Страйкер остановился, услышав пронзительный вопль даймонов со стороны коридора. Несомненно, Шаронте Аполлимии до сих пор разыскивали того, кто украл у нее Айму.

Никто не будет искать у него. Они не посмеют.

По правде говоря, он был уже не в настроении играть. Его мать, Разрушительница, сказала - ждать.

Он достаточно ждал.

В тот день, когда он пролил кровь собственного сына для ублажения Разрушительницы, он начал кое-что замечать.

И когда его мать приказала принести маленькое дитя бывшего Темного Охотника и человеческой чародейки, он догадался. Этот ребенок, известный, как Марисса Хантер, держал в своих ручках все равновесие вселенной.

Любой, кто завладеет ей, завладеет ключом к управлению самой первоначальной и древнейшей силой всех времен.

Она - судьба всего мира.

Разрушительница стремилась захватить ребенка, чтобы все было под ее контролем.

Страйкер удержался от горькой усмешки. Она получит Мариссу только через его труп. В конечном счете, он будет контролировать Финальный Жребий. А не Аполлимия.

- Арод, Тайбер, Сирус, Аллегра! - призвал Страйкер.

Четыре военачальника Спати возникли перед ним. Трое мужчин и одна женщина. Страйкер на миг пробежался глазами по их совершенным, прекрасным телам. Все четверо физически выглядели не старше 27 лет… также как и он. И, как и он сам, они были рядом с незапамятных времен. Аллегра была самой молодой в их группе, но даже ей было уже девять тысяч лет.

Выученная убивать, захватывать, овладевать человеческими душами и жить за их счет, его армия не имела себе равных.

Пора человечеству встретиться с ними.

- Ты звал нас, акри? - спросил Тайбер.

Страйкер кивнул.

- Десидериусу необходимо тело для выполнения моего распоряжения.

Четверо даймонов тревожно взглянули друг на друга.

- Успокойтесь, - сказал Страйкер. - Я не прошу никого из вас стать добровольцем. О, нет. Совсем нет. Ваша четверка станет его телохранителями.

- Но, акри, - тихо произнесла Аллегра. - у него нет тела, чтобы защищать.

Страйкер маниакально засмеялся.

- Нет. У него есть тело.

Он вытянул руку, и в центре комнаты появилось изображение. Темный Охотник, одетый во все черное, бродил в одиночестве по улицам Нового Орлеана.

- Вот твое тело, Десидериус, - сказал он, - и твой пропуск в дом Хантеров. А теперь принеси мне этого ребенка, иначе вы все умрете… навсегда.

Как только они стали с мерцанием исчезать, Страйкер остановил их для последнего приказания.

- Ашерон забрал у меня единственное, что я когда-либо любил. В память о моем сыне, я повелеваю отплатить людям, которых Ашерон любит. Я хочу увидеть, как улицы Нового Орлеана умоются в крови. Вы поняли меня?

Десидериус злобно улыбнулся.

- Поняли, акри. Определенно поняли.

Валериус зарычал, так хорошо чувствуя себя с Табитой. Совершенно нагая в его объятиях, она неистово целовала его, нежно лаская рукой его возбужденный член от кончика до самого основания.

Его черная рубашка распахнулась. В отличие от нее, он оставался еще практически одетым.

- Отто на подходе, - сбиваясь, произнес он, когда она опустила голову, посасывая его возбужденный сосок.

Было сложно собраться с мыслями, когда ее рука так умело двигалась.

- Тогда нам лучше завершить начатое, - со смехом сказала она, залезая на постель.

У Валериуса захватило дух от вида ее обнаженного тела на черном одеяле.

Он смотрел, как она раздвинула ноги, зазывая его.

Она обвила лодыжками его бедра, притягивая к себе.

Он зашипел, когда Табита потянулась и опустила его штаны настолько, чтобы принять в себя.

Выгибая спину дугой, она пустила его в свои глубины, застонав и извиваясь. Валериус подался вперед, упираясь рукой, пристально глядя на ее, двигающееся под ним, обнаженное тело. Стоя на полу, он глубоко вонзился в ее теплое, влажное лоно.

- Вот так, детка, - она тяжело дышала, так же резко встречая его.

Валериус вонзался более жестко, позволяя ей мягко прикасаться к нему. Он обхватил рукой ее грудь, наслаждаясь мягкой, упругой кожей. Рот увлажнился, желая вкусить ее.

