Несколько коз устроились в тени грузовичка моего мужа. Когда он сел и хлопнул дверью, козочки резво вскочили и перебежали обратно к лодке.

У нас вообще выдался какой-то козий день. Тем вечером в бар ресторана вошли два козленка, словно столик на семь вечера заказывали. Они едва переставляли дрожащие ножки, отчего создавалось впечатление, что эти создания родились всего несколько часов назад. При этом их матери нигде не было видно. Боб и Мигель, не веря своим глазам, проводили взглядом козлят, которые, стуча копытцами, миновали бар, прошли в обеденный зал, свернули налево и направились прямиком на кухню.

— Привет, козлята, — недолго думая, отреагировал Жук. — Пришли помочь мне помыть посуду?

Все, кто был на кухне, тут же позабыли о своих обязанностях. Все внимание оказалось сосредоточено на наших маленьких гостях. Я попросила Оззи узнать у соседей, кому они принадлежат, но он тут же сказал, что на них никто не станет заявлять свои права.

— На Ангильи слишком много коз, — пояснил Оззи, — и никто не сможет ответить, чьи это.

Два новорожденных козленка, прошествовав через кухню, подошли ко мне и весь вечер простояли рядом, тычась теплыми носами мне в коленки, а Гаррилин, с которой я работаю бок о бок, все пыталась их напоить с ложечки молоком.

В итоге наша знакомая американка, у которой на Ангилье есть свой дом, согласилась присмотреть за козлятами, пока не объявится их владелец. Через неделю мы решили прекратить поиски, и она официально объявила, что берет малышей себе. Козочек назвали Чернушкой и Звездочкой. Они явно родились под счастливой звездой. Вместо того чтобы щипать траву и объедать кустарник, как большинство коз на Ангилье, они пили из бутылочки молоко. Зайдя к нам в бар, Чернушка и Звездочка вытащили счастливый билет.

В воскресенье утром в девять часов Боб уже был в Сенди-Граунд, где должны были состояться испытания «Дерева». Пройдя немного по пляжу, он приметил Эррола и остальных пятерых членов их команды, сражавшихся с хлопающим ярко-желтым парусом. Парус расстелили на песке. Лежавшая возле него мачта напоминала телеграфный столб.

К обуху на ее вершине была привязана веревка. Эррол продел ее через петлю в парусе и обернул вокруг мачты, пропустив через еще одну петлю, потом снова обернул веревку вокруг мачты. Одновременно он отдавал распоряжения.

— Бланчард, хватай конец и тащи, — приказал он, — чтоб слабины никакой не было!

Боб покорно подхватил веревку и натянул ее. Они трудились вместе с Эрролом, пока не добрались до основания паруса. Теперь он был плотно привязан к мачте.

— Отлично, ребята, теперь заворачиваем, — распорядился Эррол, и все принялись сворачивать парус.

— Теперь лодка, — бросил Эррол, и все направились к «Дереву».

Лодку доставили на трейлере, выгрузив на самом краю пляжа. Из-под нее торчали несколько досок. Светло-зеленая лодка сверкала на солнце. От нее все еще исходил запах краски.

Приехал и Ригби и еще пара ребят из команды. Теперь все обступили лодку. Эррол подтащил две ваги, которые засунули под лодку. Рыча, сопя и кряхтя, команда стала толкать «Дерево» к воде.

— Раски! — орал Эррол. — Давай, передвигай ваги!

— Я передвигаю, дядя, — отвечал Раски, подправляя ваги под лодкой.

По прошествии получаса «Дерево» совместными усилиями удалось дотащить до воды. Лодка скользнула в набежавшую волну. Официальный спуск на воду состоялся. Бобу хотелось захлопать в ладоши, радостно закричать, может быть, даже разбить о нос бутылку шампанского. Но поскольку остальные уже не раз спускали лодки на воду, для них происходящее было делом обыденным. Именно поэтому команда просто спокойно начала готовиться к следующему этапу.

Боб с ребятами оттащили мачту к воде и положили ее в лодку.

— И как вы собираетесь ее поставить? — с сомнением в голосе спросил он.

— Подымем и все тут, — ответил Эррол так, словно говорил о чем-то очевидном.

