Буря набирала силу, ветер ревел, и ветки деревьев стучали по крыше и окнам. Впрочем, здесь, в своей комнате, Энни чувствовала себя в полной безопасности.

Ее взгляд снова остановился на книжке, лежащей с ней рядом. Это была потрясающе романтическая история, но Энни не могла прочесть и пары абзацев, не думая о Нике.

Уже много недель она во сне и наяву грезила о своем боссе, хотя и пыталась подавить свои глупые фантазии. Романтические мечты ни к чему хорошему ее не приведут. Но всякий раз, когда она закрывала глаза, его белокурые волосы с серебристыми кончиками и крупный чувственный рот неизменно прокрадывались в ее мысли.

А в последнее время каждый раз, когда они оказывались рядом, она чувствовала головокружение и нервозность.

Энни много думала об этом и в конце концов поняла, что попросту влюбилась в Ника. Ей не раз приходилось наблюдать, как с ее старшими сестрами происходило то же самое. В школе сестры не интересовались ничем, кроме мальчиков. Строгие родители пытались держать ворота на замке, но девчонки всегда находили лазейки, чтобы обойти запреты.

Когда Энни была подростком, она мечтала о Прекрасном Принце, который прискачет на белом коне, посадит ее в седло и увезет в свою волшебную страну. Но она была слишком поглощена учебой, тренировками и соревнованиями, чтобы искать приятелей. В старших классах получение права на стипендию стало ее основной целью.

В колледже Энни несколько раз ходила на свидания, но у нее не оставалось времени на поиски идеального мужчины. Потом она стала страстно мечтать о путешествиях, о том, чтобы увидеть мир и все те удивительные места, о которых читала в книгах.

Остров Ника в Карибском море словно сошел со страниц ее любимых романов. Поэтому неудивительно, что первая влюбленность настигла ее только теперь, в двадцать четыре года, и именно здесь.

Но все это глупо и ни к чему, размышляла она. Ник для нее так же недостижим, как и сказочный принц.

На протяжении всей ночи буря колотила по крыше и стенам дома сильнейшим ливнем и штормовым ветром. Ник несколько раз просыпался от звука ударов чего-то тяжелого о дом.

В полночь он решил пройти по темному дому, все время думая о том, как там дельфины в своей лагуне. Ураган оказался сильнее, чем предсказывали синоптики.

Электричество отключилось около часа назад, и с тех пор Николас не мог связаться ни с кем из исследовательской команды. Освещая путь фонариком, он вошел в кухню, и сразу же его мысли переключились с дельфинов на Энни. Проклятье. Опять.

В этот момент сильнейший грохот эхом пронесся по дому, настолько громкий, что даже перекрыл шум бури.

Ник помчался в сторону комнаты Энни. Распахнув дверь, он влетел в ее спальню.

— Энни! Где ты?

Он поводил вокруг фонариком, но обнаружил лишь пустую кровать.

Шум бури стал здесь громче, и Ник почувствовал движение воздуха. Он рванулся к открытой двери ванной комнаты, не сразу отыскав ее в темноте.

Там царил полнейший хаос. Огромная пальма лежала наполовину в ванной, тогда как другая половина оставалась снаружи, удерживаемая углом крыши. Повсюду валялись ветки и битое стекло, и дождевая вода уже заливала кафельный пол.

А Энни стояла на мраморной стойке посреди всего этого и пыталась банными полотенцами заткнуть дыру в крыше.

Ник выругался и двинулся к ней по мусору.

— Ты в порядке? Оставь эту чертову дыру и уходи оттуда.

— Кажется, я порезала ногу о стекло! — прокричала она сквозь рев дождя.

— Тогда обхвати меня руками за шею, я тебя понесу.

Энни скатилась к его груди и обхватила рукой за шею. Держа фонарик в одной руке, он прижал ее теснее. Она была легкой как ребенок у него на руках — и насквозь мокрой от дождя, который протекал сквозь дырку в крыше.

Влажное и прохладное тело Энни соскользнуло ниже по его животу. Ник молча застонал и мысленно взмолился дать ему силы. Близость Энни сводила его с ума и лишала способности соображать.

Ник быстро вошел в спальню и осторожно положил Энни на кровать.

