10
Образы возникают!
Распилено дерево на козлах, сбито, окрашено,
Образ гроба для мертвеца, чтоб улечься в саване,
Меняется образ в стойки кровати, в ножки кровати для новобрачной;
Образ корытца, качалки под ним, колыбель для ребенка,
Образ досок для пола, настила для пляшущих ног,
Образ досок для семейного дома родителей любящих и детей,
Образ крыши дома двух молодоженов, крова над юной счастливой четой,
Крова над ужином, весело приготовленным верной женой и весело съеденным верным мужем после рабочего дня.
Образы возникают!
Образ места для подсудимого в зале суда и его иль ее на этом месте,
Образ стойки бара с двумя пьяницами, молодым и старым,
Образ пристыженной и гневной лестницы, попираемой воровскими шажками,
Образ укромной софы и парочки тайных прелюбодеев,
Образ игорного стола с дьявольским проигрышем и выигрышем,
Образ лесенки для осужденного убийцы с осунувшимся лицом и связанными руками,
Шерифа с помощниками и безмолвной бледной толпы, покачивание веревки.
Образы возникают!
Образ дверей, многих выходов и входов;
Дверь, откуда поспешно вышел, покраснев, друг вероломный,
Дверь, куда проникают новости хорошие и плохие,
Дверь, откуда вышел, дом покидая, самонадеянный, легкомысленный сын,
Дверь, куда он вошел опять после долгих скитаний, — больной, надломленный, без чести, без средств.
11
И образ ее возникает:
Она, защищенная меньше и все ж больше, чем когда-либо;
Средь грубых и грязных она шагает, не боясь грубости, грязи;
Она узнает мысли, когда проходит, — ничто от нее не скрыто;
Она, несмотря ни на что, дружественна ко всем;
Она любима больше всего — без исключений, — и нечего ей бояться, она ничего не боится;
Проклятия, ссоры, песни с икотой, непристойная ругань не заденут ее, когда она мимо проходит;
Она молчалива, владеет собой — они ее не оскорбляют;
Она принимает их, как законы природы их принимают, — она сильная,
Она тоже закон природы, — нет закона сильней, чем она.
12
Главные образы возникают!
Образы Демократии, полной — в итоге столетий;
Образы, что вызывают другие образы,
Образы буйных мужественных городов,
Образы друзей гостеприимных по всей земле,
Образы, крепящие землю и крепнущие землей.
Из «Песни о выставке»
Перевод К. Чуковского.
Муза, беги из Эллады, покинь Ионию,
Сказки о Трое, об Ахилловом гневе забудь, о скитаниях Одиссея, Энея,
К скалам твоего снегового Парнаса дощечку прибей: «За отъездом сдается внаем».
И такое же повесь объявление в Сионе, на Яффских воротах и на горе Мориа,
И на всех итальянских музеях, на замках Германии, Испании, Франции,
Ибо новое царство, вольнее, бурливее, шире, ожидает тебя как владычицу.
* * *
Наши призывы услышаны!
Да и сама она издавна жаждала этого.
Она идет! Я слышу шелест ее одежд!
Я чую сладостный аромат ее дыхания!
О, царица цариц! О, смею ли верить,
Что античные статуи и эти древние храмы не властны ее удержать?
Что тени Вергилия, Данте и мириады преданий, поэм не влекут ее, как магниты, к себе?
Что она кинула их и — пришла?
Да, уже замер, умолк ее голос там, над Кастальским ключом,
И египетский Сфинкс с перебитой губою молчит,
И замолчали гробницы, хитро ускользнувшие от власти веков,
Каллиопа уже никого не зовет, и Мельпомена, и Клио, и Талия мертвы,
Иерусалим — горсть золы, развеянной вихрем, — сгинул,
Полки крестоносцев, потоки полночных теней, растаяли вместе с рассветом.
Где людоед Пальмерин? [150]где башни и замки, отраженные водами Уска?
И Артур, и все рыцари сгинули, Мерлин, Ланселот, Галахад [151]сникли, исчезли, как пар.
Ушел он! ушел навсегда этот мир, когда-то могучий, но теперь опустелый, безжизненный, призрачный,
Шелками расшитый, ослепительно яркий, чужой, весь в пышных легендах и мифах,
Его короли и чертоги, его попы и воители-лорды, его придворные дамы.
В короне, в военных доспехах, он ушел вместе с ними в свой
кладбищенский склеп и там заколочен в гроб,
И герб на его могиле — алая страница Шекспира,
И панихида над ним — сладко тоскующий стих Теннисона.
