[А́стика дваждырожденный]
Как месяц в свое полнолунное время,
Блистая, росло драгоценное семя.
Росло, чтоб исполнить свое назначенье,
От солнца в нем были и мощь и свеченье.
Пылал и сверкал он, безликий покуда, —
Зародыш той силы, что сделает чудо.
Змея дождалась надлежащего срока,
Чтоб сын засиял и вблизи и далёко.
Младенец как солнечный отблеск явился, —
Казалось, божественный отпрыск родился.
От блага рождения принял он бремя:
Избавить от страха змеиное племя.
Он рос, изучая закон многоправый,
В чертоге владыки змеиной державы.
Изведал он гимны, узнал он преданья,
Которые были древней мирозданья.
От знанья он сделался дваждырожденным,
Святым правдолюбцем, премудрым ученым.
Он понял, что есть у творений бессчетных,
У птиц, у людей, у растений, животных, —
Единый язык и закон соучастья
В деяниях правды, сочувствия, счастья.
Он понял, великим умом озаренный,
Что все подчиняются наши законы
Закону тому, что рожден в человеке:
Живущему зла ты не делай вовеки,
Живи, никому не внушая боязни,
Исполненный к тварям добра и приязни,
Не смей убивать ни растенье, ни зверя,
Единою мерой себя с ними меря.
Отмеченный кротостью и бескорыстьем,
Будь милостив к людям, и птицам, и листьям,
Прощенье и правда в деянье и в речи, —
Вот высший закон, вот закон человечий!
Он рос, величайший закон постигая,
Дорога пред ним открывалась благая.
О нем, что в утробе лежал, не рожденный,
«Он есть!» — Джараткару сказал убежденный,
«Он есть! — повторяли все твари сердечно, —
Он — Астика, он — Существующий Вечно,
Затем, что всегда существует познанье!»
Прославленным сделалось это прозванье,
Оно прославлялось, подобное чуду,
И рос мальчуган, почитаем повсюду.
Возмездье меж тем приближалось к виновным,
Грозя истреблением змей поголовным.
Змей Васуки молвил сестре Джараткару:
«Предчувствую, милая, грозную кару.
Но сын твой мужает, растет мой племянник,
В грядущем — великий подвижник и странник.
Открой мальчугану его назначенье:
Несчастных спасти, отвратить всесожженье».
Послушалась добрая женщина змея
И молвила Астике, близких жалея:
«Мой сын, не стремясь к наслажденью, к веселью,
Я замуж пошла с предначертанной целью.
Узнай же замужества цель и причину,
Змеиного племени страх и кручину.
Решила красавица Кадру когда-то, —
Об этом, о сын, я узнала от брата, —
«Он черный!» — сказать о коне беломастном,
Как свежее, сбитое масло, прекрасном.
Промолвила змеям: «Коня перекрасим», —
Надеясь, что дети ответят согласьем.
Но змеи не приняли слов криводушных,
И мать прокляла сыновей непослушных:
«Придет Джанаме́джая, змей уничтожит,
Змеиному роду конец он положит.
Придет властелин в заповедное время,
Придет и сожжет он змеиное племя».
Но Брахма, создавший творенья живые,
Ответил на эти слова роковые:
«Сгорят нечестивцы, погибнут злодеи,
Спасутся невинные, добрые змеи.
Лишенные жала останутся живы.
Придет Джараткару, безгрешный, правдивый,
Придет и возьмет соименницу в жены.
Родится их сын, чистотой наделенный,
По имени Астика, правды блюститель, —
То будет змеиного рода спаситель».
Теперь ты узнал, о взлелеянный мною,
Зачем я подвижнику стала женою.
Тебя родила я с великою целью.
О сын мой, нельзя предаваться безделью,
К царю Джанамеджае двинуться надо:
Готовы уже и алтарь для обряда,
И жертвенный ковш, и сосуд, и поленья, —
Вот-вот загорится огонь истребленья!
О сын мой, рожденный для нашего блага,
В чьем сердце — добро, справедливость, отвага,
Скажи мне, могу ли спасения ждать я,
Скажи мне, избавишь ли змей от проклятья?»
Ответствовал Астика: «Правду восславлю,
Живые творенья от смерти избавлю».
Чтоб чудо свершить, порешил он сначала
О змеях узнать, не имеющих жала,
Узнал он подъявшего море и сушу, —
Он Шеши узнал справедливую душу,
Узнал он о змеях, лишенных отравы,
Узнал их поступки, и мысли, и нравы,
Услышал в правдивом преданье старинном
О добрых подвижниках в царстве змеином,
Стремящихся к благу, не склонных к наветам…
Главу «Махабхараты» кончим на этом.