Эш наслаждался вкусом самой интимной части ее тела. Отзвуки ее оргазмов пробудили в нем желание получить свой собственный, но больше всего ему хотелось услышать, как Тори выкрикивает его имя.

Умирая от желания оказаться внутри ее тела, он проник пальцем в нее и замер от того, что меньше всего ожидал обнаружить. У Эша все внутри похолодело.

— Ты девственница? — Тори ухмыльнулась от яда в его голосе, с которым он произнес это слово, как будто оно было ему пренеприятно.

— Это проблема? — Он отпрыгнул от нее, как будто обнаружил в ней проказу.

— Почему ты мне не сказала? —

— Я не думала, что это имеет какое-нибудь значение. — Ашерон одарил ее таким яростным взглядом, что она даже запахнула блузку.

— Имеет. Черт тебя дери, женщина.

Тори была абсолютно сбита с толку его неожиданным ответом. Почему он так разозлился на то, что она не была ни с одним мужчиной?

— Я думала мужчинам нравятся девственницы.

Ашерон запустил руку себе в волосы и попытался овладеть собой. Но он чувствовал не только злость. Были еще шок, вина и такой неимоверный голод, что Ашерон вообще не был уверен, как смог сдержаться.

— Я не большинство мужчин. — Он поднял ее джинсы с пола и протянул ей. Тори охнула.

— И это все? И ты вот так уйдешь, просто потому что, что я раньше не была ни с одним мужчиной?

— Именно это я и собираюсь сделать.

Он попытался уйти, но она втиснулась между ним и дверью и сама одарила его яростным взглядом.

— О-о, какая ужасная ситуация. — Сказала Тори, и ее тон просто раздувался от сарказма, что Ашерону потребовалась бензопила, чтобы пробраться через него. — Так чего ты хочешь от меня? Если я спущусь вниз и сперва лягу под какого-нибудь другого мужчину, то тогда стану достаточной хорошей для тебя?

Ревность пронзила его от одной только мысли.

Она с подозрением прищурила глаза.

— Эта идея тебе тоже не по душе, не так ли?

Эш старался дышать, когда через него стали пролетать образы, где она была с кем-то другим. Нет, Ашерон не хотел этого, и в тоже время ему не нравилась идея быть ее первым мужчиной. Эш не хотел причинить ей боль и честно говоря, он вообще думал, что будет лучше, если Тори его просто забудет и не будет иметь никаких сожалений. Она заслуживала лучшего, чем все это. Кого-то более подходящего, чем он, чтобы спать с ней.

— Как ты можешь быть все еще девственницей в таком возрасте?

— Мне же не девяносто, Ашерон. Прошу заметить. Я же тебе говорила, что у меня как-то все не складывалось с мужчинами. Каждый раз, когда я пыталась переспать с кем-то, что-то обязательно происходило. Либо к нам кто-то заходил, либо… а однажды парень упал, пока пытался вскарабкаться на кровать и сломал себе ключицу.

Она обхватила его голову руками и заставила Эша посмотреть себе в глаза.

— Я хочу быть с тобой, Ашерон. Никаких привязанностей. Никаких обязательств. Я большая девочка и не собираюсь превращаться в сталкера. Я просто хочу любить тебя хотя бы ненадолго.

Эти слова обожгли его, и в то же время, ему хотелось ругнуться, потому что теперь для него стало невозможным уйти от нее.

— Ты не заслуживаешь потерять свою девственность в какой-то комнате какого-то бара.

— И именно поэтому мне так хочется быть с тобой. Ты единственный мужчина, который вообще об этом задумался.

Потому что Ашерону было известно, что значит, когда тебя грубо насилуют, и эта картина еще долго является в кошмарах. По какой-то причине, первый партнер наиболее запечатляется в памяти людей. Именно поэтому Эш всегда относился к девственницам с особой заботой и был хорош в этом деле. Никто не заслуживает быть униженным так, как был он, когда он плакал от боли, а все вокруг смеялись над его мольбами о пощаде.

Перестань хныкать, чертова шлюха. Все пройдет, когда я кончу.

А после этого его так сильно ударили по лицу, что даже сломали нос.

Вот и хорошо. Эта боль должна выбить другую из твоих мозгов. Почему, имея такие возможности, он так и не сумел стереть свои собственные воспоминания? Почему одиннадцати тысяч лет было недостаточно, чтобы притупить эту боль?

