Стоя на пороге гостиной, Ана осенила себя крестом и, прижав руку к груди, стала молча читать молитву. «Дай сил, Господи!» Военные отводили глаза от Рамона, который держался на ногах только благодаря Северо: тот закинул руку хозяина себе на плечи, поддерживая его в вертикальном положении. Управляющий взглянул на Ану и повел Рамона через батей, а затем по лестнице в дом.

Ана помогла усадить мужа на скамью в гостиной, вопросительно взглянула на Северо, но тот отвел глаза. Обхватив голову Рамона, Ана попыталась повернуть его лицо к себе, но почувствовала сопротивление.

— В чем дело? Что случилось?

Рамон молчал. Он походил на лунатика: его глаза были открыты, но ничего не видели, словно были обращены внутрь.

Тео и Флора стояли у стены в ожидании приказаний. В глубине дома заплакал Мигель, и Инес, ласково приговаривая, стала успокаивать его. Северо кивнул Тео и Флоре, они подошли, подняли Рамона и повели в спальню. Он не сопротивлялся и, шатаясь, передвигал ноги, как ребенок, который учится ходить.

Сердце Аны бешено колотилось. Она уже догадывалась, какое имя сорвется с губ Северо, и страшилась этого момента. Лишь смерть близкого могла повергнуть Рамона в такое горе. «Господи, пожалуйста, только не Иносенте! — молилась Ана, выходя вслед за управляющим на веранду. — Господи, пожалуйста!» Лицо Северо было мрачным, а глаза превратились в узкие щелочки под нахмуренными бровями.

— Прошу прощения, сеньора, — начал он, — за то, что вынужден огорчить вас этим известием.

— Говорите.

— Дон Иносенте и Пепе попали в засаду. Мне очень жаль, сеньора.

— Он мертв, Северо?

Управляющий кивнул:

— Оба мертвы.

Ей никак не удавалось вдохнуть.

— Не может быть, — сказала Ана, рухнув на скамью. — Не может быть! — яростно, требовательно повторила она, как будто Северо был способен, был обязан исправить непоправимое.

Он встал перед ней на колени, словно любовник, собиравшийся сделать признание.

— Иносенте в Сан-Хуане, — сказала она. — Чтобы жениться. Это ошибка.

— Нет никакой ошибки, сеньора, — отозвался Северо так тихо, что у нее мурашки побежали по коже.

Он встал, шагнул к перилам веранды и оглядел двор сахарного завода, где, из сочувствия к страшному горю, работники прекратили свои занятия и уселись на корточках под деревьями и у стен строений. Ана проследила за взглядом управляющего и увидела, как один за другим невольники, да и надсмотрщики тоже, опустив голову, вернулись к своим обязанностям, как будто страшась поднять глаза на Северо.

Внутри снова заплакал Мигель. «Инес больше не станет ему петь, — подумала Ана. — И Флора тоже. Теперь в доме траур». Из спальни донесся стон Рамона. После отъезда брата глаза у него постоянно были на мокром месте. Но Ана не знала, что сказать мужу, как утешить его, даже когда жила надежда на возвращение Иносенте. А чем она могла помочь теперь? И кто утешит ее? Неожиданно ее охватила ярость.

— Кто это сделал? — спросила она. Горло перехватило, слова давались с трудом.

Северо повернулся к хозяйке, словно впервые ее увидел. Он всегда держался учтиво и почтительно. Иногда Ане казалось, что управляющий, очутившись рядом, словно становился ниже ростом, стараясь не смущать ее и не нависать над ней, подобно Рамону и Иносенте. Но сейчас Северо стоял выпрямившись, сильный и мускулистый. Ничто не могло поколебать его.

— Алехо и Курро исчезли. Лейтенант говорит, они виновны.

— Что еще сказал лейтенант? — продолжала настаивать Ана, и по лицу Северо пробежала тень. — Говорите! — потребовала она.

Его глаза стали пустыми.

— Их зарезали и подвесили за ногу к ветке хлопкового дерева, — ровным голосом произнес Северо.

Ана пошатнулась, и он протянул руки, словно пытаясь ее подхватить, но она устояла на ногах.

— Что еще?

Северо молчал.

— Я хочу знать все, — настаивала Ана. — Все.

Северо стал рассказывать все в деталях, дожидаясь ее реакции и только потом переходя к новым подробностям. Ана слушала, держась рукой за сердце. Оно колотилось, и она изо всех сил старалась удержать его в груди.

