— По дому? Неужели ты имеешь в виду «Фледжберри», Джесс?

— Именно. И, как ни странно, вот уже два дня я живу там. И это как раз то, о чем бы мне хотелось поговорить с вами, мисс Гаррисон.

— Ты порядком удивила меня, девочка, но, как бы ни было велико мое любопытство, разговор мы продолжим, лишь перейдя в голубую гостиную. Надеюсь, ты все так же любишь булочки с карамелью и черничное варенье?

— О да! — счастливо рассмеялась в ответ Джессика. — Булочки миссис Кортни всегда были достойны настоящего восхищения, даже Ланьи признавал это.

— Да, Ланьи знал толк в выпечке. Я узнала от него множество великолепных рецептов, таких, каких никогда не встретишь в кулинарной книге. Где он теперь?

— Во Франции, у своего сына. Я звоню ему раз в месяц, и он рассказывает мне о своем сыне и внуках, у него их двое. Мальчику Анри девять лет, а девочке Мишель семь.

— Фантастическая история. Настоящее доказательство того, что в жизни встречаются куда более закрученные сюжеты, чем в романах.

Но что все же произошло с тобой, Джесс? И этот новый хозяин «Фледжберри», неужели он не знает, кто ты?

Свой вопрос Нина задала лишь после того, как была съедена последняя булочка и выпита последняя чашка чая.

— Мой ответ наверняка шокирует вас, миссис Гаррисон, но новый владелец «Фледжберри» думает, что я ваша родственница. Вернее, я сама сказала ему об этом. А попала я к нему в качестве няни для его сына. Еще одна невероятная история, не правда ли?

— ?Значит, ты теперь моя племянница? И как, позволь узнать, твое имя?

— ?Аманда Льюис.

— Аманда Льюис, — словно пробуя имя на вкус, повторила Нина. — Не Джессика Крафт, но звучит не так уж и плохо.

— Вы сердитесь на меня, миссис Гаррисон? — встревоженно спросила Джессика.

— Пока нет. Ведь мне неизвестна причина столь неожиданно возникшего родства.

— Честно говоря, я и сама не знаю, что толкнуло меня на эту ложь, это получилось как-то само собой, а потом, когда мистер Тейлор предложил мне стать няней его сына, отступать от этих слов было уже поздно. Вот, собственно, и все.

Взгляд пожилой женщины был полон такой мудрой снисходительности и проницательности, что Джессике стало не по себе. Но, стараясь придерживаться своей версии, она с честью выдержала это испытание.

— Можешь не говорить больше ни о чем, — произнесла Нина после довольно продолжительного молчания. — Каким бы оно ни было, я уважаю твое решение и верю, что ты не опозоришь имя Гаррисонов. Пожалуй, ты единственный человек в этом мире, кому я могла бы сказать такие слова, а это, как ты знаешь, дорогого стоит.

— Спасибо, миссис Гаррисон. Я обязательно расскажу вам обо всем, но позже. Когда сама окончательно разберусь в сложившейся ситуации. Я и не думала, что так получится, но в какой-то миг тоска по «Фледжберри» стала столь невыносимой, что я не смогла отказаться от соблазна вновь очутиться в стенах родного дома.

Прожив достаточно долгую жизнь, Нина Гаррисон была уверена в том, что хорошо разбирается в природе человеческих страстей. Она готова была биться об заклад — не только тоска по дому явилась истинной причиной отразившейся в глазах Джессики боли. Было что-то еще, но об этом она могла пока лишь догадываться.

— Извини, что спрашиваю об этом, Джесс, но как все же получилось, что этот мистер Тейлор стал хозяином не только дома, но и всего его содержимого? Ходило так много слухов, но я не верила ни одному из них.

— Честно говоря, я и сама толком не знаю, что толкнуло его на этот шаг. Дэниел Тейлор сам предложил отцу подобный вариант сделки. Может, ему понравилась наша мебель и картины, а может, просто не захотелось возиться с распродажей и покупкой новых вещей. Я была по-настоящему ошеломлена, увидев, что в доме нет практически никаких изменений. Даже показалось, что стоит закрыть глаза — как услышу шаги отца по лестнице. Мне и самой хотелось бы разобраться во всем этом, и это одна из причин, почему я здесь.

— А этот мальчик, Кевин, он и в самом деле настоящее маленькое чудовище? Так по крайней мере отзываются о нем остальные соседи.