К нам спешит высокородная беглянка, я вижу ее, если вы и не видите,
Торопится к нам на свидание, с силой пробивает себе дорогу локтями, шагает в толпе напролом,
Жужжание наших машин и пронзительный свист паровозов ее не страшат,
Ее не смущают ни дренажные трубы, ни циферблат газомера, ни искусственные удобрения полей,
Приветливо смеется и рада остаться
Она здесь, среди кухонной утвари!
* * *
Но погодите — или я забыл приличье?
Позволь представить незнакомку тебе, Колумбия! (Для чего же я живу и пою?)
Во имя Свободы приветствуй бессмертную! [152]Протяните друг другу руки
И отныне, как сестры, живите в любви.
Ты же, о Муза, не бойся! поистине новые дни и пути принимают, окружают тебя,
И странные, очень странные люди, небывалая порода людей,
Но сердца все те же, и лица те же,
Люди внутри и снаружи все те же, чувства те, порывы те же,
И красота, и влюбленность те же…
* * *
…О, мы построим здание
Пышнее всех египетских гробниц,
Прекраснее храмов Эллады и Рима.
Твой мы построим храм, о пресвятая индустрия…
Я вижу его, как во сне, наяву,
Даже сейчас, когда я пою эту песню, я вижу, он встает предо мною,
Я вижу его, как во сне, наяву,
Громоздится этаж на этаж, и фасады из стекла и железа,
И солнце, и небо ей рады, она раскрашена самыми веселыми красками,
Бронзовой, синей, сиреневой, алой,
И над ее златокованой крышей будут развеваться во всей красоте под твоим стягом, Свобода,
Знамена каждого штата и флаги каждой земли,
И тут же вокруг нее целый выводок величавых дворцов, — они не так высоки, но прекрасны.
В стенах ее собрано все, что движет людей к совершеннейшей жизни,
Все это испытуется здесь, изучается, совершенствуется и выставляется всем напоказ.
Не только создания трудов и ремесел,
Но и все рабочие мира будут представлены здесь.
Здесь вы увидите в процессе, в движении каждую стадию каждой работы,
Здесь у вас на глазах материалы будут, как по волшебству, менять свою форму.
Хлопок будут собирать тут же, чуть ли не у вас на глазах,
Его будут сушить, очищать от семян и у вас на глазах превращать в нитки и ткань,
Вам покажут старые и новые процессы работ,
Вы увидите разные зерна и как их мелют, пекут из них хлеб,
Вы увидите, как грубая руда после многих процессов становится слитками чистого золота,
Вы увидите, как набирает наборщик, и узнаете, что такое верстатка,
С удивлением увидите вы, как вращаются цилиндры ротационных машин,
Выбрасывая лист за листом тысячи печатных листов,
Перед вами будут создавать фотоснимки, часы, гвозди, булавки, модели всевозможных машин.
В больших и спокойных залах величавый музей даст вам безграничный урок минералов,
А в другом вам покажут деревья, растения, овощи,
В третьем — животных, их жизнь, изменения их форм в веках.
Один величавый дом будет домом музыки,
В других будут другие искусства и всякие другие премудрости,
И ни один не будет хуже другого, их будут равно почитать, изучать и любить.
вернуться
150
…где людоед, Пальмерин...— Имеется в виду «Пальмерин Английский» — рыцарский роман неизвестного автора. Очевидно, речь идет об эпизоде с братьями, Пальмерином и Флориано, заточенными в замок великана, который собирался отдать их в пищу своим охотничьим львам.
вернуться
151
Артур, Мерлин, Ланселот, Галахад— персонажи и образы английских средневековых легенд о короле бриттов Артуре и рыцарях Круглого стола. Сюжет, основанный на древних сказаниях «артуровского цикла», был разработан английским поэтом Альфредом Теннисоном (1809–1892), создавшим цикл поэм под названием «Королевские идиллии» (1842–1885). Это произведение и имеет в виду Уитмен.
вернуться
152
… Позволь представить незнакомку тебе, Колумбия… Во имя Свободы приветствуй бессмертную!.. — Имеются в виду события Войны за независимость испанских колоний в Америке. В 1810–1826 гг. Колумбия освободилась от испанского господства; в 1819 г. Симон Боливар провозгласил создание федеративной республики Великая Колумбия. В 1863 г., согласно новой конституции, страна получила название Соединенных Штатов Колумбии.