Быть может, предвидя крутые виражи после возвращения дуумвирата в Москву, надо просто вот так смотреть в окно и ждать естественного развития событий? Ничего не предпринимая… Как-то же оно будет. Взять тот же Чернобыль. Подёргались-подёргались, но ведь рассосалось всё в конце концов! Даже козы-коровы с лошадьми-баранами и курами-гусями выжили и прекрасно обходятся без руководящей и направляющей длани человека… Или прошлогоднее жаркое лето — Россия в огне, Москва в дыму и чаду, когда казалось, что конец света через полчаса…

Но в данном случае, конечно, если взять наихудший вариант, то на доброй половине России не останется ничего живого…

Так, что, Дмитрий Анатольевич-Антонович, готовься биться за Родину в самом первозданном смысле!..

— Сергей Кужугетович! А чем у нас сегодня занят Белый Дом?

— Да там, наверное, генеральная уборка. Гальюны драют. Я звоню вот, но никто даже трубку не берёт…

— А кому звонишь?..

— Так там же Зубков оставлен на хозяйстве. Виктор Алексеевич — надёжный мужик. Неужели тоже впал в панику?..

— Всё может быть. Все мы — люди!.. Но надо продолжать вызванивать. Кто-то же должен в этой стране совесть иметь?.. — Тихо возмутился президент. — Дарья Алексеевна, прозвоните на своём уровне БэДэ, наведите справки, разыщите же хоть какое-нибудь руководство. Или они, как и в будничные дни, к десяти часам на службе появляются?..

ДАМ перешел к президентскому столу и сел сбоку, за приставку, там, где обычно президент ведёт кулуарные беседы с важными посетителями, которых во время непринуждённой беседы как бы случайно запечатлевают кино и фотокоры…

В кармане у Шойги зазвенел мобильник. Он приложил аппарат к уху и тотчас спрятал обратно в карман, сказав кому-то: — Ладно!.. — А Президенту: — Сейчас на подходе вертолёт из Нижнего. Мои везут последние данные по облаку…

— Это важно! Тащи эти материалы ко мне на стол! — оживился ДАМ.

Шойгу проворно исчез за одной из дверей.

ДАМ вынул свою довольно потрёпанную двухлетнюю Нокию и, убедившись, что Дарья Алексеевна занята обзваниванием руководства БэДэ, нажал на дисплее цифру 2, что означало звонок Марине.

— Да, это я, — негромко сказал Дмитрий в аппарат, — говори спокойно, я не могу отвечать подробно. Как вы там?.. Да, да… Я позвоню… Очень важное дело… Всё будет хорошо… Ты же меня знаешь… Для меня безвыходных ситуций не бывает… Целую вас всех!..

Без всяких предисловий дверь, за которой скрылся Шойгу, открылась, и в проёме нарисовался вчерашний часовой Фёдор Фартовых из Тобольска.

— Разрешите войти? — Воспитанно спросил он, обращаясь к президенту, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Что за вопрос? — Улыбнулся ДАМ. — Как спалось? Есть хочешь?..

— Я уже покормила Федю, — закрыла тему Дарья Алексеевна. — Что с ним дальше делать?..

Фёдор приставил автомат к ноге и деликатно кашлянул.

— А ты сам что предлагаешь? — Спросил президент, обращаясь к солдату.

— Так ведь восемь часов уже, а у Спасских никого нет. А если вдруг кто подъедет?.. Если я здесь не нужен, то разрешите заступить на пост у главных ворот страны. Мы, сибиряки, народ выносливый, я и до вечера отстою, если Дарья Алексеевна в обед чего-нибудь пожевать и попить принесёт…

— А ведь дело говоришь, — поддержал Фёдора президент. — Пока мы вернём Кремлёвский полк на место службы, пока восстановим посты, на тебя одного будет надеяться Россия… Такой вот исторический расклад. Понял?..

— Так точно, товарищ Президент! Разрешите убыть на пост?..

— Как говорится, с богом!..

Вернулся Шойгу с пакетами и кейсом. Присел к столу напротив ДАМа. На столешнице он разложил вытащенную из одного из пакетов карту Европейской России. Вооружившись красным маркером, он стал рисовать на карте большой эллипс, в который попали северная часть Татарии, Удмуртия, Башкирия, Кировская область, Пермский край…

— Да, дело принимает скверный оборот! Если завтра задует, например, восточный ветер, то через сутки придётся проститься с Москвой… А если северо-западный, то облако повернёт на Южный Урал и уничтожит Челябинск, Магнитогорск и тэдэ и тэпэ.

