– Итак, я вас слушаю. Чем я могу быть вам полезен?
– Надеюсь, очень многим. Я объясню вам, – ответил Фернандо. – Я ювелир и живу в Мадриде, хотя моя семья родом из Сеговии. Я нашел ваше имя в интернете, сначала порывшись в телефонном справочнике, и это оказалось сплошным кошмаром из-за огромного количества людей с такой фамилией. Я узнал совсем недавно, причем довольно неожиданным образом, что мой отец, земля ему пухом, был другом вашего родственника, дона Карлоса Рамиреса.
– Действительно, я уже говорил вам, что я его внук. Но мой дедушка умер уже много лет назад. А точнее, если мне не изменяет память, 20 сентября 1933 года, когда ему только исполнилось шестьдесят лет. Если причина вашего приезда – желание увидеть его, боюсь, это невозможно. Моника открыла сумку, достала маленькую записную книжку и занесла в нее эту дату. Профессор посмотрел на нее подозрительно.
– Послушайте, вы ведь, кроме того что работаете на Фернандо, не журналистка, правда?
Моника покраснела, извинилась и объяснила, что записала эту дату, чтобы сверить ее с другими известными им, датами и лучше понять, какие отношения связывали умерших. Фернандо пришел ей на помощь.
– Ваш дедушка отправил моему отцу посылку с одним предметом в середине сентября 1933 года, за четыре дня до своей смерти, если исходить из даты, которую вы нам только что назвали, и этот предмет мой отец так и не получил. Однако посылка дошла до меня, правда лишь несколько недель назад, и я пытаюсь понять, в каких они \были отношениях в это время.
– О чем вы говорите? Посылка не дошла до адресата в свое время, но дошла до вас сейчас, спустя шестьдесят семь лет? Извините меня, но мне сложно в это поверить.
– По причинам, которые сейчас нет времени объяснять, эта посылка (а в действительности речь идет о небольшом пакетике) затерялась на складе. Она была забыта там во время Гражданской войны и пролежала много лет, а месяц назад ее обнаружили и отправили мне.
Мужчина почесал затылок, пытаясь что-то понять.
– Скажите же мне, если не сочтете этот вопрос бестактностью с моей стороны, что было в пакете?
– Ну, эту информацию я предпочел бы пока не разглашать. Я думаю, это касается только моей семьи.
Мужчина резко изменился в лице, нахмурил брови и недоверчиво уставился на Фернандо.
– Итак, начнем все сначала. Вы, ювелир из Мадрида, звоните мне по телефону вдень святого Иннокентия и просите как можно быстрее встретиться с вами, и уже один этот факт кажется мне странным. Вы приезжаете сюда и рассказываете мне, что ваш отец был каким-то образом, причем вы не знаете каким, связан с моим дедушкой, который умер сто лет назад. Потом вы рассказываете мне, что получили посылку, которая шла шестьдесят семь лет (да здравствует испанская почта с ее быстрым обслуживанием!), а обо всем остальном – и о содержимом посылки, и о ваших мотивах – вы не хотите говорить, потому что это семейная тайна. – Он замолчал, встал и начал надевать пальто. – Послушайте, простите меня, но я очень сожалею, что вам пришлось проделать такой долгий путь, потому что при такой постановке вопроса, когда все окружено тайнами, я боюсь, что мне здесь делать нечего.
Он уже вознамерился было снова поцеловать руку Монике, прощаясь, но она воскликнула:
– Я умоляю вас, сядьте! Прошу вас, пожалуйста, дон Лоренцо!
Мужчина, не ожидавший такой реакции от этой красивой девушки, уступил ее просьбе и снова сел в ожидании дальнейших объяснений. Моника продолжила:
– Хотя мы едва знакомы, я уже убедилась в том, что вы, несомненно, человек благородный. Я прошу прощения за то, что мы пока предоставили вам лишь беспорядочную и неполную информацию.
