— Почему же вы не сказали об этом его преподобию?

— Это лишь усугубило бы мое положение. Нет, ответ его преподобие получит завтра, когда меня уже не будет. Вот тогда пусть господа отцы и братья попробуют искать свои книги сами, что им, впрочем, едва ли удастся или же будет стоить больших усилий...

И, отвечая на немой вопрос, который он прочитал на лице Магдалены, шепотом пояснил:

— Дело в том, что я спутал всю разработанную мною каталогизацию и подборку цитат, нарушив алфавитный порядок. Теперь все находится в том же состоянии, в каком я застал библиотеку, когда приступил к работе.

Магдалена звонко расхохоталась, и смех ее был заразителен, поскольку, как известно, злорадство, то есть злобная радость, есть чистейшая радость.

Когда же оба вернулись к серьезному разговору, Магдалена поинтересовалась:

— И куда же вы направитесь?

Венделин Свинопас помедлил с ответом, словно сомневаясь, может ли он довериться жене канатоходца.

— Извините, — опередила его Магдалена, — это действительно меня совершенно не касается. Я не хотела смутить вас. В любом случае примите мои самые искренние пожелания!

— Нет-нет, — возразил библиотекарь, — вы вполне имеете право узнать, куда я собираюсь. Быть может, мы еще повстречаемся с вами. Сейчас полмира странствует. Слушайте: на подворье, у стен монастыря, ждет повозка, груженная четырьмя бочками с вином для епископа Конрада Вюрцбургского. Его милость поддерживал союзных князей, когда крестьяне восстали против властей. Чтобы отомстить виноделам, он сжег все виноградники. Большинство виноградников принадлежало ему самому, однако в своем безумии он, похоже, забыл об этом. Так или иначе, но его виноградари останутся без урожая и в этом году, и в последующие годы. Не за горами то время, когда винные запасы епископа иссякнут. Одна эта мысль заставляет страдать старого пьяницу, и он закупает вино впрок повсюду, где только можно его раздобыть. Кучер, такой же, кстати, пропойца, как его духовный господин, вызвался взять меня с собой в Вюрцбург за один гульден. Там я попробую начать новую жизнь.

— Новую жизнь... — задумчиво повторила Магдалена.

— Да, я перепробовал уже столько занятий в своей жизни, наверняка и в Вюрцбурге для меня найдется какое-нибудь дело, с голоду не умру. Быть может, епископ Конрад умеет читать и писать, что в его кругах отнюдь не само собой разумеющееся, и владеет собранием ценных книг, нуждающихся в каталогизации. Если же понадобится, я готов сажать в епископских виноградниках новые лозы или же воспитывать его незаконных детей. За свое будущее я не беспокоюсь.

— Как я вам завидую, — с горечью заметила Магдалена. — С каким бы удовольствием я, как и вы, бросила все и начала жизнь с чистого листа.

— Так почему же вы этого не делаете? Или вы связаны какими-то обязательствами?

— Нет, не это, — ответила Магдалена. Хотя она и рассказывала Свинопасу о своей связи с Рудольфо и его принадлежности к некоему тайному союзу, благодаря чему он владел своим необычным мастерством, но о том, что и сама также приобщилась к тайным знаниям, ее новый знакомый не знал.

— Так что же мешает вам отправиться вместе со мной? — обрадовался Свинопас. — Кучер наверняка не будет иметь ничего против еще одного гульдена! Я ему обязательно скажу.

— Вы же не знаете, что сегодня произошло.

Лицо Свинопаса помрачнело.

Магдалена, сбиваясь, начала рассказывать, как доминиканцы привели ее на допрос, обвинили в колдовстве и предоставили Божьему суду. Дрожащим голосом она поведала, как неожиданно, словно с неба, свалились кардинал папской курии Джустиниани и его секретарь Патричи, чтобы освободить ее из лап Псов Господних — domini canes. Правда, на том условии, что она выдаст папскому легату место хранения «Книг Премудрости».

— «Книги Премудрости»? — Библиотекарь пришел в замешательство.

— Это огромная тайна, — пояснила Магдалена. — Без преувеличений могу сказать, что они содержат величайшие секреты человечества. А их хранители — Девять Незримых, девять избранных.

