— Как и мой, — голубые глаза Филиппа, наполненные любовью, распахнулись и он коснулся щеки женщины. — Ты так прекрасна, любимая.

— Скоро рассвет, тебе пора, ко мне обещала зайти клиентка, её платье почти готово… — спохватилась женщина. Но Филипп не выпустил её из объятий.

— Неужели какая-то девица, желающая платья, важнее для тебя чем я? — спросил он, смеясь. В этом смехе я не уловила ни капли насмешки или же злорадства. Это был искренний, чистый смех…И такой Филипп меня пугал.

— Этим я зарабатываю себе на жизнь, это тоже для меня важно, но запомни, для меня нет ничего важнее тебя, — она прижалась к его груди и прикрыла глаза. Глядя на эту пару, моё сердце сжалось, нежели он мог так её любить?

Вдруг в дверь раздался стук. Женщина вздрогнула и её лицо неожиданно стало бледным как мел. Ставни на окне были закрыты, но даже я заметила, что сквозь щель струится яркий свет.

— Ах, милейшая, Прюденс, наверное, ещё спит, — сказали за дверью.

— Ну, ничего, я её разбужу, — сказал милый голос за дверью. Филипп и Прюденс успели лишь прикрыться одеялами. Но лицо Филиппа тем временем побледнело ещё больше и он ушёл под одеяло с головой. Дверь тут же распахнулась и в комнате появилась красивая женщина с белокурыми волосами. Я узнала в ней Эмбер, среднюю сестру Даренс.

— Ах, прошу прощения, мне не нужно было быть столь… — тут девушка замолчала, когда её глаза наткнулись на мужскую одежду, но её глаза были устремлены на ремень, а точнее на его пряжку, по всей видимости, особенную, в форме такого дракона, которые были в средневековых легендах. Глаза Эмбер тут же наполнились слезами.

— Филипп? — тихо позвала она, по её бледному лицу скатилась слезинка. Глаза Прюденс округлились и она быстро отдёрнула одеяло с лица мужчины. Воцарилась гробовая тишина. Глаз Филипп не открывал. А Эмбер, вытерев одну единственную слезу, гордо подняла голову.

— Прошу прощения ещё раз, Прюденс, я зайду за платьем позже, — кивнула она, — Филипп, надеюсь ты явишься к обеду? — но не услышав ответа, она вышла из комнаты. Когда шаги на лестнице стихли, Прюденс вскочила с кровати и, накинув на плечи какой-то балахон, начала плакать.

— Боже…я правда думала, что ты не женат. Госпожа Филипп ведь твоя жена, да? О Господи, какой грех я на душу взяла! — Прюденс лихорадочно провела рукой по волосам. — Немедленно покинь мой дом и больше не возвращайся!

— Прюденс, милая, прости меня! Ты же знаешь, как я люблю тебя! Я хотел сказать, но…

— Замолчи и убирайся, я не желаю тебя больше видеть!

— Прю… — глаза Филиппа заблестели, казалось, он вот-вот расплачется. Но Прюденс была непреклонна. Она повернулась к мужчине спиной и стала тупо смотреть на ставни. Неожиданно, в её глазах что-то блеснуло, не глядя на Филиппа, она заговорила твёрдым голосом, хотя слёзы всё ещё продолжали течь из её наполненных болью глаз:

— Я тоже тебе солгала, Филипп, — казалось, она вот-вот в голос разрыдается, но сжав свой локоть, она продолжала, — Я помолвлена, а ты был всего лишь развлечением в отсутствии жениха, который сейчас уехал из города по делам, — говорила она. И если бы я не видела её лица, то я, быть может, тоже поверила бы. Но ей было больно, она врала об этом…А с каждым словом женщины, лицо Келтаса всё больше вытягивалось и в конце концов, оно приняло выражение холодной бесчувственной маски. Теперь в этих ожесточённых чертах я узнала того Филиппа, которого я привыкла видеть.

Молча, он надел остатки одежды и собирался уже идти, как Прюденс снова заговорила, словно проклиная его…

— Ты пронесёшь эту боль через года, десятки лет и века, никогда тебе не позабыть этого и это каждую ночь будет преследовать тебя во сне. Ни с одной женщиной ты больше не увидишь счастья, не единого дня ты не сможешь вздохнуть без боли, — не дослушав, Филипп покинул комнату, а Прюденс вслед прошептала, — И будет так, покуда тебе не откроется правда, покуда в душе твоей не промелькнёт сожаленье, покуда не пожалеет тебя девушка с красными слезами на глазах, — закончила она фразу и снова уставилась в закрытые ставни.

