Поля за Бет-Сахуром связаны с библейским персонажем, с моавитянкой Руфью (Рут). Руфь вышла замуж за вифлеемца у себя в Моаве. Ее муж умер, и она пришла со свекровью в эти места. Когда наступила пора уборки хлеба, Руфь вышла в поле собирать колоски за жнецами богатого сродника Боаза (Вооза). Он приютил ее и женился на ней. (Еврейские легенды добавляют, что Боаз немедленно умер, зачав сына, а Руфь прожила еще 200 лет и застала своего правнука царя Соломона.) История Руфи показывает, что национальные проблемы можно решить межплеменными браками. Так, брак Руфи и Боаза стал заключительной главой книги завоеваний Иисуса Навина.
«День поссорит, ночь помирит» – говорит русская пословица об уникальном сакральном таинстве, способном соединить двух людей в единый союз. Можно сказать, что выход соития – иногда единственный выход из тупика в отношениях между людьми—и между народами. Майкс (Микош), посетивший несчастный Кипр в пятидесятых годах, задолго до раздела и гражданской войны, увидел источник его бед в излишней добродетели дев и жен. Там, где люди слишком серьезно относятся к девичьей невинности, мужчины неизбежно занимаются войной, писал этот остроумный венгр. Преклонение перед невинностью и честью характеризует статические, застывшие общества; и наоборот – половая свобода отличает общества в состоянии динамического развития и революции. Рыцари Средневековья преклонялись перед невинностью и ценили честь превыше всего, но Возрождение с его Бокаччио и Рабле увлеклось сексом, как “дети цветов” шестидесятых годов нашего века. Пуританизм и застой против секса – тому свидетели Эзра, королева Виктория, Сталин и современная Америка (если бы не было СПИДа, они бы его придумали). Революция и динамика – за секс, и тому свидетели Руфь из Моава, Александра Коллонтай и Америка шестидесятых годов.
Точнее всех выразил это Джеймс Джойс в “Финнегановых поминках”: “and the world is maid free”, точностью каламбура: освободить мир – значит, освободить его от девственниц. Не случайно в Южной Африке в самый темный период ее истории секс между белыми и черными был запрещен законом, не случайно «Палестинка» Соболя, намекающая на возможность полового сожительства между евреем и палестинкой, вызвала бурю. В странах, где любовь между общинами была возможной, история складывалась более мягко – на Таити, где люди с частью таитянской крови называют себя таитянами, в Новой Зеландии, где практически не осталось чистокровных маори, в Бразилии, где возникло смешанное общество. Англичане в Африке и Индии провалились именно потому, что не смешивались с местным населением – в отличие от португальцев Мозамбика и Бразилии.
В современном Израиле крайне мало смешанных браков между евреями и палестинками, мало даже случаев изнасилования палестинских женщин. Казалось бы, грешно жаловаться – но, видимо, они сомневаются в человечности другой общины. Как и на Кипре, немалую роль в сексизоляции играет религия. В Израиле нет гражданского брака, а еврейская религия запрещает смешанные браки.
В древней Палестине были «кдешот», жрицы любви, соитием служившие Астарте, а не Мамоне. В полнолуние Ава деревенские девушки выходили в виноградники искать счастья и свободы – как северянки в Иванову ночь. Молодоженов не звали в народное ополчение в те годы любви и вина, от которых остались у нас самые древние мотивы «Песни Песней». Талмуд связывает этот праздник с именем провидца Эдо, которому замечательный еврейский писатель Ш.И. Агнон посвятил повесть «Эдо и Эйнам». В наши дни этот чудный праздник возрожден, и самый веселый город Ближнего Востока, бесшабашный Тель-Авив, гуляет 15-го Ава всю ночь напролет.
ГЛАВА VIII. АНАРХИЯ – МАТЬ ПОРЯДКА
Дорога Иерусалим – Рамалла проходит к западу от высокого холма, на вершине которого стоит огромный каркас недостроенного дома. Местные жители скажут вам, что это – вилла короля Хусейна, которую так и не достроили, когда вспыхнула война 1967 года. Грунтовая дорога подымается на холм, прямо к небольшой военной базе, откуда открывается прекрасный вид на холмы, на Иудейскую пустыню вплоть до Мертвого моря и до Иордана, и на запад – до самого Средиземного моря. Этот холм – Тель-эль-Фул – древняя Гева. Из этого села вышел первый легендарный царь Палестины, предтеча царя Давида – царь Саул.
