все. Отец перестал оплачивать мое обучение. Вот это мне первое время здорово досаждало. Но так или иначе я нашел свой путь в жизни. А когда умер дедушка, мне досталось поместье. В виде компенсации, как говорилось в завещании. — Лицо его было суровым.

— Вы ее любили, — медленно сказала Анжела. — Разве не так? Если вы сумели переступить через свои принципы, значит, это не был просто секс. Вы любили ее.

Он посмотрел на нее с некоторым любопытством.

— Принципы? — сказал он странным голосом. — А откуда вы знаете, что у меня вообще есть принципы? Я полагаю, что благочестие принимает меня за дьявола во плоти?

Анжела выпрямилась:

— Я не заимствую суждения у других людей. Мы знакомы меньше недели, но я наблюдала вас уже не в одной критической ситуации. И видела, как другие люди полагаются на вас. Ваше поведение не вяжется с образом дьявола во плоти.

Он прищурился.

— И это ваш окончательный приговор? Она вздернула подбородок.

— Да. И я в это верю.

— Так это вера? — мягко произнес Фил. — Или инстинкт?

Анжела в замешательстве сдвинула брови. Он сел и откинулся на бархатную обивку. Волосы его были взлохмачены, загорелый подбородок решительно вздернут. Несмотря на запыленную и порванную рубашку, он выглядел вызывающе красивым.

— Поверьте мне, — лениво промолвил он, и что-то в выражении его лица заставило ее сердце внезапно заколотиться, — с вашей стороны будет крайне неблагоразумно доверять своим инстинктам там, где дело касается вас и меня.

У Анжелы по коже побежали мурашки. Ведь он не коснулся ее, даже не двинулся, почему же ей показалось, что он положил руку ей на плечо и она обратилась в камень, и останется каменной, пока он не вернет ее к жизни новым прикосновением?

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Между ними повисло молчание. Анжелу бросало в холод и жар одновременно. Она чувствовала страх и возбуждение. Разум говорил ей, что она стоит перед каким-то решающим выбором, способным изменить всю ее дальнейшую жизнь.

Она затаила дыхание, глядя на него. И увидела, как он ушел в себя. Как будто только что он сидел рядом, поддразнивал ее ленивыми, насмешливыми словами, и вдруг вспомнил нечто ужасное. Глаза его потемнели, а лицо приняло отсутствующее выражение.

Похоже, он позабыл о ее присутствии, подумала Анжела. Пока он углубился в свои мысли, она изучала его. Итак, первопричину того страшного одиночества, которое всегда в нем чувствовалось, звали Бьянка. Она стоила ему семьи и чуть не стоила образования. Да и сейчас все еще преследует его. Сердце Анжелы сжалось.

Ее мысли прервал страшный треск. Он исторг легкий вскрик у Анжелы и вывел Фила из забытья. Затем послышался грохот, что-то рушилось совсем рядом.

Фил был уже на ногах.

— Видимо, в соседней комнате. Оставайтесь здесь, — кратко сказал он.

Он выбежал из гостиной. Анжела, секунду поколебавшись, бросилась за ним.

Это уже были не ставни. Бешеный порыв ветра выбил большое французское окно вместе с рамой. Один ставень вообще исчез. Другой валялся на полу. Но пока Анжела с ужасом и восхищением созерцала эту сцену, ветер и этот ставень выдул в пролом стены. Словно дракон языком слизнул, подумала Анжела.

Ей пришлось всем весом навалиться на дверь в коридор, чтобы закрыть ее. Чувствуя, как ветер потащил ее, она слабо вскрикнула. Казалось, Фил никак не мог услышать ее среди этого грохота. Но он повернул голову и что-то ей прокричал.

Анжела не разобрала слов. Она помотала головой и подошла к нему поближе.

— Уходите, — крикнул он ей в ухо. — Идите в другое крыло дома.

Но Анжела смотрела куда-то через его плечо. Она протянула руку и схватилась за него. Он инстинктивно обнял и поддержал ее.

