Изменить стиль страницы

—  У вас есть стул? — Я спросила.

Уилсон сказал:

—  Простите, Мерри, думаю есть. — Он принес стул.

—  Вы выглядите бледной, — сказала Кармайкл. Она потянулась коснуться

моего лица, как проверяют температуру у детей, затем в движении

остановилась.

Рис сделал это за нее.

—  Ты прохладная и влажная. Это плохой признак.

—  Я всего лишь устала.

—  Нужно доставить Мерри домой, — сказал Рис.

Холод встал на колени рядом со мной, присев так, чтобы наши глаза

были на одном уровне. Он прижал к моей щеке ладонь.

—  Объясни им, Дойл, а потом мы отвезем ее домой.

—  Эта палочка предназначена забирать волшебство у других. Мерри права,

магия не может быть украдена у кого- то навсегда, но палочка походит на

аккумулятор. Она поглощает магию у разных людей и передает ее

владельцу палочки, увеличивая его силу, но владелец должен был бы

кормить палочку новыми порциями силы почти постоянно. Заклинание

хитрое, и очень напоминает наше старое волшебство, но у этого есть

признаки чего- то другого, не сидхе. Наше волшебство, но не только.

—  Я знаю, что мне это напоминает, — сказал Рис. — Люди. Люди, которые были

моими последователями, но кто мог повторить часть нашего волшебства.

Они были хороши, но никогда не повторяли точно, как мы.

—  Символы не вырезаны на дереве, и не нарисованы, — сказала Кармайкл.

—  Если бы это было волшебство сидхе, то тогда мы могли бы проследить

символы на древесине пальцем, если бы захотели, но для большинства

людей нужно что- то более реальное. Это так же, как наши последователи

видели на нас знаки силы и думали, что это татуировки, и они покрывали

себя рисунками перед боем для защиты.

—  Но это не работало, — сказала Кармайкл.

—  Это работало, когда у нас была сила, — сказал Рис, — а потом, когда мы

потеряли большую ее часть, это стало бесполезно для людей, которых мы

должны были защищать. — Рис был расстроен. Я слышала, как он и Дойл

рассказывали о том, что случилось с их последователями, когда они

потеряли большую часть своей силы и не смогли их защищать с помощью

магии.

—  Человек, мог повторить эти символы? — Спросила я. Мне стало легче от

того, что я сидела.

—  Не имея ничего, кроме воли и слова, сомневаюсь.

—  Что еще он или она могли использовать? — Спросила Кармайкл.

—  Жидкость тела, — сказал Джереми.

Все посмотрели на него.

—  Помните, я изучал магию, когда сидхе еще были очень сильны. Когда

многие из нас потеряли свою силу, мы копировали ее с помощью

жидкостей тела.

—  На палочке нет ничего видимого. Большинство жидкостей тела оставило

бы следы, — сказала Кармайкл.

—  Слюна не осталась бы, — сказал Уилсон.

—  Работы слюны, — сказал Джереми. — Люди всегда говорят о крови или

сперме, но и слюна тоже подойдетэто такая же часть человека.

—  Мы не мыли палочку, потому что мы не были уверены, как заклинание

на это отреагирует, — сказал Уилсон.

—  Кто бы это не сделал, он оставил ДНК, — сказала я. Я чувствовала себя

намного лучше. Я встала, и поспешила покинуть помещение лаборатории.

Глава38

Как только я покинула лабораторию, мне стало гораздо лучше. В

лаборатории меня тошнило, к счастью, внешне это было не видно.

Кармайкл дала мне понюхать мяту, и мы ушли. Рис вез нас домой,

договорившись, что завтра будет другой автомобиль. Кроме него, только я

могла водить машину, и никто из мужчин, казалось, не хотел, чтобы я

делала это. Не думаю, что могу винить их в этом.

Я откинулась назад на пассажирском сидении и сказала:

—  Я думала, что у меня утренний токсикоз, а не вечерний.

—  У разных женщин это индивидуально, — сказал Дойл с заднего сидения.

—  Ты знал кого- то, у кого был вечерний токсикоз? — Спросила я.

—  Да, — и это все, что он сказал.

Я повернулась к нему, в темном автомобиле его лицо освещали лишь

пробегающий свет фонарей. Холод сидел рядом с ним, контрастируя с ним

еще больше. Баринтус был с другой стороны, что подчеркивало его

нежелание сидеть рядом с Холодом.

—  Кто она была? — Спросила я.

—  Моя жена, — ответил он, глядя в окно, а не на меня.

—  Ты был женат?

—  Да.

—  И у тебя был ребенок?

—  Да.

—  Что случилось с ними?

—  Они умерли.

Я не знала, что сказать на это. Только что я узнала, что Дойл был женат, что

у него был ребенок, и он потерял их обоих, и до этой минуты я понятия

об этом не имела. Я развернулась обратно, позволив тишине заполнить автомобиль.

—  Это беспокоит тебя? — Спросил спокойно Дойл.

—  Думаю да, ноУ скольких из вас были жены и дети?

—  У всех, за исключением Холода, я думаю, — сказал Рис.

—  У меня тоже были жена и ребенок, — сказал Холод.

—  Роза, — сказала я.

—  Да. — Кивнул он.

—  Я только не знала, что у тебя был ребенок. Что случилось?

—  Она умерла.

—  Они все умерли, — сказал Дойл.

Из полумрака заднего сидения раздался голос Баринтуса.

—  В такие моменты, Мередит, мы осознаем, что быть бессмертным и

нестареющим не благословение.

Я думала об этом.

—  Насколько нам известно, я старею, просто не так быстро, как

нормальные люди. Я смертна и старею.

—  Ты не была бессмертной, когда была ребенком, — сказал Баринтус, — тогда

у тебя еще не было рук власти.

—  Сидя в какой- нибудь машине с ракетным двигателем лет через сто вы

расскажите нашим детям обо мне?

Все промолчали, только Рис снял одну руку с руля и накрыл мою

ладонь. Думаю, что здесь действительно нечего было говорить, или нечем

было утешить. Я цеплялась за руку Риса, и так мы ехали всю дорогу до

дома. Иногда утешение можно найти не только в словах.

Глава39