— Судя по всему, теперь вы можете продолжать бой. И поторопитесь. Будет разумнее, если ваша чертова стая получит вожака прежде, чем Саша постучит в дверь и возьмет это дело на себя.

— Отродье Мэгги! — выдавил Хаген сквозь зубы. — Надо было настоять на твоих внутренностях в качестве дани, вместо того чтобы послушаться Натанеля и дать тебе уйти. Кто же станет ожидать от такой старой шлюхи, как твоя мать, что она станет играть честно?

Мгновение казалось, что Тилльманн вот-вот потеряет терпение и бросится на Хагена, который, вне всякого сомнения, даже сейчас был сильнее его.

— Чертов кобель! — с трудом выдавил из себя Тилльманн, окутываясь силой демона.

Когда Хаген только презрительно улыбнулся в ответ, Тилльманн решил его атаковать, но это был такой предсказуемый ход, что он в любом случае провалился бы. В последний момент Давид, который уже успел подняться, удержал его, схватив за плечо. Тилльманн угрожающе зашипел, но Давиду было уже не до него: Хаген воспользовался благоприятным моментом и исчез в кустах.

Подгоняемый яростью, заставившей его забыть о собственном непослушном теле, Давид гнал горящий силуэт Хагена сквозь темноту. Это должно закончиться, причем прямо сейчас! Он не чувствовал, как ноги касаются земли, не замечал ни зарослей, ни ветвей, оказавшихся на пути, не обращал внимания на жжение в груди. Хаген совсем близко, и это было единственно важным! Давид вытянул руку, но не достал его. Он издал крик ярости, и его демон принял форму волка в прыжке, чтобы мгновением позже опрокинуть Хагена. В момент падения Давид оказался рядом и изо всех сил рванул его голову.

Когда Хаген ударился об землю, жизненная сила уже оставила его.

Охваченный дрожью, Давид перевернул его на спину. Посмотрел в застывшие глаза, на которые упали черные пряди. Даже в смерти в чертах его лица была уверенность в своей победе, Пока Давид наблюдал за тем, как хлопья снега опускаются на приоткрытые губы Хагена, волк вернулся к нему и негромко заскулил.

— Все хорошо, — сказал Давид и протянул руку, чтобы они снова смогли стать одним целым.

После того как волк вернулся к нему, он мгновенно понял, чего боялся демон: над трупом Хагена возвышалась туманная тень. В последний раз волк покинул своего хранителя.

Нет, подумал Давид, пятясь назад. Не надо больше превращений, я не выдержу.

Глава 38

Торговля кровью

Вообще-то Мете не хотелось открывать глаза. Она не могла сказать, что снаружи — тьма или свет. Она чувствовала себя невесомой, словно шелковые ленты держали ее в пустоте. Но ленты сдавливали все сильнее и сильнее, впивались в тело, и она уже не могла этого выносить. Когда она попыталась пошевелить словно налитыми свинцом руками и ногами, послышался странный звук, глухой и далекий. Ей не хотелось знать, что это, но звук все приближался.

— Не хочу, — прошептала Мета и испугалась, когда собственный голос прогрохотал в ушах.

Звук превратился в смех. Поначалу низкий, грудной, он становился все выше и звонче. Женский смех… Мета озадаченно открыла глаза и увидела бледное лицо и огненно-рыжие волосы. Женщина, которая сделала вид, что нападает на нее, чтобы она впустила волков, теперь держала ее в объятиях, крепко прижимая к себе, и голова Меты покоилась у нее на плече. От нее пахло свежеопавшей листвой и влажной землей, как в парке, где была арена. Жизнь моментально вернулась к Мете. Она осторожно высвободилась и вопросительно посмотрела на женщину. Та улыбнулась в ответ.

— Я — Мэгги, — сказала она, проводя рукой по волосам Меты, словно та была маленькой девочкой, которую нужно похвалить. — То, что ты сделала, просто великолепно! Я все еще не могу этого понять.

— А что я сделала? — спросила Мета, едва ворочая языком, который, казалось, увеличился в объеме раза в два и теперь заполнял весь рот.

Похоже, Мэгги снова собиралась заключить ее в объятия, но тут Мета, услышав далекий волчий вой, вздрогнула. Мэгги закусила нижнюю губу и поднялась, увлекая ее за собой, хотя Мета и пыталась протестовать.

— Ты не только успокоила стаю Давида, но и заново объединила ее, — пояснила Мэгги, поддерживая Мету.

— Стаю Давида?

