Наряду с бретонцами во Франции, валлийцами в Уэльсе и горными шотландцами, ирландцы являются сейчас одним из четырех осколков, сохранивших до с их сор свое национальное обличье, некогда великого кельтского племени, занимавшего в V–IV веках до н. э. наибольшую часть Европы (Британские острова, Галлия, Северная Италия, значительная часть Германии, Балканского полуострова и Испании), — племени, бывшего носителем довольно высокой и сложной материальной культуры. Сначала теснимые германцами, затем покоренные почти всюду римлянами, они в самом начале средних веков сохранили независимость лишь на Британских островах, откуда путем вторичной эмиграции в V веке захватили Арморику — нынешнюю Бретань. До XII века, а отчасти до самого конца средних веков им удалось удержать в четырех названных областях свою политическую независимость. Еще сейчас в этих четырех районах в значительной мере сохранились старые быт и нравы, родной язык и литература на нем, весь национальный уклад жизни.
Самым крупным очагом кельтской культуры в средние века была именно Ирландия. Это была единственная страна на западе Европы, куда не ступала нога римского легионера. Когда в VI веке до н. э. кельты со своей первоначальной родины, находившейся в западных областях нынешней Германии, пришли в качестве завоевателей на Британские острова, они нашли страну заселенной первобытными племенами. Эти последние — пикты, атекотты, каледонцы и другие, — вероятно, были родственны иберам, занимавшим в доисторические времена Пиренейский полуостров и значительную часть Галлии. Покорив и ассимилировав их, кельты, в свою очередь, сами подверглись сильному их влиянию, значительно, по-видимому, задержавшему их культурное развитие. Это выразилось не столько в заимствовании бытовых черт и воззрений, неизвестных кельтам, сколько в том, что, оказавшись среди племен, переживавших еще более раннюю ступень родового строя, кельтские пришельцы нашли обстановку, укрепившую архаические черты этого строя, еще не изжитые ими самими.
Обращенная в христианство в V веке отчасти благодаря миссионерской деятельности святого Патрика. Ирландия с конца VIII до конца X века подвергалась набегам норвежских и датских викингов, одно время утвердившихся на юго-востоке острова, в районе Дублина, и причинявших стране разорение. В XII веке произошло завоевание Ирландии англо-норманнами, однако власть английских королей долгое время была чисто номинальной, пока в XVI веке не совершилось окончательное подчинение страны Англии. В эпоху борьбы и последовавшую за ней эпоху порабощения Ирландии предания родной старины были предметом величайшей любви всего народа. Но творчески они обогатились мало, ибо их развитие и формирование произошло еще в период независимости Ирландии и может считаться законченным к X веку. Труднее ответить на вопрос, к какому времени следует отнести их зарождение. Местные хроники относят жизнь Конхобара и Кухулина — двух главных героев уладского цикла — к началу нашей эры. Но в таком случае пришлось бы допустить, что добрых полтысячелетия (до V века, когда вместе с христианством в страну проникла письменность) эти предания сохранились, не разрушаясь, в шаткой форме устных рассказов, что маловероятно.
Однако если предания уладского цикла могут притязать на частичную историческую достоверность, то иначе обстоит дело со вторым героическим циклом, циклом Финна. Есть серьезные основания полагать, что предания о нем носят вполне легендарный характер; скорее всего. Финн — древний мифический образ, поздно и своеобразно оживший в фольклорном творчестве.
Что касается, наконец, разнообразных саг, не входящих ни в первый, ни во второй из названных пиклов, то время их создания весьма различно. Древнейшие из них зародились примерно в VI–VII веках. По своему стилю и общему характеру они также занимают среднее положение между обоими упомянутыми пимами.
С V века началась христианизация саг, вообще говоря, довольно слабая. Она сказалась не столько в коренных заменах или прибавках к тексту, которые часто бывает трудно выделить, сколько в затушевывании слишком яркого языческого элемента. Лишь в IX веке в судьбе цикла произошло значительное изменение. Опустошения, производимые в это время во всей стране викингами, побудили ревнителей старины позаботиться об охране национальных эпических преданий. Приходилось спасать дорогие рукописи от огня и меча, людям пера и слова приходилось ютиться в защищенных местах, собирая вокруг себя свои ценности. Это дало повод для общего пересмотра эпического материала. Старые саги, эпизодические, разрозненные, нередко противоречивые в разных их редакциях, были трудами грамотеев-монахов и светских литераторов собраны вместе, согласованы и объединены в обширные компиляции, тщательно переписанные. Более поздние списки этих компилятивных рукописей, восходящие к XI–XII векам, и сохранили нам эти саги в том виде, в каком мы их предлагаем в нашем переводе.