Табита застонала, когда Валериус наклонил голову и ртом накрыл ее грудь, продолжая пронзать ее. Ей нравилось чувствовать этого мужчину внутри себя. Нравилось, как он смотрел - диким, первобытным взглядом.

Было что-то очень чувственное в том, как он каждый раз лишался самоконтроля, прикасаясь к ней. Ей нравилось, как Валериус терял осторожность, когда они оставались наедине.

И он не осуждал ее.

Закрывая глаза, она крепко прижала его голову к себе, пока он продолжал увеличивать темп. Нет ничего лучше, чем он, проникающий в нее снова и снова. Чем его язык, творящий волшебство с ее грудью.

Не в силах вынести это, она оттянула его от своей груди, чтобы поцеловать. Его глаза потемнели от страсти, а лицо чуть раскраснелось от напряжения.

Она прильнула к нему, запуская руки в его длинные волосы и покусывая его губы.

Валериус гортанно зарычал, когда Табита язычком проложила путь к его уху, так посасывая мочку, что он задрожал всем телом.

Он терял над собой контроль. Хотел быть еще глубже в ней.

Отстранившись, он перевернул ее на живот, наклонив так, чтобы ее ягодицы были в приподнятом положении.

- Вал?

Отбросив волосы с ее шеи, он вошел в нее. Табита вскрикнула от наслаждения, когда он погрузился в нее до конца.

Какая-то потайная, дикая часть его вырвалась наружу. Он руками ласкал ее грудь, пока аромат их страсти дурманил голову.

Табита задохнулась, когда Валериус взял инициативу на себя. Он продолжал одной рукой ласкать грудь, а другой исследовать ее тело: мимо колечка на пупке, проникая между ее ног.

- О, Вал, - всхлипнула она, задыхаясь от наслаждения его касаний. Его пальцы погружались в глубины ее расщелины, одновременно с толчками.

У нее кружилась голова.

Никогда она не чувствовала себя такой желанной. Такой необходимой.

- Мне нравится, как ты пахнешь, Табита, - выдохнул Валериус ей на ухо.

Она почувствовала, как по шее скользнули клыки.

- Ты собираешься укусить меня, Вал?

Табита почувствовала, как он застыл, а клык опасно завис над ее яремной веной.

- Я раньше никогда никого не хотел укусить, - запинаясь, сказал он.

- А теперь?

Он задвигался еще быстрее.

- Я хочу поглотить тебя.

Табита вскрикнула, так как сразу же кончила.

Валериус сжал зубы, чувствуя ее содрогания. Его другая дотоле неизвестная сторона все еще умоляла попробовать ее. Умоляла взять ее.

Это было дико и пугающе.

Он прикусил ее за шею, заставляя себя не прокусить кожу. Но это было тяжело.

Черт, почти невозможно.

И когда минутой позже он дошел до кульминации, то услышал триумфальное рычание своей незнакомой стороны.

Он прижимал ее к себе, пока последнее вздрагивание не пошатнуло его.

Совершенно истощенный, Валериус повернул ее лицом к себе и упал на колени перед ней.

Табита затрепетала при виде гордого римского воина, стоящего перед ней на коленях. Он сцепил руки вокруг ее талии и осторожно опустил голову ей на живот.

Она нежно пробежалась руками по его волосам.

Он поднял голову и посмотрел на нее так внимательно, что ее опалило.

- Не знаю, почему ты здесь, Табита, но я очень этому рад.

Она ответила ему улыбкой.

Пристально глядя на нее, он куснул чувствительную кожу ее живота, чуть ниже колечка. Закусив губу, она застонала, когда язык коснулся ее сережки в форме луны, а губы потягивали за колечко. Потом провел языком вокруг пупка, отчего ее тело еще больше запылало.

И когда он вонзил два пальца в нее, она почувствовала, что сейчас взорвется.

- Ты так прекрасна, Табита, - сказал он, раздвигая ее ноги, чтобы самая сокровенная часть тела была доступна его взгляду.

У нее перехватило дыхание, когда он ртом завладел ее естеством, пробуя ее своим поразительным языком. Она раскинула ноги еще шире, чтобы дать ему больше места, когда он скользил языком по нежным складочкам.