— Дальше! — приказывала она, как только дыхание восстанавливалось, и не сводила глаз с непроницаемого лица Северо.

Погибших обнаружили недавно, поскольку их оттащили довольно далеко от главной дороги. Тела уже разложились, и их опознали только тогда, когда нашли неподалеку сумку Иносенте, в которой все еще лежали письма к Элене и ее родителям в Испанию. Солдата с известием и сумкой послали в Сан-Хуан, к дону Эухенио.

— Лейтенант собирает людей и собак, чтобы организовать погоню.

— Найдите их.

— Сеньора?

— Найдите их, — повторила Ана. — Они наши рабы. Найдите их.

— Да, сеньора, я присоединюсь к поисковому отряду. Не сомневайтесь: когда я отыщу этих негров, они заплатят за все. А теперь позвольте мне удалиться. — Он поклонился.

Ана кивнула, и Северо пошел вниз по лестнице, раздавая приказы надсмотрщикам. Через несколько минут он уже ехал в сторону леса: его левое плечо обвивал хлыст, на поясе висела кобура с револьвером, за спиной из чехла выглядывало ружье, рядом с лошадью бежали две любимые собаки.

Жизнь на плантации Лос-Хемелос никогда раньше не пугала Ану. Новый мир возбуждал в ней любопытство, и она была полна решимости преодолеть все трудности. Но стоило Северо Фуэнтесу отправиться на поиски убийц Иносенте, и Ану охватил ужас. Люди сновали по двору, и если раньше она воспринимала эту суету как само собой разумеющееся, то сейчас передвижения работников внушали ей страх. Зачем Марта идет через двор из кухни к конюшне? Почему Тео с женой Паулой стоят возле курятника? Если Алехо и Курро сумели убить Иносенте, может, остальные замышляют прикончить их с Рамоном? Куда направляется Хосе с бревном в руках? Почему Северо велел одному из надсмотрщиков охранять их с Рамоном? Он считает, на них может кто-нибудь напасть в его отсутствие? Ана пыталась подавить страх и не думать о том, что невольники могут причинить им вред. Но куда Инес понесла Мигеля? А Флора, где Флора?

Будто услышав хозяйку, появилась Флора:

— Дон Рамон вас зовет, сеньора.

Ана поспешила к мужу, убегая от своих вопросов.

Скрючившись на краю кровати, он прижимал кулаки к глазам, словно хотел загнать обратно то, чего не хотел видеть:

— Нельзя мне было разрешать ему ехать верхом. Северо договорился насчет корабля, но он не захотел.

Ана обняла мужа:

— Не вини себя…

— Это я посоветовал ему ехать в Сан-Хуан и жениться на Элене. Если бы у него была жена и родился сын, мы оказались бы на равных.

— Ты не мог знать, что с ним случится. Никто не мог.

Она молчала, но не в силах была избавиться от опасений, которые терзают каждого рабовладельца: то здесь, то там невольники восставали против хозяев, убивали их, жгли дома и посевы, убегали в леса и уходили морем. По словам Северо, в основном убегали молодые рабы, и если они не пытались уплыть по морю, то скрывались в непроходимых лесных дебрях горной гряды в центре острова. Чтобы предотвратить побеги, хозяева запрещали невольникам собираться группами больше трех человек. В нерабочее время все инструменты хранились под замком, и рабам не дозволялось после окончания работы оставлять при себе ножи или мачете.

— Если они смогли убить Иносенте, то способны прийти и за нами, — сказал Рамон. — А почему нет?

— Не говори так, — остановила его Ана, хотя она думала о том же. — Мы не позволим им запугать нас, — твердо заявила она, скорее чтобы отогнать свои страхи, чем успокоить мужа.

— Какой ужас! — воскликнула запыхавшаяся Фаустина, взбираясь по ступеням касоны.

Они с мужем приехали с визитом в тот же день после обеда.

— Лейтенант заехал к нам и сообщил, что произошло. — Луис поднимался следом за женой.

— Примите наши глубочайшие соболезнования, — сказала гостья. — Наш милый Иносенте! Какая трагедия, мои дорогие, какая ужасная потеря!

— Мы приехали помочь вам, — заявил Луис. — Вы должны знать, что не одиноки в своем горе. У вас есть оружие?