Лодка чуть покачивалась на волнах. Один край двенадцатиметровой мачты находился в лодке, тогда как другой возлежал на плечах трех человек, стоявших на песке. На расстоянии примерно трети длины мачты от верха от нее отходили в разные стороны две веревки, тогда как третья веревка была привязана к самой ее верхушке. Эррол и еще три человека стояли на корме и держались за конец этой веревки.

— Ну чего, мужики, готовы? — спросил Эррол. — Ну так давай! Взяли!

Он и еще три человека потянули за веревку и мачта начала медленно соскальзывать с плеч тех троих, что стояли на берегу.

— Взяли! — снова закричал он. И мачта весом килограммов в сто немного приподнялась в воздух.

— Тяни за веревку, Ригби! — заорал он. Боб сообразил, что две боковые веревки служат оттяжками, предназначенными для того, чтобы мачта поднималась прямо.

— Бланчард, — завопил Эррол, — когда она встанет, держите ее с Ригби покрепче, чтоб она нас не зашибла!

Боб неожиданно понял, что в его руках находятся жизни нескольких человек. А что если из-за него мачта упадет и раздавит их? Он покрепче уперся ногами в песок и сжал зубы, готовясь к худшему.

После того как мачта заняла вертикальное положение, Эррол обвязал ее канатом толщиной в три сантиметра и объявил, что дело сделано. Боб зашел в воду и забрался на планширь, чтобы увидеть, как крепится мачта.

С точки зрения Боба, мачта вообще никак не крепилась. Она стояла в гнезде, вырезанном в деревянном блоке на дне лодки. От борта до борта шла напоминавшая скамью доска с отверстием для мачты. К этой доске мачта и была привязана. Боб представил, как лопается веревка и мачта падает на команду, давя при этом всех, кто оказывается у нее на пути. Эррол заверил, что все всегда крепят мачту именно так, и Бобу совершенно не о чем беспокоиться:

— Все путем, Бланчард. Не нервничай.

Люди с берега передали гик, и Эррол принялся крепить его к мачте. На одном конце гика имелся крепеж, вставлявшийся в соответствующее место на мачте. Этот крепеж позволял гику ходить из стороны в сторону. Когда все было готово, Эррол скомандовал отдать парус, который тут же принайтовили к гику. Теперь их общее детище могло по праву называться парусной лодкой.

Под порывами ветра парус мотался туда-сюда. Боб резко пригнулся: ему чуть не заехало гиком по голове. Тем временем члены команды грузили балласт. Они заходили по пояс в воду, походили к лодке и передавали большие тяжелые камни, куски свинца и мешки с песком Эрролу, который все это аккуратно укладывал на дно лодки.

Как только Эррол счел, что балласта достаточно, он объявил:

— Все ребята, наша красавица готова! Теперь давайте посмотрим, на что она способна!

После того как все забрались в лодку, Эррол искусно развернул ее и поймал ветер. Как только бриз наполнил парус, лодка накренилась и вся команда вместе с Бобом налегла на противоположный борт, в качестве живого противовеса. Эррол сидел на корме, небрежно положив руку на румпель. Широкими босыми ногами он зажимал веревку, туго натянутую между гротом и стопорной скобой. «Дерево» устремилось в открытое море. Вдалеке таял берег Ангильи. Бобу стало интересно, сколько они еще будут плыть, пока Эррол не решится на поворот. А тот словно прочел его мысли.

— А ну, ребята, всем приготовиться, — скомандовал он и толкнул румпель.

Огромный парус обвис, и лодка повернулась. Эррол потянул веревку, смещая на себя гик.

Все тринадцать мужчин пригнулись, когда гик прошелся над их головами. Вдруг вся команда рванула к противоположному борту. Боб, не переставляя удивляться, последовал примеру остальных. Когда ветер снова наполнил парус «Дерева», лодка уже двигалась в другом направлении, но по-прежнему уходила в море. Вся команда снова налегла на борт лодки.

Боб никогда прежде не ходил под парусом, поэтому он был до глубины души потрясен скоростью, которую удалось развить этой тяжелой лодке. Стояла удивительная тишина. Помимо отдаваемых команд слышались лишь скрип снастей, свист ветра, наполнявшего парус, и плеск воды. Один из порывов ветра оказался настолько силен, что лодка накренилась и планширь чиркнул по верхушкам волн. Вода хлынула в лодку, окатив с ног до головы команду.