До настоящего момента Алина не предполагала, что в замкнутом пространстве кареты может царить столь интимная атмосфера. Они сидели рядом, и в свете фонаря, висевшего над маленьким сиденьем, обращенным спинкой к кучеру, Алина видела лицо лорда Доррингтона.

Карета была небольшой, и девушка спросила себя, как в те времена, когда носили широкие юбки, женщины ухитрялись разместиться на таком узком диване. Даже в газовом платье, которое почти не занимало места, она не могла отодвинуться от лорда Доррингтона и касалась его бедра.

— Вы нервничаете? — внезапно обратился он к ней.

— Как вы догадались? — удивилась Алина.

— Я всегда знаю, когда вы волнуетесь или боитесь, — ответил он. — Но сегодня мне хотелось бы, чтобы вы развлекались. Надеюсь, вам понравятся мои друзья.

— Там будет много народу? – поинтересовалась Алина.

— Насколько мне известно, это ужин для узкого круга, — сказал лорд Доррингтон, - естественно, по меркам Карлтон Хауса. Полагаю, около тридцати человек.

— Как вы думаете... я достаточно хорошо... выгляжу? — неуверенно проговорила Алина.

Лорд Доррингтон улыбнулся.

- Неужели я проявил невнимательность и не сообщил вам, что вы выглядите великолепно?

Алина задрожала. Уже второй раз он высказывается о ее внешности подобным образом, и сейчас ей показалось, что его голос звучал совершенно искренне. Но она тут же одернула себя, решив, что все выдумала, поддавшись страстному желанию услышать от него именно такие слова.

— Мне очень интересно, — обратился лорд Доррингтон к продолжавшей молчать Алине, — почему вы выбрали сапфиры. Потому что подумали, что они предупредят вас о грозящей нам опасности?

— Значит, вы запомнили мои слова? — удивилась девушка.

— Я помню все, что вы мне когда-либо говорили, — просто ответил лорд Доррингтон. — Вы утверждали, что сапфиры меняют цвет, когда тому, кто их носит, грозит смерть или какая-то другая опасность.

— Я рассказала вам то, что прочитала в одной из папиных книг,— объяснила Алина. — Интересно, правда ли это? - Она вытянула руку, и свет упал на огромный сапфир, украшавший браслет. Камень казался темным и таинственным. Спустя несколько мгновений она добавила: - Я не совсем уверена в том, что должна увидеть.

— Тогда давайте договоримся, что все в порядке, — предложил лорд Доррингтон.

Ее сердце сжалось при мысли о том, что лорд Доррингтон преисполнен излишнего оптимизма. Может оказаться, что именно в этот момент принц строит заговор против него или убийца уже ждет возле Карлтон Хауса. Однако она понимала, что ее разговоры на подобную тему не приведут ни к какому результату.

— Какой бы ни была причина того, что вы выбрали сапфиры, - продолжал лорд Доррингтон, - они очень идут вам.

— Они великолепны, — заметила Алина. - Господин Грейшотт рассказал мне, что в фамильной коллекции есть украшения из практически всех драгоценных камней. Бриллиантов, изумрудов, бирюзы и... - она запнулась,— рубинов. Вспомнив кольцо, подаренное принцем, она добавила: - Их... я никогда не надену.

— Я не буду настаивать, — согласился лорд Доррингтон. — Эти камни совсем не идут к цвету ваших волос. — Помолчав немного, он спросил:— Господин Грейшотт сказал вам, что моя матушка больше всего любила этот сапфировый сет?

— Нет, - ответила Алина. - Вы не против того... что я надела его?

При этом она повернулась к лорду Доррингтону и увидела, что его взгляд ищет ее.

— Я всегда надеялся, - тихо проговорил он, — что сапфиры пойдут моей жене.

У Алины возникло чувство, будто он пытается сказать ей нечто большее. Однако она опять напомнила себе, что принимает желаемое за действительное.

Они уже приближались к Карлтон Хаусу, и карета выехала на Пэлл-Мэлл. Алина наклонилась вперед, горя желанием поскорее увидеть огромный особняк, который с тех пор, как шестнадцать лет назад принц Уэльский начал реставрировать его, был предметом длительных дискуссий и споров.