Свинопас потерял дар речи, во всяком случае, потребовалось достаточно времени, прежде чем он задал следующий вопрос:

— А что связывает вас с кардиналом Джустиниани?

— Можете мне верить или нет, но я сама была бы рада это узнать. Ясно одно: Джустиниани считает, что канатоходец Рудольфо перед смертью посвятил меня в научные открытия Девяти Незримых.

— Ну и?.. — Сдержанность Магдалены нервировала библиотекаря. — Так вы одна из Девяти Незримых или нет?

— Ничуть не бывало. Хотя кое-что о Девяти Незримых мне известно, но я не знаю ни их имен, ни местонахождения книг.

— А вы уверены, что вас не надули? — недоверчиво спросил Свинопас.

— Надули? — Магдалена возмутилась. — Почему же, по вашему мнению, господин кардинал вытащил меня из когтей инквизиции? С какой это стати? В ответ Джустиниани ожидает, что я укажу ему, где хранятся книги, что, в свою очередь, освободит Папу Климента VII от его денежных забот.

— Я полагал, что в книгах описаны величайшие научные открытия, а не даны указания, где находятся клады!

— Насколько я поняла, в том числе и такие открытия, которые должны держаться в секрете. К примеру, тайна сокровищ царя Соломона, которые якобы содержат больше золота и драгоценных камней, чем любой другой клад на земле. Впрочем, их не могут найти вот уже две с половиной тысячи лет.

— А в «Книгах Премудрости» сказано, где их можно найти?

Магдалена молча пожала плечами.

— Все это достаточно веская причина, чтобы покинуть Эбербах. Оставаться здесь в вашем положении, мне кажется, крайне опасно. Соберите ваши вещи, и завтра еще до восхода солнца мы уедем из монастыря.

Будет ли это спасением из ее безвыходной ситуации? Одна, без мужской поддержки, она едва ли далеко ушла бы. В этом Магдалена не сомневалась. А от посланника Фуггера она уже много дней ничего не слышала. Вероятно, его симпатия была не более чем мимолетной вспышкой, заставившей его осыпать ее обещаниями.

Недолго раздумывая, она приняла решение еще до рассвета бежать вместе с Венделином Свинопасом.

— Но ворота в это время еще заперты, — напомнила она Венделину. — Кстати, я уверена, что доминиканцы отдали привратникам приказ ни под каким предлогом не выпускать меня из монастыря.

Свинопас хитро ухмыльнулся:

— В любом монастыре есть так называемый «проход грешника». Но кому я это говорю?

— «Проход грешника»?

— Как, вы не знаете, что это такое?

— Впервые слышу!

— Быть может, эта уловка существует только в мужских монастырях. Речь идет об узком лазе в монастырской стене, как раз в ширину плеч, и таком низком, что монаху приходится сильно нагибаться и принимать униженную позу, чтобы протиснуться, если он ночью греховодничал за стенами монастыря.

— И такой проход есть и в Эбербахе?

— До вчерашней ночи он, во всяком случае, пользовался большим спросом. — Венделин весело подмигнул ей. — Только багаж ваш должен быть поскромнее, он ведь должен протиснуться через лаз.

— Не беспокойтесь, — ответила Магдалена, — мой узелок с пожитками будет не больше вашей котомки.

— Ну тогда, — неуклюже поклонился Свинопас, — я еще до рассвета постучу в вашу дверь: три быстрых удара и три медленных. Ответьте на мой стук, когда проснетесь.

— Так тому и быть, — вздохнула Магдалена ему вслед.

О сне в эту ночь нечего было и думать. Скорее Магдалена пыталась привести в порядок свои мысли. Что касается Свинопаса, то на его счет она колебалась между благодарностью и подозрением, что он мог действовать не совсем бескорыстно. И все же совместное бегство представлялось ей единственным шансом уйти от инквизиции и легата.

Когда Венделин ранним утром постучал в ее дверь, Магдалена была уже одета и узелок с ее пожитками лежал рядом с его котомкой. Чтобы вместе не бросаться в глаза, Свинопас рассказал, как пройти мимо дома управляющего к садоводческому хозяйству и оттуда до места, где ручей Киссельбах протекал под монастырской стеной и покидал огороженную территорию. Там она должна была его ждать.