В тот же момент передо мной возникла Анна, она с тоской взглянула на Прюденс и протянула мне руку. Но мне не хотелось уходить, мне хотелось пожалеть Прю…

— Наше время на исходе, милое дитя, — поторопила меня Анна, и я взяла её за руку. И снова я сидела в тёмном помещении, а передо мной стояла эта прекрасная женщина.

— Ты поняла истину увиденного, милая? — спросила меня Анна.

— Прюденс ведь прокляла его, да? — в ответ Анна лишь кивнула. — Но…как я попала туда? Что это было?

— То были мои воспоминания, милая Прюденс была моей подругой и она волшебным путём поделилась со мной своими мыслями. Тогда ещё Филипп не знал, что я и мои сёстры владеем магией.

— И после этого он…

— Да, дитя. И этого не изменить. Но прошу тебя, не потеряй тех знаний, что я дала тебе. Верни Филиппу его душу, только тогда он падёт, иного пути нет, ибо он всесилен.

— Но…

— Прощай, дитя… — силуэт стал постепенно отдаляться, — Многое ждёт тебя впереди, но помни одно — многие поступки дорогих нам людей, которые покажутся тебе неправильными и даже злыми, чаще всего делались нам во благо, ибо эти люди любят нас. Запомни это.

И когда свет по имени Анна исчез, я прикрыла глаза и тут же их открыла. Я была всё в той же темнице, и вопрос был лишь в одном: было ли это сном или же явью? Я не могла этого понять, но знала лишь то, что Филипп не всегда был таким монстром…его отравило проклятье. И теперь я смотрела на всё несколько иначе…но это было лишь начало.

Глава шестнадцатая

Решающий ход

За мыслями я и не заметила, что в дверь ломится здоровяк.

— Эй, детка, тебя вызывают! — уже раздражённо рычал он. Делать было больше нечего. Перемещаться в пространстве я не могла, а иначе из клана пожирателей попусту не выбраться. Поэтому я без сопротивления вышла из камеры. — Только без своих там фокусов.

— Разумеется, — улыбнулась я. Как только я покинула камеру, то почувствовала всю тяжесть голосов, и это было так…привычно. Пока здоровяк вёл меня по тёмному коридору, я решила проникнуть в его мысли, узнать о планах пожирателей…

Разумеется, на его мыслях стояла тяжелейшая защита, но мне всё же удалось её пройти. В голове у парня был полный бардак и основной мыслью было то, что он хочет во время нападения получить как можно больше способностей. Нападения…Затем я нашла что-то вроде "Филипп даст сигнал", "После того, как уничтожит Эдварда", "Он обязательно придёт", "Место где всё началось".

— Хватит копаться в моих мозгах, ведьма, — прошипел здоровяк, дёргая меня за руку.

— Ты забыл выключить утюг, Шейн, — снова улыбнулась я. Здоровяк поморщился, а потом спохватился. Это было правдой. Мы ускорили шаги и вот, теперь Шейн завязал мне глаза и остальной путь я проделала в слепую. Вскоре мы наконец-то пришли в нужное место. Я оказалась перед большой дверью в маленьком коридоре.

По мыслям я могла чётко проследить весь путь до комнаты Филиппа. Мы прошли четыре лестничных пролёта, завернули несколько раз налево, прошли через два конвоя. До темницы было далеко и, как видимо, здоровяк телепортироваться точно не умел. Ещё покопавшись в его голове я обнаружила, что он может превращать всё что угодно в прах всего лишь прикосновением.

— Иди, — парень толкнул меня так, что я с треском врезалась в дверь. Она тут же отварилась, и я буквально упала в комнату Филиппа. Я никак не могла выбросить из головы то, что показала мне Анна…И сейчас, глядя на саркастическое лицо Филиппа, я видела того прекрасного спящего юношу или же того, кто смотрел на девушку глазами полными любви.

— Как тебе твоя опочивальня, маленькая собирательница? — спросил Филипп, потягивая вино. Я медленно поднялась. Нужно вести себя очень аккуратно, ему не составит труда убить меня, забрать мой дар или сделать что-то другое, как сказала Анна, он непобедим.