— Там кто-то есть! — крикнула она в ответ. Она показала туда, где остов веерообразной пальмы-ломоноса гнулся до земли под порывами ветра. Под ней, скрюченная, но безошибочно распознаваемая, находилась человеческая фигура. Похоже, на ней был красный головной платок. Несоразмерно слабая защита от проливного дождя, подумала Анжела.

Филипп тоже ее увидел. Он выругался. Свирепый порыв ветра снова обрушился на них, Он пошатнулся и крепче обнял Анжелу. Опрокинутая мебель со зловещей неотвратимостью двигалась к разбитому окну.

Ломонос в саду принял почти горизонтальное положение. Казалось невозможным, чтобы припавшая к земле фигура сумела выжить под натиском стихии.

— Кто бы это ни был, мы не можем его там оставить, — сердито сказал Фил.

Анжела вцепилась в него.

— Не выходите. Вы погибнете.

— Я буду осторожен.

— Нет!

— Я должен, — просто сказал он, как говорил ей раньше. — Больше некому. — Он на глаз прикинул расстояние. — Здесь всего около двухсот метров. В конюшне найдется подходящая веревка. Я привяжусь.

Анжела яростно цеплялась за него.

— К чему вы привяжетесь? — крикнула она, видя, как мебель продолжает свое движение, а дверь в коридор угрожающе хлопает. — Не ходите. Что толку, если пострадают двое?

Филипп не ответил. Вместо того он потащил ее обратно через комнату, кое-как открыл дверь в коридор и втолкнул ее туда. Он тяжело дышал.

— Идите в мой кабинет, — скомандовал он. — Это в подветренном крыле. Там вы будете в безопасности.

Анжела упрямо поджала губы.

— Я пойду с вами.

Он издал дребезжащий смешок.

— Дорогая, это невозможно. Ветер мгновенно унесет вас. — Он ласково убрал каштановые пряди с ее лица, словно не мог удержаться, — Да и веревка только одна.

— Тогда я буду держать другой конец, — упорствовала она.

Фил покачал головой.

— У вас не хватит сил. Ее надо привязать за надежную опору.

— Я вас одного не оставлю, — твердо заявила Анжела.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Что ж, хорошо. Вы можете стоять на страховке веревки, Но не на ветру, — добавил он также твердо. — А пока что стойте здесь и не двигайтесь.

Минут через пять он вернулся с тяжелым мотком. Обвязав конец вокруг талии, он закрепил ею морским узлом. Анжела с недоумением посмотрела на него.

— Но куда же вы привяжете другой конец? В этой комнате все скользит, как на катке, — едко заметила она.

Фил хохотнул.

— Да, это вызов.

Анжела строго глянула на него.

— Вы любуетесь собою, — упрекнула она. Его глаза блеснули.

— Я люблю вызовы. Как и вы. — И он слегка дернуя ее за нос. — Или вы — нет?

Его тон настолько разозлил Анжелу, что она отвернулась. Когда же она снова посмотрела на него, он уже обвязал веревку вокруг центральной колонны у подножия лестницы и теперь проверял узел.

— Получается не очень удачно, потому что нельзя как следует закрыть дверь. Так что вам придется всем весом навалиться на нее, чтобы держать прикрытой, пока я не вернусь.

Анжела забыла о своей злости. Кровь отхлынула от ее лица. В полутьме Фил не мог этого заметить, но все же ласково потрепал ее по плечу.

— Через десять минут все будет кончено. Пойдемте. Навалитесь на дверь в тот момент, когда я выйду.

Прежде чем она успела возразить, он вышел и закрыл дверь за собой. У нее не было выбора. Она сделала так, как он велел.

Это были самые долгие минуты в ее жизни. Ни не было видно часов. Прихожая тонула во мраке. Ветер снаружи ревел как дикий зверь. Все, что она могла, — изо всех сил давить на дверь и молиться во спасение Филиппа.

В голове у нее крутилось как молитва:

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — И затем: — Господи, Ты не дашь ему погибнуть сейчас, когда я только что нашла его! И еще не успела сказать ему, что люблю.