— О нет! Кевин просто очарователен. Мы довольно быстро нашли с ним общий язык, и он совсем не чудовище. Наоборот, Кевин ужасно одинокий ребенок, и мне хочется внести хоть капельку тепла в его жизнь.

Горячность тона Джессики заставила миссис Гаррисон чуть заметно приподнять брови. Крошечные кусочки головоломки постепенно начали выстраиваться в ее сознании в правильный рисунок, но она не собиралась никого, тем более Джессику, посвящать в это.

— Миссис Гаррисон, так я могу надеяться, что, если вдруг мистер Тейлор спросит вас обо мне, вы подтвердите…

— Конечно! Не беспокойся, Джесс. Можешь даже навестить меня как-нибудь вместе с Кевином. Карамельные булочки есть в моем доме всегда, а если предупредишь заранее, я попрошу миссис Кортни приготовить еще и ореховый пудинг.

— Ореховый пудинг! Вот уж не думала, что вы помните о моих пристрастиях.

— Такое не забывается. Вы с Линдой утащили кастрюлю с пудингом на чердак, а Кортни чуть не свела меня с ума, твердя, что в дом проникли воры и следует вызвать полицию.

— Потом мы с Линдой ужасно жалели о своей проделке, — счастливо засмеявшись, сказала Джессика. — Мы так объелись, что у нас разболелись животы, а вы поили нас лекарством и делали вид, что понятия не имеете о причине нашего недомогания. Какое же славное было время!

— Действительно, славное. Тогда мир был совсем другим. Всего каких-то пятнадцать лет назад, но кажется, что с тех пор прошла целая вечность.

— А как дела у Линды, миссис Гаррисон? Мы так давно не переписывались. У нее все еще один ребенок?

— Трое. Два месяца назад она родила двойню. Двух мальчиков, которые, надеюсь, пойдут характером в нее. Я сама назвала их Мартином и Ларри. Тот, кто родился первым, получил имя в честь прадеда, второй в честь деда.

— Я так рада за Линду, миссис Гаррисон. Она всегда мечтала иметь большую семью, и это ей удалось.

— Из нее мог бы получиться очень хороший художник, но она выбрала другой путь. Впрочем, это ее выбор, и я, даже если не одобряю, все равно обязана уважать его.

— Вы необыкновенная женщина, миссис Гаррисон. Линде повезло, что у нее такая понимающая бабушка.

— Не преувеличивай, Джесс. Просто я так давно живу на свете, что успела научиться кое-чему. А теперь иди. Наверняка у тебя еще много дел. И поскорей навести меня вместе с Кевином.

— Обязательно, миссис Гаррисон. И спасибо вам за все.

Глядя вслед удаляющейся по аллее Джессики, Нина Гаррисон довольно усмехнулась своим мыслям.

Какое все-таки счастье уметь понимать и чувствовать то, что пока еще только носится в воздухе! Самое восхитительное из всех существующих занятий и самое интригующее. Жаль только, что это умение приходит лишь на склоне лет, ведь иначе скольких ошибок и разочарований можно было бы избежать, подвела она итог своим рассуждениям.

Взглянув на календарь, Джессика не смогла сдержать удивленного восклицания. Воскресенье?! Но ведь недавно был понедельник! Неужели она живет во «Фледжберри» вот уже неделю?! И что я буду делать с завтрашним выходным? Уеду в Нью-Йорк и буду весь день бродить в одиночестве по городу? Нет, только не это! Но и остаться здесь я тоже не могу! — с ужасом осознала Джессика. Дэниел так странно смотрит на нее, будто вот-вот узнает. И если она как-то выдерживает ежевечерние десять минут общения с ним, то пребывание под одной крышей в течение всего воскресенья будет ей явно не по силам. Уж лучше и в самом деле отправиться в Нью-Йорк.

Завтра же уеду из «Фледжберри», а вернусь рано утром в понедельник, как раз к тому моменту, когда нужно будет везти Кевина в школу. И тогда Дэниел не будет смотреть на нее своим странным взглядом, от которого мурашки бегут по всему телу.

Стоя у окна и размышляя, она не сразу заметила появление Кевина и была порядком удивлена, увидев его рядом с собой.

— Аманда! Папа звонил и сказал, что через час приедет домой! Правда здорово?!