Если посмотреть с холма на запад, можно увидеть напротив, в 10 км, высокую гору с минаретом на вершине. В старину гору называли Mont Joie, Горой Радости, ибо с нее паломники впервые видели Иерусалим. На ней зажмурил глаза Ричард Львиное Сердце, чтобы не увидеть Иерусалима, взять который ему не было суждено. Здание на вершине – мечеть, бывшая когда-то церковью крестоносцев. Это «гробница пророка Самуила», вали Неби-Самуэль, важная местная святыня. В здании – большой сенотаф, внизу – погребальная пещера, у основания горы – несколько источников (по другой легенде, Самуил был похоронен в селе Рама, нынешнем эр-Раме, чуть к востоку от дороги на Рамаллу. По третьей, село Рама – это нынешний Рантис).
С крыши церкви-мечети открывается потрясающий вид на окрестности, хотя святынь Иерусалима в наши дни не видно. Раньше вокруг мечети стояла деревня, которая сумела себя отстоять в войне 1948 года и погибла лишь в 1967 году. Уцелел только дом рядом с мечетью. Религиозные сионисты превратили часть мечети в синагогу.
По Библии, эти два человека – Самуил и Саул – положили конец израильско-ханаанской вольнице и основали государство. Самуил, чудесное рождение которого предвосхищает рассказ о рождении Иоанна Крестителя, помазал Саула на царство. До коронации Саула население Нагорья обходилось без царя, жило по обычаю, обычному племенному праву, отраженному в Торе. Но патриархальный обычай равенства стал казаться людям старомодным. Они хотели царя – «как у всех», и попросили Самуила найти им правителя. Пророк считал, что отказ от свободы —противоестественный шаг. Если б он знал басню Эзопа о лягушках и царе-аисте, он рассказал бы ее. Он пытался переубедить народ, говоря, что царь возьмет у них часть урожая, сыновей забреет в армию, а дочерей уведет в гарем. Народ ответил, что так оно на войне сподручнее.
Библия не принимает мотивировку «внешней угрозы». Война с филистимлянами была затяжной и опасной, но был ли необходим царь для ведения войны, была ли необходима постоянная армия, которой раньше не было? Горные племена прекрасно обходились без царя во время воины. Войско вел пророк или полководец, которому присваивалось звание «судьи» (шофет). После окончания войны судья возвращался к себе домой и государственной властью не пользовался. Войну вело всенародное ополчение, которое после боя расходилось по селам, к своим домам и виноградникам. Регулярная армия появилась только с возникновением монархии. Тогда же появляется и “полиция”, и прочие органы государственного принуждения.
В моей любимой книжке Ленина, “Государство и революция”, разбивается миф о том, что регулярная армия и полиция лучше, прогрессивнее всенародного ополчения. Обывателю непонятно, пишет Ленин, что такое всенародное ополчение (Ленин пользуется термином «самодействующая вооруженная организация населения»). Отвечая на вопрос о том, почему нужна постоянная армия – отряд вооруженных людей, отчуждающих себя от общества – обыватель сошлется на усложнение общественной жизни, на дифференциацию функций и т.п. Обыватель времен Саула ссылался на пример прочих народов и на внешнюю угрозу. Ленин отметает эти «научные» ссылки и пишет, что в цивилизованном, развитом обществе «самодействующая вооруженная организация населения» (народное ополчение) отличалась бы своей сложностью и технической оснащенностью от примитивной организации стада обезьян, но такое ополчение было бы возможно. Такой организации нет не потому, что она устарела, но потому, что она не устраивает правящую элиту.
До 1948 года в кибуцах базировалось народное ополчение – ПАЛЬМАХ (сокращение от “плугот махац”, “штурмовые батальоны”), вооруженная организация населения, или, по крайней мере, еврейского населения. После 1948 первый глава правительства Израиля, Давид Бен-Гурион, распустил ПАЛЬМАХ, основал регулярную армию и установил прозападный режим. Регулярную армию можно было использовать для различных авантюр вроде злосчастной Суэцкой кампании 1956 года или Ливанской войны 1983 года, где ПАЛЬМАХ отказался бы воевать. Регулярную армию можно использовать против палестинских крестьян – их не берут в армию. В наши дни ни одна израильская партия не требует роспуска армии и создания всенародного ополчения вместо нее – победило обывательское мнение, что армия – следующий шаг развития общественной самозащиты после ополчения.