— И откуда только эта напасть взялась, Сергей Кужугетович? Ведь, насколько я знаю, СССР никогда химическую войну не планировал?..

— Ой, ли! — Устало улыбнулся Шойгу. — Вот позволю себе продолжить ночной доклад. У меня тут много всяких выписок. Я готовился к этой теме ещё три года тому, когда дезактивировали Камбарку. Между прочим, почти рядом с Кизнером…

Так вот что интересно. Ещё в конце 50-х США выбрали О-этиловый S-2-(N,N-диизопропиламино)этиловый эфир метилфосфоновой кислоты, тьфу, язык обломаешь, в качестве основного боевого отравляющего вещества. Тогда же ему для краткости присвоили шифр VX. Вещество VX токсичнее зарина примерно в 10 раз, как при внутривенном введении, так и при ингаляции. Однако этот самый VX переплюнул и зарин, и зоман особо высоким уровнем токсичности при накожной аппликации… Вот такая гадость!..

— Ты хочешь сказать, что сразу в послесталинские времена США могли нас этим газом шутя превратить в удобрение?

— Ну, не сразу, но вскоре. В апреле 1961 г. в США начал работать на полную мощность завод в Нью-Порте (штат Индиана) не только по производству вещества VX, но и снаряжённых им боеприпасов. Завод выпускал в год до 5000 тонн VX.

— А мы, что же, хлопали ушами?..

— Как бы не так! Производство вещества VX и химических боеприпасов, начинённых этой мерзостью было создано через десяток лет и в Советском Союзе, вначале только на химическом комбинате в Волгограде, а затем и на новом заводе близ Чебоксар, то есть в Новочебоксарске на Средней Волге.

— Да-а!.. А что, при Сталине химическую дрянь не делали?..

— Делали, как же не делать. Конечно, тогда только зарином да зоманом обходились, но, к счастью, ничего применять не пришлось, ни Гитлер, ни Сталин не решились нарушить конвенции и травить мирное население. Однако люди наши страдали страшно и мучительно. Тогда основные мощности были в Чапаевске и Дзержинске, через эти производства прошли примерно 100 тысяч человек. Так вот, с того времени из этих ста тысяч “химиков” осталась горстка, примерно 150 человек в этих двух городах.

Причём, трагедия заключалась в том, что гробились на “химии” молодые девчонки. Ведь мальчишки ушли на фронт, а ковать победу в возможной химической войне пришлось девчонкам, сплошь и рядом девочкам 14–15 лет…

К столу незаметно подошла Дарья Алексеевна, придвинула стул, села и молча стала тоже слушать Шойгу…

— Им бы сейчас было примерно по 80 лет. Ещё многие были бы живы, — тихо сказала Дарья.

— Были бы, если бы да кабы… — Продолжил Сергей Шойгу. — Кто туда попадал, отравлялись примерно на десятый день, их заменяли свежим составом, а отравленные отлёживались в барачных общагах и возвращались снова на десятый, двенадцатый, пятнадцатый день, в зависимости от графика.

Так я что хочу сказать. Из использованных в самом мерзком значении этого слова 100 тысяч девушек и женщин, десятки умерли на месте, тысячи — в бараках. Их просто списывали, как инвентарь, увозили грузовиками, как дрова, не сообщая родителям, и хоронили в “сестринских” могилах, без каких-либо крестов и табличек. Десятки тысяч умерли от последствий, то есть умерли не своей смертью, а смерть их настигла через некоторое время, то есть это было как бы просто растянутое во времени отравление.

— Но это всё дела давно минувших дней… — отозвался задумавшийся ДАМ.

— Как бы не так! — Возразил Шойгу. — Даже те, кто создавал химоружие второго поколения в 60-е и 70-е годы, например, в Чувашии, так же брошены и забыты. Я имею ввиду тех, кто выжил… Поэтому мы, если честно говорить, как государство, тягчайшим образом виновны перед этими людьми…

Вроде Дарья подняла, как в классе, руку, прося слова.

— Что, Дарья Алексеевна? — Спросил ДАМ.

— Звонит Игорь Иванович Шувалов, он в Белом Доме, никого не обнаружил, узнал, что на месте президент, обрадовался. Спрашивает, что делать?..