Лючия ежедневно рассказывала Фернандо о том, как продвигалось дело. В тот день, когда она практически закончила перевод, она позвонила ему и рассказала, что пришла в ужас, обнаружив совпадения между тем, как преступники искалечили юношу, и тем, что было написано в документе. Самое страшное было в том, что фигура юноши и являлась третьим знаком. Лючия прочитала фрагмент, в котором это описывалось:

– … а третьим должен появиться человек, который не говорит, не видит и не слышит, потому что без этих чувств – дверей к его разуму – он будет скорее животным, чем человеком». Фернандо, тебе не кажется, что это ужасно?

– Да, Лючия, просто страшно становится. Я рад, что эти люди уже за решеткой!

Он тут же подумал о Монике. Когда она находилась в руках этих бездушных людей, с ней могло случиться все что угодно. К счастью, она отделалась сильным эмоциональным шоком, от которого уже практически оправилась. После всего того, что Лючия рассказала ему, у Фернандо никак не могли уложиться в голове эти знаки, символы союзов и странная группа ессеев, и он не понимал, что все это могло означать. Фернандо спрашивал себя, что могли значить все эти союзы, о которых упоминалось в пророчестве.

– Ты думаешь, что может существовать какая-то связь между нашим браслетом и предметами, которые были найдены в доме, где арестовали похитителей Моники?

Он также спросил Лючию, думает ли она, что эти предметы могут каким-то образом быть связаны с союзами, о которых упоминалось в папирусе.

– Пока что у меня нет кое-каких фактов, и я не имею об этом представления, Фернандо. Но сегодня я хочу встретиться с Ракель Нахоим. Я тебе не рассказывала, что она меня попросила прийти к ней после того, как я закончу переводить папирус? Я чувствую, что она хочет подробнее рассказать мне обо всем этом деле. Кстати, я только что вспомнила: мне ведь дали разрешение раньше осмотреть церковь Подлинного Креста. Мы сможем приступить в середине июня.

Фернандо спросил об остальных предметах, которые находились в сундучке.

– Ты будешь поражен тем, что мы узнали. По нашим оценкам, возраст медальона около трех тысяч семисот лет. Ему на четыреста лет больше, чем браслету Моисея. Речь идет об эпохе великих праотцев: Авраама, Исаака и Иакова. Чтобы убедиться в подлинности браслета, думаю, мне нужно будет поговорить с Ракель. О серьге же я знаю только то, что она такого же возраста, как и сундучок, и оба предмета, вероятно, относятся к началу нашей эры. Мне кажется, что она не очень ценная. Можно даже сказать, что она довольно простая, и именно это меня удивляет. Она изготовлена из двух полудрагоценных камней и, конечно же не очень ценная. И я не знаю, какой смысл она имеет для этих людей, но намереваюсь скоро это выяснить, поговорив с ними.

Главному инспектору Фраге Лючия сообщила все, что узнала о папирусе и об остальных двух предметах. По ее просьбе он дал ей разрешение посетить арестованную женщину в тюрьме Алкала де Хенарес. Лючия решила пойти туда одна.

Пока она ждала в зале для посетителей, когда женщину приведут, она принялась разглядывать стены. Их украшали лишь простые часы и календарь, присутствие которого в тюрьме Лючия посчитала дурным вкусом, поскольку на нем были представлены великолепные фотографии самых красивых мест мира. Для заключенных это должно было казаться злой насмешкой.

Она была довольна, зная, что через несколько недель церковь Подлинного Креста будет закрыта для посещений и они смогут как следует ее осмотреть.

Дверь открылась, и в помещение вошла Ракель в сопровождении женщины-надзирателя.

– Я оставляю ее в наручниках для вашей безопасности. Если возникнет какая-то проблема, нажмите на эту кнопку. – Надзирательница указала Лючии на кнопку под столиком, установленную между двумя пластиковыми стульями. – Если мы будем вам нужны, мы за дверью. Не беспокойтесь. И я напоминаю, что у вас всего час.

