О наступлении ночи и познании сердца. — Сердце— в терминологии суфиев — вместилище самых высоких помыслов и чувств, той мистической любви, которая делает возможным единение с Аллахом. Вся глава представляет собой сложное символическое описание личных мистических переживаний Низами, до некоторой степени аналогичных вознесению пророка.
Если падает бык, хоть он был ожерельем украшен,// Все клинки обнажают. Ведь он уже больше не страшен. —Согласно средневековому комментарию, Низами сравнивает заходящее солнце с околевающим быком, которого хозяин спешит прирезать, пока он еще не издох, чтобы выпустить кровь. В образах этих первых стихов главы можно видеть отголоски древних иранских мистерий и жертвоприношений Митре — «солнцу-быку».
Сорок лет ожидать… — Суфии считали, что глубокие мистические переживания становятся доступными человеку только после сорока лет. Под сорокалетним возрастом они подразумевали срок наступления духовной зрелости. У Низами эта зрелость наступила, очевидно, около тридцати лет.
Ныне друга зови. — Друг— Аллах, и одновременно «искренний друг», «помощник», «возлюбленная». Через любовь и искренность, согласно суфийскому учению, лежит путь к богу. Вместилище и любви, и способности познать бога — сердце.
Из чела сделав ноги, я голову сделал из ног. — Описание сложной позы медитации, применяемой суфиями, а также йогами в Индии (ср. выше, где описана другая поза медитации).
Был я в свете лампад, был я в блеске большого покоя. — Речь идет о проникновении в «мир тела», об осознании, в ходе медитации, своего тела микрокосмом и затем дворцом с султаном, придворными и т. п. В соответствии с этим представлением, Низами говорит далее символически о внутренних органах своего тела: «селенье дыханья» — легкие, «царь полудня»-сердце (или мозг), «красный всадник» — печень, «некий отрок» — желчный пузырь, «мастер засады» — кишечник, «бронзовый стан» — почки, и т. п.