Таким образом, саги эти, прежде чем принять свой окончательный вид, жили и развивались уже в течение семи-восьми веков. Поэтому, говоря о быте, в них отразившемся, приходится иметь в виду не какой-либо один, точно ограниченный период, а всю указанную эпоху в целом, отдельные моменты которой наложили на саги свои последовательные наслоения. Однако архаическая основа в сагах настолько преобладает над новшествами, что практически можно считать яти саги отражающими состояние Ирландии языческой эпохи и лишь самых первых времен христианства, то есть примерно с III по VII век и.
Энгельс отмечает чрезвычайную живучесть родового строя у кельтов: «Древнейшие из сохранившихся кельтских законов показывают нам род еще полным жизни; в Ирландии он, по крайней мере инстинктивно, живет в сознании народа еще и теперь, после того как англичане насильственно разрушили ого; в Шотландии он был в полном расцвете еще в середине прошлого столетии и здесь был также уничтожен только оружием, законодательством и судами англичан» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21).
В интересующую нас эпоху родовой строй в Ирландии со всеми характеризующими его чертами — коллективной собственностью, вождями или старейшинами, общими народными собраниями всех взрослых («примитивная демократия»), натуральным хозяйством, тенденцией к перекочевыванию, групповым или парным браком, предшествующим моногамии, матриархатом, обычаем усыновления, кровной местью, нередко уже, однако, заменявшейся выкупом, культом племенных богов, природных сил и всякого рода духов, следами тотемизма и табу, огромной ролью в быту и в общественной жизни магии и заклинаний — сохранял еще полную силу. Его устойчивость объясняется значительной изолированностью Ирландии, ничтожной внешней торговлей и отсутствием живого контакта с римской цивилизацией, медленным ростом производительных сил страны, окруженной еще более варварскими, полудикими туземными племенами. Тем не менее, даже в эту древнюю эпоху мы наблюдаем определенные признаки разложения в Ирландии родового строя, выразившиеся в значительном имущественном и социальном неравенстве разных слоев населения и в захвати земель вождями или старейшинами. Однако к феодализму в подлинном смысле слова это не привело, несмотря на позднейшие усилия англо-норманнских завоевателей (с XII века) насадить в Ирландии феодальные отношения.
В основе всех общественных группировок лежало древнее понятие кровного родства. Самые мелкие социальные ячейки, семьи, объединялись в роды, роды — в кланы, кланы — в племена. Долгое время еще поддерживалась фикция, будто целые племена объединены происхождением от общего предка. Это не мешало принимать в состав родов или кланов лиц совершенно посторонних путем обряда усыновления. Род еще сохранял институт круговой поруки: он отвечал коллективно за преступления каждого своего члена, платил его долги и т. п. Каждая из перечисленных групи управлялась авторитетом своих главарей-старейшин.
Если племя занимало достаточно обширную территорию, ее глава носил титул короля или «подкороля», иначе говоря — князя; само же племя именовалось в таком случае народом. Одно время в Ирландии было сто восемьдесят четыре таких «народа», но не все они имели «подкоролей». Последние были подчинены королям областей (или королевств), которых вначале было пять: 1) Ульстер (на севере и северо-востоке Ирландии), 2) Коннахт (на западе), 3) и 4) Мунстер (на юге и юго-западе), разделявшийся на Восточный и Западный, позднее — на Северный и Южный, и 5) Лейнстер (на юго-востоке) (Только это деление и знают наши саги. Но приведенные имена более позднего происхождения. Первоначально области вовсе не имели собственных имен, а обозначались перифрастическим именем населения. Вместо позднейшего: «в Ульстер», «в Ульстере», говорилось: «к уладам», «у уладов», и точно так же: «к коннахтам», «к муманам». «к лагенам» и т. д. Мы позволили себе ради ясности ввести в перевод искусственно образованные формы: «Улад», «Муман» и «Лаген», которых в действительности не существовало). Позже в центре страны была выделена шестая область — Миде. Она была наделом верховного короля Ирландии, который жил в Темре (в новом произношении — Тара) и которому были подчинены короли других областей. Получалась сложная, многоярусная структура власти, кое-чем напоминающая нашу удельно-вечевую систему и сводившаяся к многочисленным даням и повинностям, не всегда достаточно определенным и часто невыполнявшимся. Власть королей над «подкоролями» (князьями) я подданными покоилась на широко распространенном институте заложников. Без них не обходились ни один договор, ни одна крупная сделка.