Толстая надзирательница закрыла дверь и заперла ее на ключ с той стороны. Лючия посмотрела Ракели в лицо. У той была смуглая кожа, глаза цвета меда и черные как смоль волосы. Она очень похудела с тех пор, как ее задержали в Сеговии.

– Добрый день, Ракель! Как с тобой здесь обращаются? – Лючия пыталась вести себя непринужденно, не забывая при этом, что перед ней находится очень опасная женщина.

– Послушай, давай оставим эти церемонии и перейдем к сути дела. Ты уже перевела папирус? – Женщина пристально смотрела на нее. Было заметно, что она нервничала.

– Да, я уже его прочла и…

– Ты веришь в пророчества?

– Боюсь, что нет, и еще менее верю в то, которое написано на этом папирусе.

– Тогда раскрой свои глаза и позволь, чтобы в твою душу пролился свет! Не суди заранее о том, чего не знаешь, сестра!

Лючия восхитилась ее безупречным испанским и сказала:

– Во-первых, я тебе не сестра, а во вторых, как же мне быть, если я занимаюсь наукой? Ученые никогда не принимают на веру то, что не доказано.

– Дело твое, Лючия! Если ты хочешь узнать обо мне и о нас, я расскажу тебе, но сначала ты должна мне поклясться, что сделаешь кое-что, о чем я тебя попрошу, невзирая на твои логические рассуждения.

– Ну, это зависит от того, о чем идет речь… – засомневалась Лючия. Она не представляла, о чем может попросить ее эта израильтянка.

– Как ты сама говоришь, пока факт не доказан, ты не можешь быть в нем по-настоящему уверена. Ты ведь так сказала?

– Да, именно так!

Ракель встала со стула. Ее лицо приняло серьезное выражение. У нее была единственная возможность сделать так, чтобы пророчество сбылось, а она так этого желала! Эта женщина, судя по всему, не доверяла ей. Но Ракель уже знала, что эта женщина и есть избранная. Она верила в предназначение всех живущих на Земле, и эта женщина, не ведая о том, была предназначена для исполнения святой цели сотни лет назад. Это открыл Ракель Бог света в тот день, когда она впервые увидела Лючию.

– Поклянись мне, что точно выполнишь то, чего требует пророчество, и что ты сделаешь это седьмого ноября этого года!

– Подожди, подожди… Ты слишком торопишься! Я не собираюсь никого калечить, а, по-видимому, это и требуется, чтобы исполнять пророчества.

– Успокойся, тебе не придется делать ничего подобного. Иногда нам приходилось прибегать к сомнительным методам, отходя от наших верований, основанных на любви, на уважении к людям и на добре. Мы шли к такой великой цели, что не обращали внимания, какие методы приходится применять. Да, мы действительно должны были так поступить с этим юношей. Мы случайно встретили его, когда мы шли со всеми нашими в церковь Подлинного Креста, пытаясь осуществить пророчество. Его появление вблизи этого места показалось нам более чем предопределенным, потому что он представлял собой третий знак, Мы только устранили лишнюю деталь, чтобы пророчество наверняка сбылось. – Увидев выражение ужаса на лице Лючии, она не стала вдаваться в подробности и попыталась успокоить ее: – Ты сможешь достичь успеха, не прибегая к силе, ты просто должна будешь соединить три символа. И этого будет достаточно!

– То, о чем ты меня просишь, кажется мне очень странным. И я не понимаю смысла всего этого. Ты хочешь, чтобы я поклялась объединить эти три так называемых символа, о которых ты говоришь, но ничего не хочешь объяснить. – Лючия чувствовала себя очень странно. Ситуация казалась совершенно абсурдной. В ее голове столкнулись две противоречивые мысли. Как она могла выполнить без всяких «но» желание этой религиозной экстремистки? Но в то же время Лючия ощущала, как спокойная и решительная внутренняя сила принуждала ее сделать то, о чем просила эта женщина. Возникло желание отречься от всего, внутри что-то надломилось, и там словно родилось желание исполнить просьбу Ракель. Ее губы раскрылись помимо ее воли, и она решительно ответила:

– Хорошо… да, я могла бы это сделать, почему бы нет? – Эти слова вырвались у нее сами по себе, избавив ее от мучения носить их в себе.