Мета была еще слишком слаба, чтобы осознать события, случившиеся до и после того, как она потеряла сознание. Прошло, должно быть, не более двух минут после того, как Давид бросился за Хагеном, однако ей казалось, что прошло гораздо больше времени.

Мэгги, увидев растерянность в глазах молодой женщины и расценив ее как страх за Давида, прижала Мету к себе.

— Это будет стая Давида, когда он вернется. А он вернется, это я тебе обещаю.

В темноте Мета видела на рядах людей, которые стояли вплотную друг к другу, негромко переговариваясь. Некоторые зажимали кровоточащие раны. На полу она разглядела две искореженные неподвижные фигуры. Хотя Мета и не была в этом уверена, но ей показалось, что ряды стаи значительно поредели. Кое-кто сбежал, поняла она.

Они с Мэгги остановились впереди, и все взгляды устремились к ней. Мета читала в них доброжелательность, и у нее покраснели кончики ушей. Она что-то подарила этим людям, нет, этой стае, и тем самым, сама того не желая, привязала их к себе. Но прежде чем Мета успела обдумать эту мысль, что-то коснулось ее ноги: несчастного вида дворняга стояла рядом и вопросительно смотрела на нее. Мета наклонилась и погладила пса по голове.

— Вы слышали зов, сюда в любой момент придут Саша и его стая. — Голос Мэгги звучал ясно и отчетливо. Ничто не указывало на то, что женщина хоть сколько-нибудь сомневается в том, что говорит. — Мы встретим их снаружи и задержим до тех пор, пока не вернется Давид. Будет непросто оттащить Сашу от такой легкой добычи, поэтому обе стаи выступят вместе. Или мы можем сразу встать на колени и подставить Саше шеи, пусть кусает. От такого предложения он ни в коем случае не откажется. Итак, выступили!

По арене разнесся гул одобрения, и Мэгги взмахом руки подозвала к ним коренастого мужчину из своей стаи.

— Антон, притащи еще парочку канистр с маслом и разожги жаровни. Устроим Саше теплый прием! — Она обернулась к Мете, внимательно смотревшей на нее. — Нам придется снова воспользоваться твоей помощью. Когда Хаген наконец подохнет, стая почувствует это, и тогда ты должна будешь позвать Давида, потому что один он не справится с превращением.

Мета кивнула. Хотя она не знала, как выполнить просьбу Мэгги, но собиралась попытаться.

— Как ты можешь быть уверена, что Давид победит? — Слова вырвались прежде, чем Мета успела их осознать. — Он выглядит таким усталым…

— Все, к чему стремится Хаген, — это кровь и власть. Давид же хочет взять ответственность за свою жизнь в собственные руки, и этой ночью ему наконец предоставляется такой шанс. Он ухватится за него, уж поверь мне!

Мэгги излучала такую уверенность, что Мета не могла не согласиться с ней. Кроме того, ей хотелось, чтобы скорее наступил тот миг, когда стая просигнализирует о смерти своего бывшего вожака и она сможет послать зов… который, надо надеяться, примет Давид. Давид услышит его, это точно, пыталась успокоить себя Мета. Его волк услышит меня и приведет его — так же, как привел меня к Давиду. У нее закружилась голова, когда она вспомнила о том, как волк потащил ее за собой, возвращаясь к хранителю. Эти воспоминания были не более чем обрывками мимолетных снов. Но они позволили ей на собственном опыте почувствовать пробуждающуюся силу демона. При этом она не могла сказать, что это было как-то неправильно. Просто удивительно.

Обе стаи молча собрались на одной стороне арены. В жаровнях тем временем разгорался огонь. Хотя на улице было лишь чуть холоднее, чем под разбитым куполом и люди стояли настолько плотно, что чувствовалось тепло их тел, Мета дрожала. Негнущимися пальцами она подняла воротник пальто и спрятала руки в рукава. Согреваясь, она закрыла глаза и сосредоточилась на стае. Хлопья снега опускались на ее волосы и ресницы.

Касания, когда волки использовали ее в качестве портала, оставили свой след. Похожий на след Давида, по которому она шла вместе с волком-тенью, чтобы найти арену. Как тот, которым воспользуется она, чтобы позвать его, как только битва будет окончена. Скорее бы уже все было позади! Мысли путались, и она не знала, сколько еще сможет выдерживать такое напряжение. Слишком многое случилось в последнее время: все встало с ног на голову, причем не только в ее жизни, но и в душе, и в мировоззрении. С этого мгновения, в этом Мета была уверена, она может только идти вперед. Если она останется на месте, то сломается…