Каллик почувствовала под лапами песок и, упершись когтями, выбралась на берег. Большой дельфин громко засвистел, а двое маленьких высоко подпрыгнули над водой, нырнули и поплыли к остальным. Каллик долго с тоской смотрела им вслед. Их было много, они могли играть вместе, им было весело! А ей больше не с кем играть, и заботиться тоже не о ком. Она так и не нашла Таккика.

Каллик слишком устала, чтобы продолжать путь. Она немного прошла вдоль берега и набрела на неглубокую пещерку в одной из скал. Каллик забралась внутрь и принялась копать когтями песок, пока не получилась уютная норка, в которой можно было свернуться клубочком. Отсюда ей было видно море. Каллик долго смотрела на волны, а потом незаметно для себя снова вспомнила о духах льда и, уже засыпая, думала о том, куда они деваются, когда тает лед. Где сейчас дух ее мамы? Все еще плавает в воде или взлетел на небо, чтобы стать звездой и смотреть с высоты на Каллик?

На следующий день она снова отправилась в путь. Каллик заметила, что берег стал меняться. Теперь ей все чаще встречались большие скалы, а уже привычный песок сменился галькой и большими круглыми камнями. Вскоре после подъема солнца она увидела впереди высокий утес, который так далеко вдавался в берег, что скрывал от взгляда его продолжение.

Когда Каллик подошла к скале ближе, в нос ей ударил сырой тяжелый запах, и в тот же миг впереди послышались странные звуки, как будто кто-то невидимый ворчал и фыркал за скалой. Каллик пошла медленнее, гадая, кто бы там мог быть. Может, лучше к ним не приближаться? Звуки стали громче и протяженнее, казалось, будто множество медведей сидят за скалой и стонут от боли.

Каллик вскарабкалась на край утеса, круто обрывавшегося в море. Встав поудобнее, она посмотрела вниз и увидела, что берег в этом месте изгибается, образуя небольшой залив, со всех сторон огражденный скалами.

На песке залива лежали громадные и чудовищно толстые звери. Они лежали на брюхе, поэтому Каллик не сразу поняла, что у них нет лап, и передвигаются они на коротких передних ластах. Никогда еще Каллик не видела таких безобразных созданий! Два огромных желтых клыка свисали у зверей прямо из нижней губы, крошечные глазки прятались глубоко в складках шкуры, а широкую морду покрывала жесткая щетина.

Но может, эти звери добрые, как дельфины? Они ведь такие толстые и неповоротливые, что вряд ли могут быть опасными. Каллик спрыгнула со скалы и побежала в бухту. Поначалу безобразные звери не обращали на нее никакого внимания, но когда Каллик подошла ближе, некоторые повернули головы и уставились на нее.

Внезапно один из зверей, лежавших ближе всех к Каллик, с громким тявканьем бросился на нее, так что складки жира затряслись на его толстых боках. Страшные клыки рассекли воздух в шерстинке от носа Каллик. Взвизгнув от ужаса, Каллик бросилась в сторону скалы, страх придал ей сил. Она вихрем взлетела на вершину скалы и, не останавливаясь, помчалась прочь от моря.

Она бежала изо всех сил, и ужас подстегивал ее лапы. Ей все время виделись страшные желтые клыки, готовые вонзиться в ее белую шкуру. Вдруг Таккик тоже наткнулся на этих ужасных зверей? Каллик задрала моду к небу, она знала, что Путеводная Звезда по-прежнему здесь, хотя ее и не видно при свете дня.

«Духи льда, прошу вас, защитите Таккика! — шепотом взмолилась Каллик. — Помогите ему идти за Путеводной Звездой и скажите, что я всюду ищу его. Скажите Таккику, чтобы он берег себя и оставался в живых до тех пор, пока мы не встретимся. Пожалуйста, помогите ему!»

Глава XIV

ЛУСА

Луса наморщила нос. Сегодня в воздухе появилось что-то новое, и это что-то заставляло ее приплясывать на месте. Медвежатник оставался прежним, но Луса чувствовала, как все вокруг нее растет и изменяется. С каждым днем в небе появлялось все больше и больше птиц. Иногда Луса садилась на землю и смотрела на птиц, мечтая отправиться вслед за ними в неизвестные края.

