И вот проклятье алмаза начинает действовать. Первой жертвой стал сам Тавернье. В 1658 году Людовик отменил Нантский эдикт, почти на век защитивший права гугенотов на свободу вероисповедания. Не менее двухсот тысяч протестантов, в числе которых оказался и придворный ювелир, были вынуждены бежать во Францию. Они покидали страну в спешке, а за спиной у них горели их церкви. Париж, начиная с раннего Средневековья, стал центром европейского ювелирного искусства, и сюда стекались представители знати со всего континента, чтобы приобрести украшения. К примеру, когда в 1380 году сына графа Савойского пригласили на коронацию Карла VI Безумного в Рейм-ском соборе, то слуги для начала отправились в Париж за ювелирными украшениями, чтобы придать своему господину надлежащий лоск. Итак, Париж стал закоподателем моды и эталоном хорошего вкуса. Вот только вместе с гугенотами в конце XVII века из Франции почти исчезло и старинное искусство огранки, поскольку лучшие огранщики и ювелиры перебрались в Северную Европу — в Амстердам, Брюгге и Антверпен, где передавали свое искусство из поколения в поколение вплоть до наших дней. Париж в те времена покинуло столько ювелиров, что герцогиня Орлеанская в 1706 году заявила, что утверждение, будто бы только в Париже можно купить красивые украшения, потеряло свою актуальность.

Тавернье поселился в Швейцарии, постепенно разорился и якобы окончил свои дни в Москве, где ему перегрызли горло бродячие собаки. Тем временем Людовик распорядился огранить камень — в итоге вес уменьшился до шестидесяти семи карат — и вставил его в центр ордена Золотого руна. Ему хотелось снова воскресить дух рыцарства, поэтому французский монарх носил орден по малейшему поводу и без оного.

В1715 году, за несколько месяцев до смерти, Людовик принимал в Версале персидского посла, облачившись в черный костюм, расшитый бриллиантами, а на шее у него висел на голубой ленте единственный синий бриллиант. Говорят, как-то раз король расщедрился и одолжил украшение министру финансов, позволив надеть его на бал, а на следующий день министра арестовали и позднее казнили. Да и сам Людовик умирал долго и мучительно.

Последним владельцем синего бриллианта, имя которого мы знаем наверняка, был прапраправнук «короля-солнце» Людовик XVI. Его вместе с супругой королевой Марией-Антуанетгой отправили на гильотину во время Французской революции. Судьбы тех, кто хоть раз надевал украшение, тоже сложились несчастливо. Среди них старшая фрейлина ее величества принцесса де Ламбаль, которую во время сентябрьской резни 1792 года разорвала толпа. После смерти Людовика камень конфисковали и вместе с остальными сокровищами Версаля поместили на хранение в музей. Во время беспорядков в сентябре 1792 года камень вместе с рядом других экспонатов выкрали пьяные взломщики-любители, которые после трех ночей безнаказанного мародерства обнаглели настолько, что завалились в здание музея, прихватив выпивку и закуску. Когда утром солдаты национальной гвардии обнаружили кражу, то они буквально наткнулись на нескольких злоумышленников, валявшихся на полу в пьяном угаре. И если почти все украденные драгоценности вскоре удалось отыскать, то голубой бриллиант исчез бесследно.

Загадочное появление

Примерно через двадцать лет похожий бриллиант всплыл в Лондоне. Это был второй по величине синий бриллиант, поскольку первым был пропавший французский. Бриллианты обычно появляются на рынке с «родословной», но у этого камня истории не было. Знали лишь, что это чистой воды бриллиант цвета индиго весом примерно в сорок пять карат. Ну, положим, цвет тогда еще менять не умели, а вот форма его вполне могла получиться путем повторной огранки бриллианта Тавернье. На протяжении последующих ста пятидесяти лет семь независимых экспертов настаивали, что именно так и произошло. Примерно в 1823 году камень приобрел голландский банкир Генри Филипп Хоуп, в честь которого, как уже говорилось выше, алмаз и получил свое название. Будучи холостяком, он давал камень своей невестке пощеголять на балах. Позднее вокруг алмаза разгорелось несколько скандалов, и в 1910 году расточительный потомок Хоупа лорд Фрэнсис продал камень, дабы уплатить долги. В результате синий бриллиант оказался у братьев Картье, которые разрекламировали камень среди индийских махараджей, представителей европейской знати и богатых американских наследниц и, наконец, продали его Эвелин Уолш Маклин, дочери золотого барона.

