— Когда мы познакомились, — начал Стивен, у меня в жизни был очень сложный период. Все, за что я ни брался, или не получалось, или давалось с огромными трудностями. Я был измотан и физически и морально. И вдруг она — взбалмошная, ветреная, молоденькая девчонка. Она появилась словно оазис в пустыне, словно солнце посреди хмурого неба, и я не устоял. Я влюбился. Она на семь лет младше меня, но порой мне казалось, что по своим взглядам, багажу жизненного опыта я гожусь ей в отцы, а то и в деды. Она резко отличалась от всех моих знакомых. Своим веселым нравом, бесшабашностью и легким отношением ко всем проблемам. Она могла раскрасить самый сложный будничный день. Сьюзен, посмотри на меня. Я хочу видеть твои глаза, — попросил он. — Я рассказываю тебе об этом не для того, чтобы причинить тебе боль или сравнивать вас, а для того, чтобы ты постаралась понять мои чувства. Рядом с ней всегда был праздник. Я был молод. Ну как устоять и не влюбиться в такую девушку?

С самой первой встречи я знал, что серьезных отношений, я имею в виду планов на семейную жизнь, у меня с ней никогда не будет, но отказаться от такого наркотика был не в силах. Знаю, за это меня вполне заслуженно можно осуждать. Я не был честен с нею, но она никогда не требовала оформления наших отношений и меня такое положение вещей устраивало. Мы ругались, мирились, наша жизнь была похожа на вулкан: сегодня он спит, а что будет завтра — никто не знает.

Такие отношения продолжались два года. Я стал уставать, хотелось чего-то более спокойного, но уйти не мог. А потом мы поссорились. Я уехал с друзьями отдыхать на две недели. Затем сам себе устроил длительную командировку по делам фирмы, а когда вернулся и решил позвонить Адриане, она не ответила. Я не думал, что все будет так серьезно. По приезде надеялся помириться, но она, видимо, решила иначе — просто испарилась. Больше я ее не видел, — закончил Стивен и замолчал.

Адриана! Девушка, похожая на меня! Как я раньше об этом не подумала? Адриана — моя сестра. Стивен — возможный отец Ханны! Сьюзен похолодела от этих догадок. Он любил Адриану. И он ничего не знает. А если он отберет у меня Ханну? В ослабевших объятиях Стивена Сьюзен боялась даже дышать, не то чтобы пошевелиться. Все ее тело пронзил страх. Стивен не удерживал свою пленницу, но она не делала попыток освободиться — замерла, затаилась. Что же делать? Паника полностью завладела душой и мыслями Сьюзен.

— Ты молчишь? — обратился он к ней.

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Не знаю. Я рассказал тебе все, ничего не утаив.

— Я верю и все понимаю. Ты до сих пор любишь ее, — удрученно добавила Сьюзен.

— Нет. Я много думал обо всем: об Адриане, о тебе, сравнивал, анализировал свои чувства к вам обеим. Сейчас мне кажется, что по-настоящему я не любил Адриану. Она была для меня словно наркотик для наркозависимого человека. По крайней мере, чувства к тебе у меня намного сильнее. Они даже в сравнение не идут с тем, что я чувствовал, находясь рядом с ней. Я люблю тебя, Сьюзен. Очень люблю.

У Сьюзен даже дыхание перехватило от такого признания, сердце перестало биться, потемнело в глазах, а в голове снова стало нестерпимо горячо.

— Ты говоришь это, чтобы я не вышла из машины? — не поверила она.

— Я говорю это для того, чтобы ты знала, что очень дорога мне, что я люблю тебя. Именно тебя, а не образ Адрианы.

Сьюзен подняла голову и пристально посмотрела в глаза Стивену. Они светились любовью и нежностью. Он не лгал, глаза подтвердили это. И она улыбнулась.

Из его груди вырвался стон облегчения. Он вновь крепко прижал к себе Сьюзен и прошептал:

— Любимая моя.

12

— Сьюзен, наконец-то! — Мать открыла дверь и впустила дочь в квартиру. На руках у нее вертелась Ханна.

— Здравствуй, мама! Здравствуй, моя маленькая! Я уже соскучилась. Как вы здесь без меня?

— Все хорошо, — ответила мать.

Сьюзен сняла куртку и обувь.

— Иди ко мне, малышка, — протянула она руки к Ханне, и та в мгновение ока, как маленькая обезьянка, перебралась от бабушки к Сьюзен. — У тебя новая игрушка? Наверное, бабушка подарила?