— Времена меняются, черничка, — объяснила ей Стелла. — Холодная Земля заканчивается, наступает первая в твоей жизни пора Листьев. В это время у медведей на воле появляется новая еда. Но мы с тобой этого не заметим, ведь плосколицые хорошо кормят нас и в пору Холодной Земли. Здесь мы в безопасности, и новая пора не сулит нам никаких перемен. Ты привыкнешь, малышка. А теперь беги и поиграй с Йогом. Он тоже беспокоится, видишь? Объясни ему все, что я тебе рассказала.

Но Луса вовсе не думала, что Йога что-то тревожит. Этот толстокожий медвежонок даже ни разу не забрался на вершину Медвежьего Дерева, чтобы посмотреть, что делается за Оградой! Но Лусе не хотелось скучать и сидеть в одиночестве, поэтому она побежала к Йогу.

Они играли в Горах, прыгая вниз и снова забираясь на камни, когда Луса вдруг услышала громкое жужжание и лязганье дверей в вольере, где жили гризли. Позабыв про Йога, Луса спрыгнула со скалы, подбежала к Ограде и прижала нос к холодной сетке.

— Эй, Луса! — закричал Йог. — Куда ты ушла? А как же наша игра?

— Иди сюда, дуралей! — позвала его Луса. — Ворчуну привезли товарища!

В воздухе запахло гарью, и огнезверь с громким урчанием вполз на середину вольера. Из брюха у него выкатили клетку, точно такую же, в которой однажды увезли Ашу. В клетке темнела какая-то груда косматого бурого меха.

Луса никогда еще не видела, как медведей привозят в вольер. Она встала на задние лапы, зацепилась когтями за Ограду и вытянулась, чтобы лучше видеть. Из огнезверя выскочили двое кормильцев, морды и лапы у них были закутаны в дополнительный слой шкуры. Они открыли сетчатую дверь и вытащили оттуда блестящую кожу, на которой лежала незнакомая медведица. Потом они опустили медведицу на землю и вытянули из-под нее кожу.

Новая медведица спала, бока ее ритмично вздымались и опадали. Она была очень худая, со свалявшейся шерстью и глубокими царапинами на морде. Луса непонимающе покачала головой. Что могло довести медведицу до такого жалкого состояния? Может быть, она с кем-то дралась? Если это так, то драка, несомненно, закончилась не в ее пользу.

Ворчун встал и подошел к своей новой соседке. Он мрачно обнюхал ее, фыркнул, а потом поплелся обратно в свой угол и уселся на землю, что-то недовольно ворча себе под нос.

— Мне кажется, Ворчун совсем не обрадовался, — сказала Луса, оборачиваясь к Йогу.

— Может, он боится, как бы она не слопала всю его еду, — предположил Йог. — Видела, какая она тощая? Наверное, ужасно голодная.

— Как ты думаешь, откуда она взялась? — спросила Луса. — Мне кажется, она дикая! Может быть, она пришла из леса или с гор? Неужели она всю жизнь прожила на воле? Как ты думаешь, она встречала тигров, слонов и фламинго?

— Откуда я знаю? — фыркнул Йог. — Да мне и неинтересно. Подумаешь, медведица!

Он повернулся спиной к Ограде и вразвалку пошел к миске, чтобы проверить, не осталось ли там чего-нибудь вкусного.

Но Луса никак не могла успокоиться. Она подбежала к Медвежьему Дереву и вскарабкалась по стволу на длинную ветку, которая тянулась над самой Оградой, позволяя видеть все, что происходит в вольере гризли.

Медведица спала очень долго. Луса неподвижно лежала на ветке и ждала, разглядывая странную гостью. У нее было столько вопросов! Впервые она видела перед собой настоящую дикую медведицу!

Лусе казалось, что прошла целая вечность, прежде чем медведица пошевелилась. Луса тут же уселась на своей ветке. Она проснулась? Гризли перевернулась на другой бок и поджала лапы. Глаза ее все еще были закрыты, но пасть шевелилась, словно она разговаривала сама с собой. Луса слезла с дерева, подбежала к Ограде и насторожила уши, чтобы расслышать тихий шепот медведицы.

Ей показалось, будто медведица повторяет какое-то странное слово. «Тоби». Иногда она произносила это слово тихо, иногда почти рычала. Потом медведица вдруг жалобно охнула и прошептала:

— Токло!

Луса ничего не понимала. Может быть, эта медведица говорит на каком-то другом, не медвежьем, языке? Но на язык плосколицых ее слова тоже были не похожи… И тут Луса услышала, как медведица отчетливо произнесла: горы. Лапы гризли взметнулись вверх и замолотили по воздуху, как будто она куда-то бежала во сне.