Мужчина, немного успокоившись, слушал пояснения Моники. Он подумал, что девушка, пожалуй, умнее мужчины. Фернандо сделал попытку вмешаться, но Моника взяла его за руку, сдерживая, и продолжала говорить:
– Поймите, что, поскольку мы еще не можем полностью друг другу доверять, мы начали этот разговор, не выложив вам сразу всю информацию, которой располагаем. Мы еще не знаем, как вы поступите с ней. И мы пока услышали вашу версию событий. Я уверена, что, когда мы узнаем вас поближе, мы, несомненно, поделимся с вами всей информацией, чтобы наконец распутать весь этот клубок. – Моника почувствовала себя увереннее, видя спокойное выражение лица мужчины. – Для начала я могу рассказать вам, не вдаваясь в подробности, что предмет, который получил мой начальник, – драгоценность, достаточно старинная, и мы как раз занимаемся ее изучением. Дон Фернандо Луэнго, отец Фернандо, умер в 1965 году, но мы знаем, что по меньшей мере однажды он приезжал в вашу деревню в поисках информации о чем– то, что он много лет назад собирался узнать от вашего дедушки. Мы не знаем почему, но он вернулся в Сеговию, ничего не добившись. Мы в конце концов поняли, что ваш дедушка уже послал ему то, что он искал. Хотя отец Фернандо этого так и не узнал! – Лоренцо внимательно слушал Монику. – Фернандо Луэнго-отец был по случайности арестован, и позвольте мне из уважения к его памяти не объяснять причин, которые привели его в тюрьму. Это было в Сеговии, он находился в тюрьме в 1932 и, частично, в 1933 году. Он освободился 20 августа того же, 1933, года. – Она перевела дыхание и продолжила: – Недавно мы получили документальное подтверждение того, что ваш дедушка послал в тюрьму посылку, в которой находилась эта драгоценность. Но посылка прибыла в тюрьму почти через месяц после освобождения отца Фернандо. И по причинам, нам неизвестным, возможно, по халатности какого-то почтового клерка, она потерялась в архиве и пролежала там почти семьдесят лет. Но сейчас документы Исторического архива Сеговии вводятся в компьютер, и посылка была обнаружена. Установив адрес Фернандо Луэнго, ее переправили ему, а остальное вы уже знаете.
Дон Лоренцо посмотрел в глаза Фернандо, заметив, каким неодобрительным взглядом тот смотрит на Монику.
– Сударь! – воскликнул профессор. – Вы должны гордиться тем, что на вас работает такая потрясающая женщина!
Фернандо довольно улыбнулся и снова посмотрел на Монику, но на этот раз в его взгляде читалась благодарность. Он только что понял, насколько тактично поступила девушка. Похоже, это сработало. Лоренцо расслабился и охотно заговорил:
– Семья Рамирес живет на этих землях с тех пор, как выехала из Леона вместе с королем Альфонсо IX, который вознамерился отнять территорию у арабов в период между 1227 и 1230 годами. Рамиресы воевали бок о бок с королем, и поэтому, когда победа была одержана, благородство и доблесть Рамиресов были вознаграждены – им даровали плодородные и богатые земли в этом районе. Если вы посмотрите на карту юга Бадахоса, вы увидите множество деревень, названия которых говорят о том, что их населяли леонцы. Вы найдете такие названия, как Фуэнтес де Леон (Леонские источники), Сегура де Леон (Леонский серп), Каньяверал де Леон (Леонские плантации) и многие другие. Большая часть этих поселений была передана королем моим предкам. Он также подарил обширные владения военным орденам, и прежде всего тамплиерам, в благодарность за их героическое участие в захватнических войнах. Монахи-воины основали в этих землях командорство с центром в Херес де лос Кабальерос (Рыцарский Херес), разросшееся до колоссальных размеров. Обратите внимание, что их владения по площади были больше сегодняшней провинции Сантандер.
Моника быстро записывала факты, стараясь не забыть ничего важного. Дон Лоренцо захватывающе говорил об истории средневековья. Этого вполне можно было ожидать от профессора исторических наук.
– Тамплиеры долгое время находились на этой земле, до того момента, когда Папа Климент V отдал приказ о роспуске этого ордена. Поэтому вполне понятно, что они устанавливали тесные политические и экономические взаимоотношения с благородными семьями, жившими в этом районе. Среди них была и моя семья. Отношения между этими могущественными соседями не всегда были добрыми. Иногда происходили небольшие столкновения, большей частью приводившие к потерям с обеих сторон, вне зависимости от того, какая сторона брала верх.