Эвелин обожала сам камень и связанную с ним легенду, но особенно ей нравилось то, что он приковывает к ней восхищенные взгляды. Она носила бриллиант на все светские мероприятия, даже когда это было неуместно. Излюбленным развлечением Эвелин было надевать бриллиант на свою собачку и следить за реакцией изумленных гостей. Как и многие люди ее круга, она довольно небрежно обращалась с вещами. Как-то раз ее спросили, почему на ней так много украшений. Эвелин пожала плечами: «Иногда я достану что-то одно, потом оденусь и нацеплю все, что можно: ведь тогда я точно знаю, где мои побрякушки». Эвелин и ее мужу Неду довелось жить в разгар «века джаза», и они наслаждались жизнью на полную катушку. Каждые выходные супруги закатывали шикарные вечеринки. Как пишет Мэриан Фауэр, занимающаяся историей бриллианта «Надежда», «пьяные молодые люди с гладко прилизанными налаченными волосами падали в кусты, откуда их доставали коротко стриженные молодые дамочки, увешанные браслетами из яшмы и слоновой кости». На одной такой вечеринке по случаю Нового года хозяйка дома появилась на верхней ступеньке лестницы в «костюме» феи, взглянула на гостей и удалилась. Собственно из одежды на ней был только бриллиант.

Именно на Эвелин проклятый камень и отыгрался по полной. В мае 1919 года в результате аварии погиб ее девятилетний сын. Самой Эвелин в этот момент не было дома, она отправилась в Кентукки на скачки, не забыв надеть на шею бриллиант, который считала амулетом. Муж после этой трагедии запил по-черному и, по слухам, как-то раз по пьянке даже помочился на ногу бельгийскому послу во время приема в Белом доме. Супруги развелись, а в 1933 году Нед закончил свои дни в сумасшедшем доме, оставив огромные долги. Их единственная дочь Лиззи покончила с собой. Правда, двое других сыновей дожили до почтенного возраста. А сама Эвелин в последние годы не могла обходиться без опиатов и других наркотиков. Она умерла в шестьдесят лет от пневмонии, усугубленной приемом кокаина. Последние пять лет Эвелин вела светскую колонку в «Таймс геральд» и как-то раз написала о своем знаменитом украшении: «Если поместить камень прямо под лампу и оставить там, то увидишь, как меняется его цвет: алмаз то становится темнее, то вспыхивает зеленоватым светом… Лично я не боюсь проклятия, но всегда предупреждала друзей, чтоб они его не трогали. Как ни странно, но многие люди, которые притрагивались к камню, вскоре умерли, причем не своей, и порой очень страшной смертью». После ее собственной (не такой уж и страшной) кончины, последовавшей в 1947 году, бриллиант приобрел нью-йоркский ювелир Гарри Уинстон, сын украинского иммигранта. Он создал свой бизнес буквально с нуля, и говорили, что его коллекция ювелирных украшений якобы уступала лишь коллекции британской королевской семьи.

На протяжении нескольких десятилетий до этого Уинстон пристально наблюдал за бриллиантом — когда он сверкал на дипломатических приемах, когда его фотографировали в суде во время бракоразводного процесса, когда он скорбно поблескивал на похоронах. Сочетание легенды о проклятии и трагической истории из разряда «Богатые тоже плачут» прославило «Надежду» на весь мир, поэтому, как только подвернулся случай, Уинстон приобрел камень. И похоже, после этого проклятие коснулось и его. Хотя клиентская база Уинстона включала всех богатейших людей мира, от кинозвезд до королей и гламурных азиатских принцесс, однако от так и не смог найти покупателя на «Надежду». Уинстон заново огранил камень, придав ему симметричность, но те потенциальные покупатели, которые верили в удивительную историю «Надежды», не отваживались приобретать бриллиант, тогда как скептики не видели смысла в покупке. И тогда Уинстон разработал стратегию, такую же блестящую, как бриллиант.