Ашерон мечтал о том, чтобы хотя бы на мгновение освободиться от этих воспоминаний, об одном безопасном месте, где бы ничто не напоминало ему о том, что они сотворили с ним, о том, что он сам себе причинил.

Тори нахмурилась, когда увидела тени в глазах Эша, как будто какие-то болезненные воспоминания мучили его. Ей хотелось успокоить эту боль больше всего на свете. Почему же он не позволяет ей?

— Эш? — Он положил руку на шрам, который остался после операции.

— Тебе не стоит вставать из кровати.

— У меня ничего не болит. Я не понимаю почему, но все в полном порядке. И я совсем не хочу идти в постель одна. Ты что хочешь, чтобы я умоляла тебя?

Злоба скривила губы Ашерона.

— Никогда и ни о чем не умоляй.

Тори слегка опустила его голову, чтобы поцеловать Эша. Он зарычал, когда Сотерия привела в движение внутри него животное, которое очень пугало Ашерона. Но Эш отказался поддаваться этому порыву.

— Я не буду сношаться с тобой, как со шлюхой в задней комнате, Сотерия. Позволь мне закончить играть с Ревунами.

Она подозрительно на него посмотрела.

— Это значит, что ты вернешься?

Сомнение в его глазах заставило ее сердце ныть. Ашерон глубоко вздохнул прежде, чем снова заговорил.

— Я вернусь.

— Обещаешь?

— Я обещаю. — Она поцеловала его в кончик носа, надеясь, что он не обманет ее.

— Я это запомню.

Эш сглотнул. Ей даже не стоило этого делать. Однажды дав обещание, законы Вселенной заставят Ашерона либо выполнить его, либо умереть.

— Отдыхай до моего возвращения.

Он страстно поцеловал Тори.

Она растаяла от ощущения его руки вокруг нее, в то время как второй рукой он взял ее щеку и буквально требовал что-то от ее рта. Он отстранился и еще раз глубоко вздохнул, как будто сражался за то, чтобы уйти от нее. Она улыбнулась ему.

— Не заставляй меня ждать слишком долго. — Ашерон кивнул и оставил ее, чтобы она оделась.

Тори нацепила одежду прежде, чем выйти наружу и обнаружить Катарину и Жустину все на тех же стульях. Жар опалил ее щеки, пока Тори не вспомнила, что комната была звукоизолирована.

— Можно мне одолжить твой сотовый? — Жустина достала его и протянула Тори.

Естественно она позвонила Пэм.

— Привет красавица… Нет, со мной все в порядке. Я в баре Убежище. Есть хоть какая-то возможность, что вы обе согласитесь прискакать сюда?

— Конечно. Мы скоро там будем. — Тори отключилась и вернула телефон Жустине.

— Я собираюсь выйти на несколько минут, но скоро вернусь. — Выражение лица Катарины стало суровым и непроницаемым.

— Ты никуда без нас не пойдешь. У нас есть строжайшие приказы сохранить тебя в целости и сохранности любой ценой.

Эш… Тори готова была побить его за это, но с другой стороны его беспокойство о ее защите было одним из пунктов, которые она обожала в нем. По крайней мере, иногда.

Не желая спориь, Тори подняла руки вверх.

— Прекрасно. Только не говорите Эшу. Мы выскользнем и вернемся еще до того, как он закончит это отделение. — Катарина не выглядела убежденной.

— Что-то это все мне не очень нравится.

— Да, перестань. Это всего через здание отсюда. К тому же, предупрежден — значит вооружен. Мы же знаем, что надо их опасаться.

Катарина все еще сомневалась.

— Я доверяю ей. — Сказала Жустина. — Она упертая, но не глупая. Тори никогда бы не сделала этого, если бы знала, что это принесет проблемы. — Катарина наконец сдалась.

— Хорошо. И куда мы идем? — Тори ухмыльнулась.

— Это сюрприз.

Тори стояла на пороге слишком яркого магазина и все еще сомневалась. Может это была не такая уж хорошая идея… Она посмотрела через плечо на Пэм, которая гордо выставляла на показ свое самое ценное имущество — винтажную майку из тура группы Дюран Дюран от 1984 года.

— Я не очень-то уверена насчет этого магазина. Может есть какое-то менее… м-м, экстремальное место для покупок?