ВОСХВАЛЕНИЕ ИСТИНЫ
Правда правд, о истина!
Ты одна лишь истинна!
Славит наша здравица
ту, что может справиться
со лгунами грязными,
с их речами праздными,
с пресвятыми сворами,
что живут поборами,
с судьями бесчестными,
в сих краях известными,
с шайкою мошенников
в звании священников,
с теми лежебоками,
что слывут пророками,
с бандою грабителей
из иных обителей,
христиан морочащих,
господа порочащих!
ОБЛИЧЕНИЕ ДЕНЕГ
Ныне повсюду на свете
великая милость монете.
Ныне деньгою велики
цари и мирские владыки.
Ради возлюбленных денег
впадет во грехи и священник,
И во вселенском соборе
у каждого — деньги во взоре.
Деньги то бросят нас в войны,
то жить нам позволят спокойно.
Суд решает за плату
все то, чего хочет богатый.
Все продают, покупают,
берут и опять отнимают.
Деньги терзают нас ложью,
вещают и истину божью.
Деньги — святыня имущих
и обетование ждущих.
Деньги женскую верность
легко превратят в лицемерность.
Деньги из знатных и важных
соделают тварей продажных.
Денег желая, правитель
становится сущий грабитель.
И из-за денег в народе
воров — как звезд в небосводе.
Деньги для каждого милы,
не в страх им враждебные силы.
Денег звонкое слово
для бедных людей злее злого.
Деньги — ведомо это —
глупца превращают в поэта.
С теми, кто деньги имеет,
и пир никогда не скудеет.
Деньги спасут от недуга,
купят подругу и друга.
Деньги с легким сердцем
съедают миногу под перцем.
Деньги сосут из кувшина
французские сладкие вина.
Деньги чванятся звоном,
что все перед ними — с поклоном.
Деньги пируют со знатью
и носят богатые платья,
Деньги могучи премного,
их все почитают, как бога.
Деньги больных исцеляют,
здоровым сил прибавляют,
Пошлое сделают милым,
любезное сердцу — постылым,
Станет хромой ходячим,
воротится зренье к незрячим.
Долго можно их славить,
одно лишь хочу я прибавить:
Видел я, видел намедни,
как деньги служили обедню:
Деньги псалом запевали,
и деньги ответ подавали,
Проповеди говорили
и слезы прегорькие лили,
А под слезами смеялись
затем, что с доходом остались.
Деньги повсюду в почете,
без денег любви не найдете.
Будь ты гнуснейшего нрава —
с деньгами тебе честь и слава.
Нынче всякому ясно:
лишь деньги царят самовластно!
Трон их — кубышка скупого,
и нет ничего им святого,
Пляска кругом хоровая,
а в ней вся тщета мировая,
И от толпы этой шумной
бежит лишь истинно умный.
ХРАМ ВЕНЕРЫ
Бахуса почествовав,
шел я из кружала —
Мне Венеру чествовать
нынче надлежало.
Шел я припеваючи,
разодетый знатно,
И кошель у пояса
взвякивал приятно.
В капище Венерино
дверь была замкнута —
Жаждущему не было
жданного приюта.
Изнутри же слышались
струны и напевы:
Слаще пения сирен
пели в храме девы.
Вход блюла привратница,
стоя настороже,
Росту невеликого,
но лицом пригожа;
К ней-то я приблизился,
с ней завел беседу,
И она раскрыла дверь
и сказала: «Следуй!»
Следуя красавице,
я вхожу под крышу
И вопросы умные
по порядку слышу:
«Ты откуда, юноша,
рвешься в эти стены?»
«Я из края здешнего,
чтитель ваш смиренный».
«Какова причина есть
твоего прихода?
Добрая ль привеяла
к нам тебя погода?»
«Истинно, — ответствую, —
ветр неодолимый».
«Юности ли пламенем
ты пришел палимый?»
«Жжет меня,— ответствую,
внутренняя рана,
Коей от Венеры я
уязвлен нежданно.
Нет мне в мире снадобья,
нету исцеленья,
И к Венере-матери
я взослал моленья.
Девица блаженная,
будь же благосклонна,
Донеси мольбу мою
до Венеры трона!»
Вняв, пошла красавица
в сень святого крова
Возвестить владычице
вверенное слово.
«Ты, которой ведомы
тайны нежных тайн,
Ты, что ласкова ко всем,
кто любовью маян,
О царица мощная
многосластной страсти,
Исцели болящего
от его напасти!»
Се введен я, трепетный,
во предел алтарный,
Се узрел Венеры я
облик лучезарный
И воззвал приветственно,
преклонив колени:
«О, внемли, желанная,
чтущего хваленью!»
«Кто ты,— молвила она,—
юноша речистый?
Чем взошел ты мучимый
в сень святыни истой?
Ты не оный ли Парис,
цвет земного круга?
От какого страждешь ты
томного недуга?»
«О Венера, лучшая
из богов могущих,
В судьбах ты не сведуща
прошлых и грядущих!
Я лишь бедный юноша,
смерти злой пожива,
Но меня излечишь ты,
в благости нелжива».
«Прав ты, славный юноша,
здесь явись во храме!
Прав ты, снарядив себя
звонкими дарами!
Если дашь динарии
лучшего чекана —
Знай: твоя излечится
бедственная рана».
«Вот кошель наполненный,
все мое именье;
В нем мое да явится
жертвоприношенье!
Утоли палящий огнь
страстного калеки
И прославься от меня
присно и вовеки!»
Тесно руки сблизивши,
следуем в покои,
Где стояли девушки
стройною толпою,
Сходствуя одеждами,
сходствуя по виду
И прекрасны ликами,
как сама Киприда.
Нас они завидевши,
хором привечали
И богине в сретенье
речи их звучали:
«Благо во прибытии!
Вместе ль возликуем?»
«Нет,— Венера молвила,—
высшего взыскуем!»
Скрылись девы оные,
внявши мановенью,
Остаюсь с богинею
я в уединенье.
Услаждаюсь звуками
вежественной речи
И на ложе постланном
жажду нежной встречи.
И, совлекшись всех одежд,
мне она предстала,
И сияньем наготы
вся она блистала,
И простерла на одре
сладостное тело,
Ярость плоти мужеской
впив в себя всецело.
Налюбившись, встали мы
омовенья ради:
Тек источник сладостный
в божьем вертограде,
В коем омовение
было обновленье,
Изымавшее из тел
тягость и томленье.
Но по омовении
всчувствовало тело,
Сколь от сладострастия
много ослабело;
И к Венере обратил
я такое слово:
«Есть хочу и пить хочу:
нет ли здесь съестного?»
Вот на блюде вносятся
утки, гуси, куры —
Все дары пернатые
матери-натуры;
Вот муку на пироги
мерят полной мерой —
Так-то мне пируется
с щедрою Венерой.
Три отрадных месяца
был я при богине,
Данью достодолжного
чтя ее святыни;
Днесь иду в дальнейший путь
с праздною сумою,
Быв от мук богинею
исцелен самою.
Всех пусть добрых юношей
речь моя научит:
Если стрелы страстные
сердце ваше мучат —
Пусть единой из Венер
тело препоручат,
И целенье скорое
от нее получат.