— Меня беспокоит целостность крыши всей этой секции дома, — сказал он ей, отступив назад и освещая комнату фонариком. — Давай захватим сухую одежду для тебя и проведем остаток ночи в моем кабинете. Он в той части дома, которая уже пережила несколько ураганов и должна быть относительно безопасной.

— Слушаюсь, босс, — усмехнулась девушка, приподнимаясь.

— Умница. Но оставайся на месте. — Ник положил руку ей на плечо и мягко усадил обратно. — Просто скажи мне, где взять твои вещи. Ты не должна вставать, пока мы не обработаем твою порезанную ногу.

Энни хмуро уставилась на него.

— Я вполне могу сделать это сама. Я всегда побеждала в состязаниях на одной ноге.

— Оставайся на месте, — снова приказал он и двинулся к ее платяному шкафу. — Нам надо поторопиться. Скажи, что тебе нужно.

Энни попросила шорты и футболку. Она была бы не прочь переодеться и в сухое нижнее белье, но просто не могла представить, как он будет рыться в ее лифчиках и трусах.

Ник очень быстро вернулся и сунул ей в руки вещи и фонарь.

— Держи, а я понесу тебя.

И снова он с легкостью поднял ее. Энни постаралась твердо удерживать луч фонаря, освещая Нику путь через темный дом.

Ее бок прижимался к его крепкой голой груди. Энни не привыкла видеть своего босса без рубашки: на тренировках он всегда был в футболках.

Девушка крепче обхватила Ника за шею. Оба они взмокли от жары и духоты.

Он подтянул ее повыше, и она уловила слабый аромат хорошего мыла, исходящий от его блестящей от пота кожи. Этот запах показался ей невероятно мужественным. Даже голова закружилась…

Несколько мгновений спустя Ник вошел в гостевую ванную, в которой Энни никогда раньше не бывала.

— Как думаешь, ты сможешь переодеться на одной ноге, пока я пойду поищу аптечку первой помощи? Когда ты переоденешься, я обработаю твою рану. Свет оставь у себя, я найду другой фонарь.

— Но, Ник…

Что бы она ни собиралась сказать, ее возражения остались втуне. Ник исчез в темном коридоре, оставив Энни гадать, из-за чего она едва не лишилась рассудка.

— Давай я взгляну на твою ногу, Энни.

Сидя на краю ванны, Энни послушно подняла ногу и только потом вспомнила про голубой лак на ногтях. Теперь уже было слишком поздно.

— Я пыталась промыть порез, пока ждала твоего возвращения, — сказала она дрожащим голосом.

Ник повернул ее стопу в своих теплых ладонях и уставился на пальцы.

— Что это за цвет?

Как неловко. Ей надлежало быть в кроссовках, которые она носила почти всегда.

— Это сестра прислала мне. Сегодня вечером, ожидая урагана, я просто валяла дурака. Обычно я не крашу в такой цвет, но…

— А мне нравится, — прервал он ее с хрипловатым смешком. — Он свеж и полон энергии. Как и ты сама.

Ник все еще держал ее ногу. Внезапно Энни осознала, что происходит. Она возбуждена его прикосновениями к ее обнаженной коже. И, если она не ошибается. Ник тоже возбужден. Черт. И что дальше?

— Порез выглядит не слишком глубоким, — сообщил он ей, разглядывая ее стопу. — Как ты думаешь, осколков стекла не осталось в ране?

— Уверена, я тщательно все промыла.

Ник с сомнением поднял на нее глаза, и она моментально онемела. Его лицо было всего лишь в нескольких дюймах от ее лица. Если она чуть-чуть наклонится вперед, то сможет поцеловать эти чувственные губы.

Не воображение разыгралось не на шутку, и волны какого-то незнакомого, безымянного ощущения пробежали по позвоночнику, когда Ник начал бинтовать ее ногу. Энни закрыла глаза, чтобы он не догадался, о чем она думает.

Нику пришлось прикусить щеку изнутри. Он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на нее прямо здесь, в ванной.

Нетрудно было понять, что она хочет его. Если не по тому вожделенному взгляду, которым она смотрела на его губы, то по тому, как напряглись ее соски под тонкой тканью футболки, когда он бинтовал ее стопу.