Увиденное не помогло мне принять окончательного решения касательно убийства странного ребенка, но заставило отнестись к делу всерьез. Продолжив расследование, я узнал, что нынешняя гувернантка Дилана живет в доме всего четыре месяца, а предыдущая погибла при загадочных обстоятельствах. Мать Дилана сразу после его рождения впала в тяжелую депрессию. Ее лечили дома, но состояние только ухудшалось, и молодая женщина оказалась на грани безумия. Год спустя врачи перевезли больную в клинику на морском побережье, и она так там и живет. Состояние ее нестабильно, оно то ухудшается, то улучшается, однако при одном упоминании о сыне женщина впадает в истерику.

Меня заинтриговали еще кое-какие детали. Дом семьи Д*** находится в деревушке на тринадцать красивейших домов: за несколько последних лет десять из тринадцати владельцев развелись, двое за год разорились. В окрестностях погибли трое детей: первый упал с дерева, второго сбила машина, третьего нашли без признаков жизни рядом с домом, и причина смерти так и не была выяснена. Двумя годами раньше все лошади с соседней фермы вырвались из загона и после бешеной многокилометровой скачки бросились с кручи в овраг и погибли. Полиция не усмотрела связи между этими происшествиями. Были ли они как-то связаны с Диланом? Я не решался в это поверить, но и успокоиться не мог, в еженощных кошмарах мне снилось кукольное личико с горящими, как угольки, глазами. Я позвонил мадам Д*** и договорился о встрече в Париже, в чайном салоне близ площади Звезды.

— Вы его убьете? — без лишних предисловий спросила она.

— Не знаю.

— Вы его видели? Почувствовалипоселившееся в нем зло?

Ее била нервная дрожь.

— Я был слишком далеко и ничего не мог почувствовать, но он действительно показался мне… скажем так — другим, не таким, как его ровесники.

— Дилан — не ребенок, — поправила она меня. — Он демон в детском костюмчике. Мне понадобилось много месяцев, чтобы признать то, что я почувствовала, впервые взяв его на руки. Вы и вообразить не можете, какие страдания он причинил своим родителям и мне. Если вы не убьете его теперь, он вырастет — как и живущее в нем зло; скоро он станет слишком могущественным, и с ним никто не справится. Убейте его, пока еще есть время.

У нее в глазах стояли слезы. Мы расстались, я был растерян, не знал, что думать, но чаша весов склонялась в пользу убийства Дилана: несколькими днями раньше я хотел отказаться от дела, теперь готов был согласиться. Я продолжил наблюдение. Из-за пропажи собаки в доме Д*** случился переполох: много дней подряд отец Дилана и слуги искали пса в зарослях, зовя по имени. Я был слишком далеко и не мог расслышать точно, но мне показалось, что они называли его Мефисто: пикантная деталь, но меня она не рассмешила.

Я много раз пытался подобраться к дому, но мне это не удалось: метрах в тридцати, за кустами, начинался подстриженный газон, так что укрыться было негде. С наступлением темноты слуги закрывали ставни — даже в тех комнатах, где никто не жил. Проникновение со взломом я счел слишком рискованным.

На третий день, утром, Дилан появился в саду, вошел в сарай и надолго там задержался. Играл ли мальчик или готовил новую каверзу? Воображение у меня разыгралось; я не знал, осуждать себя за буйные фантазии или корить за недооценку исходившей от Дилана опасности для мира. Около полудня на террасу вышла гувернантка и позвала мальчика; он не откликнулся. Она подошла к сараю, толкнула дверь, вошла, и тут же раздался душераздирающий вопль. Я вздрогнул. Что произошло? Неужели он ее убил? Неожиданно смолкли все птицы, и наступила глухая неестественная тишина.