Всем, и бедным, и богатым, были известны карикатуры, высмеивавшие непомерную расточительность наследника престола, газетные статьи, в которых приводились счета на баснословные суммы, израсходованные на строительные работы и отделку. Однако Карлтон Хаус все же был отреставрирован, несмотря на огромные затраты и вопреки желанию короля. С каждым годом здание становилось все роскошнее, к нему постоянно пристраивались новые крылья и различные помещения. Над резиденцией принца, о которой вскоре стали говорить как об одном из самых прекрасных особняков во всей Англии, трудилась целая армия художников, мебельщиков, декораторов и резчиков по дереву, выписанных из Франции.

Взглянув на просторный портик, выстроенный в коринфском стиле, Алина увидела карету, из которой выходили гости, и обеспокоенно проговорила:

— Особняк оказался больше, чем я ожидала.

— Его не раз сравнивали с Версалем, — заметил лорд Доррингтон, — а по затраченным на него средствам - с дворцом в Санкт-Петербурге. Многие даже считают его великолепие кричащим, - с долей сарказма добавил он.

Однако его слова не умалили восхищения Алины, которая ступила в Большой холл и, следуя за пышно разодетым лакеем, стала подниматься по изящной лестнице.

Когда они проходили мимо высокого зеркала, девушка увидела их отражение. Элегантный и высокий лорд Доррингтон в черном фраке и белоснежных бриджах только подчеркивал миниатюрность ее фигурки, облаченной в темно-синюю тунику, в сверкании фамильных драгоценностей. Сиявшие золотом рыжие волосы Алины оттеняли жемчужно-белую кожу, а расширившиеся от легкого беспокойства глаза казались огромными.

Добравшись до второго этажа, они миновали Музыкальную комнату и прошли в кабинет, отделанный в китайском стиле. Тот, кто никогда не видел убранства большинства лондонских особняков, посчитал бы Китайскую комнату слишком помпезной, и в то же время она произвела бы на него неизгладимое впечатление.

Для приобретения мебели в Китай был послан особый декоратор. Алина вскоре узнала, на одни только фонарики ушло целое состояние.

Однако сейчас все внимание девушки было обращено на огромное количество прибывших гостей. Ее опыт ограничивался поездкой в Бат и несколькими приемами в лондонских домах, поэтому она не была подготовлена к тому, чтобы оказаться в обществе самых знаменитых представителей бомонда, собравшихся вокруг принца Уэльского. Они были более остроумны, красивы и, как вскоре обнаружила Алина, веселыми, их украшало гораздо большее количество драгоценностей, чем представителей любых других слоев высшего общества.

И центром, вокруг которого вращался этот мир, был принц, крупный, толстый, но в то же время красивый и изысканный. Все, что Алина слышала о нем, и, естественно, все карикатуры, которые ей довелось увидеть, совершенно не соответствовали описанию этого человека, властного и одновременно очаровательного. Лорд Доррингтон не предупредил ее, что у принца такая неотразимая улыбка.

— Итак, вы стали супругой нашего неуловимого холостяка, который открыто заявлял о своем желании навсегда остаться в этом качестве? — проговорил его королевское высочество, обращаясь к Алине.

— Да, сир, — ответила она.

— Тогда я должен от всей души поздравить Доррингтона, — сказал он. — Не могу понять, где ему удалось найти такую красивую жену. Хотя всем известна его способность отыскивать шедевры там, где меньше всего ожидают.

— Это большая честь... для меня... сир, — с трудом вымолвила Алина.

Его королевское высочество повернулся к лорду Доррингтону.

— Она так же прекрасна, как мой новый Тициан, - заметил он. - Ты, Доррингтон, как всегда, оказался прав! Хранитель Национальной галереи подтвердил твое мнение. Это действительно Тициан, причем одно из лучших его творений.

— Я счастлив, сир, — улыбнулся лорд Доррингтон. — Вы проявили потрясающую наблюдательность, распознав истинное произведение искусства под слоем грязи и пыли, которые, должно быть, вводили в заблуждение несколько поколений специалистов.