— Подарила, — подтвердила миссис Джефферс, с обожанием глядя на Ханну, смешно прижимавшую к себе лохматого медвежонка. — Второй день не выпускает его из рук.

— Значит, пришелся ко двору, — рассмеялась Сьюзен.

— Рассказывай, дочка, не томи. Как провела уик-энд? Глаза у тебя горят. Чувствую, что все прошло на славу.

— Да, мама. Стивен сказал, что любит меня. — Сьюзен закружилась по комнате вместе с Ханной. Девочка восторженно завизжала, а Сьюзен проскакала с ней вокруг своей матери и опустила девочку в манеж. — Какая же ты стала тяжелая, Ханна. Ну и откормила же тебя бабушка!

— Оставь ее, пусть поиграет. Пойдем на кухню, я напою тебя чаем, а ты мне все подробно расскажешь.

— Пойдем, — согласилась Сьюзен и добавила Ханне целую кучу игрушек. — Разбирайся, дорогая.

Миссис Джефферс заварила чай и приготовила любимые тосты Сьюзен. Поставив все это перед дочерью, села напротив и приготовилась слушать.

— Уик-энд превзошел даже самые смелые ожидания, — начала Сьюзен. — Мама, там так красиво! Я, конечно, не один раз бывала в доме Стивена и всегда восхищалась красотой того дивного места и самим домом, но все эти поездки были связаны с работой. А вчера я взглянула на него совершенно иначе. Представь себе, мама! Огромные вековые ели держат на своих лапах снежные шали. Снег везде, его много, он не тронут, девственно чист, искрится и переливается лазурными оттенками. Крыша дома напоминает крылья огромной птицы, которая укрывает гнездо с птенцами от непогоды и посторонних взглядов. Она тоже придавлена большим слоем снега. Мы еле пробрались к дому. Пришлось в буквальном смысле слова прокладывать в снегу себе путь. Мы так устали, что уже не осталось сил, чтобы встать на лыжи. Словом, уик-энд был просто лучше некуда! — закончила Сьюзен и с шумом, по-детски отхлебнула остывший чай.

Во время рассказа мать изучающе смотрела на дочь. Такой радостной и возбужденной, с горящими каким-то внутренним светом глазами и нежным румянцем на лице, она ее не помнила. Отношения Сьюзен и Кевина всегда были ровными и спокойными, не вызывали у нее столько эмоций. Мать часто задавалась вопросом, а любит ли ее дочь своего будущего мужа или ее просто устраивают стабильные отношения с Кевином.

Что же за человек этот Стивен? Что он сделал с ее дочерью? Сьюзен словно долго спала, а теперь проснулась. Именно такой и должна быть молодая девушка — чувственной, взрывной, веселой…

— Ты очень изменилась, — озвучила свои мысли миссис Джефферс.

— Я и сама это поняла. И мне нравятся перемены, происходящие во мне.

— Признаюсь, мне тоже.

Мать и дочь переглянулись и весело рассмеялись.

— К слову сказать, раз уж пошел такой откровенный разговор, перемены в тебе, мама, тоже нельзя не заметить.

— Это все наша кроха. Тебе я уже не нужна, а как хочется быть для кого-то необходимой.

— Ну что ты говоришь? Как это ты мне не нужна? Да, я выросла, но это не значит, что мне не нужны твоя любовь и поддержка, совет матери. Кому бы я сейчас изливала душу?

— Все это так, но ведь я не об этом говорю.

— Мама, тебе еще не поздно наладить свою личную жизнь. Ты у меня такая красавица!

— Что ты, уж такая и красавица! — отмахнулась миссис Джефферс. — Поживем — увидим. А пока мне очень нравится роль бабушки… Кстати о Ханне, — вдруг встрепенулась она, словно наконец вспомнила нечто очень важное, — ты сказала Стивену о ней?

Сьюзен сразу помрачнела, и мать без слов поняла ответ на свой вопрос.

— Но, Сьюзен, так нельзя. Надо сказать.

— Я тебе еще не все рассказала. — Не все?

— Ой, мамочка, — всхлипнула Сьюзен, мне кажется, нет, я почти уверена, что Стивен — отец нашей Ханны.

— Что?! — От изумления миссис Джефферс поднялась со стула и сразу же вновь опустилась на него. — Не может быть!

— Да, мама, ты не ослышалась.