Я решил перебраться за другой, метрах в пятнадцати слева от меня куст, чтобы улучшить обзор, встал и услышал, как хрустнула ветка. Я резко обернулся: на меня в упор, совершенно спокойно смотрел Дилан. От страха я едва не потерял сознание: даже обвившаяся вокруг щиколотки змея вряд ли напугала бы меня сильнее. Я не знал, что делать, заговорить с Диланом или убежать, и выбрал самый абсурдный вариант, отдав инициативу пятилетнему ребенку, словно из нас двоих он, а не я обладал властью. Его взгляд был гипнотическим; у меня появилось то же ощущение, как в тот день, когда он посмотрел в мою сторону от колодца. Внезапно, не говоря ни слова, он сделал шаг в мою сторону. Я в ужасе отступил. Он продолжал двигаться. Я кинулся бежать, как перепуганный заяц, зацепился ногой за ветку и рухнул на землю. Возможно ли, что ребенок отдавал приказы растениям? Дилан был уже в трех метрах от меня, он приближался, криво ухмыляясь, из его глаз на меня смотрела бездна. Не раздумывая дольше, я выхватил из кармана пистолет и выстрелил.

Струйка крови брызнула в воздух, и Дилан упал. Я лежал, не понимая, что произошло, не имея сил подняться, и дрожал, как в лихорадке. Когда страх отступил, я поднялся и побрел через кустарник, даже не взглянув на тело павшего от моей руки маленького дьявола.

Вечером я вернулся на место преступления. Труп исчез. Там, где лежало тело, я нашел темный, пористый, удивительно легкий камень, вроде лапилли, что вылетают из жерла вулкана при извержении.

«Вы, конечно, так и не поверили до конца, что Дилан был дьяволом», — сказала мне мадам Д***, когда я позвонил, чтобы пересказать случившееся. Я ответил, что, пожалуй, действительно впервые не знаю, кого именно ликвидировал. Я не упомянул о черном камне, боясь, как бы эта фантастическая деталь не добила пожилую даму.

Мы обсудили порядок оплаты. Она назвала сумму, весьма значительную — слишком высокую за убийство ребенка, но вполне уместную за ликвидацию дьявола. Потом она попросила, чтобы я никогда больше не пытался с ней связаться, а при случайной встрече делал вид, что мы не знакомы. «Я хочу перевернуть страницу и навсегда забыть эту историю». Я успокоил ее, уверив, что испытываю те же чувства: дела этого я не забуду никогда, но никому о нем не расскажу.

Мы попрощались, и я уже собирался повесить трубку, но тут она добавила — совсем тихо, почти шепотом: «Вот еще что… Черный камень. Заройте его как можно глубже, никому не называйте места, никак его не отмечайте и никогда туда не возвращайтесь».

Книга знаменитого английского писателя Томаса де Куинси [17]называется «Убийство как одно из изящных искусств». Близкий друг — достаточно близкий, чтобы знать, чем я зарабатываю на жизнь, — подарил мне этот труд на пятидесятилетие; я его пока не прочел. Думаю, название книги сознательно провокативно и речь в ней не идет о подлинной истории, так что на сегодняшний день я — единственный человек, действительно соединивший в одну дисциплину убийство и изящные искусства.

История происходит в 1977 году. Со мной связался некий Иван (фамилии его я так и не узнал), приехавший из Америки и работавший на художника Питера Уиллмарка. Этот самый Иван, судя по всему, очень гордился своей близостью с гением и потому был весьма разочарован, когда я признался в полном художественном невежестве и в том, что фамилия Уиллмарк ни о чем мне не говорит. Как бы то ни было, Иван сообщил, что Уиллмарк узнал обо мне от одного своего друга-коллекционера. Он отдал мне два билета до Нью-Йорка, объяснив, что Уиллмарк назначает встречу через две недели в своем доме и ему, судя по всему, даже не приходит в голову, что я могу отказаться или быть занят в этот день.

Итак, я полетел в Нью-Йорк, предварительно наведя справки об Уиллмарке. Это был один из самых эпатажных художников своего времени, скандальный тип, не гнушавшийся никаким кощунством. Его творчество было посвящено всем аспектам жизни современного человека и упадку западной цивилизации. Цены на его полотна и скульптуры достигали заоблачных высот. В 1970-м серия из шести картин под названием «Время, пространство, цвет» стала самым дорогим лотом на лондонских торгах. Двумя годами позже его потеснил с первого места соотечественник Джеффри У. Джеффри с картиной невероятных размеров.