Не вызывало сомнения, что он не мог одеваться при открытой двери, однако Алину охватило ощущение, будто он отрезал ее от себя. "Я люблю тебя! Я люблю тебя!" Ей хотелось произнести эти слова. Ей хотелось стучать кулаками в дверь, умоляя его впустить ее. Ее охватило отчаяние при мысли, что ни при каких обстоятельствах она не должна показать ему свою любовь. Разве не может получиться так, что он, если догадается о ее чувствах, сделает вид, будто отвечает ей взаимностью?

Алина знала, что его вынудят пойти на подобный шаг только присущая ему доброта, его уважительное отношение к ней и тот факт, что ради спасения он сделал ее своей женой. Она не сомневалась, что он желает ей только счастья, однако, учитывая то, что открылось ей, она будет не в состоянии выносить его жалость. Ей будет трудно от сознания того, что вынудила его против воли жениться на себе, помешав тем самым ухаживать за другой.

Интересно, какие женщины его привлекают? Алина вспомнила изображение Симонетты, висевшее в комнате, которую он больше всего любил. Неужели образ Венеры связан для него с чем-то личным? Или он просто восхищался истинным произведением искусства?

Есть огромная разница между созерцанием творения великого художника и любовью - а ведь сейчас она испытывает именно это чувство, которое, с одной стороны, поглотило все ее существо, а с другой — принесло с собой непереносимую боль.

"Я люблю его, но он не должен догадаться об этом", - сказала она себе.

До настоящего момента она была начисто лишена гордости. Возможно, он временами даже презирал ее за то, что она не способна управлять своими эмоциями, особенно в тот момент, когда столь драматически грозилась покончить с собой.

Лорд Доррингтон был непохож на других мужчин. У Алины не вызывало сомнений, что его чувство собственного достоинства и воспитание никогда не позволили бы ему потерять контроль над своими эмоциями, что при любых обстоятельствах он сохранял бы спокойствие духа. Он встретил бы смерть с улыбкой на лице и никогда не опустился бы до истерики, которую учинила она.

При воспоминании о том, как она кричала, когда принц потащил ее под дерево, щеки Алины залила краска. Как она позволила вести себя столь унизительно, убежав в лес, подобно ребенку, испугавшемуся точильщика.

Как могло получиться, что она полностью потеряла контроль над собой? В одном она была уверена: как бы лорд Доррингтон ни презирал ее за то, что дала волю своим страхам, она никогда не покажет ему, как глубока ее любовь, если только не заметит каких-либо проявлений ответного чувства с его стороны.

Однажды, когда она спустилась в холл перед тем, как отправиться в церковь, он сказал ей, что она красива. Но стоило ей спросить, действительно ли он так считает, как он отделался шуткой. Алина пыталась вспомнить, что говорили ей его глаза, она никак не могла решить, дает ли ей то выражение, что отразилось на его лице, надежду на взаимность.

Ее охватило отчаяние, когда ей пришлось признать, что она совершенно не разбирается в мужчинах! Она всей душой отдалась ненависти, которую испытывала к ним, и даже не утрудила себя понять их чувства, особенно в тех обстоятельствах, когда дело касалось именно ее.

В Бате за ней ухаживал один молодой человек, отличавшийся неопределенным характером, поэтому он совершенно не заинтересовал ее. Его предложение руки и сердца послужило лишним доказательством правильности ее решения никогда не выходить замуж. Среди поклонников Алины были также два юноши и один пожилой джентльмен с бегающими глазками, который так и норовил схватить за руку или обнять за талию каждую встречную девушку! Разве могло знакомство с такими представителями мужской половины человечества побудить ее к тому, чтобы лучше понять лорда Доррингтона?

Так и не ответив себе на этот вопрос, Алина дернула за шнурок звонка. В комнату тут же вошла горничная.

Позавтракав, Алина надела прелестное бледно-зеленое муслиновое платье и спустилась вниз.

Предположив, что лорд Доррингтон выехал на прогулку, она решила ждать его в библиотеке, надеясь, что он долго не задержится.

Когда лорд Доррингтон показывал Алине дом, она пришла в восторг, увидев такое огромное количество книг, теперь же все внимание девушки было поглощено тем, что творилось в ее душе, а единственным желанием было поскорее увидеться с тем, кто собрал эту великолепную библиотеку, которая в настоящий момент совершенно ее не интересовала. Но потом она подумала, что, вероятно, какая-нибудь книга поможет ей побольше узнать о любви, поможет понять владевшие ею чувства — чувства, которые были не похожи на то, что она когда-либо испытывала.

Алина казалась себе бутоном, лепестки которого начинают постепенно открываться навстречу солнцу. Она двинулась вдоль полок, тщетно пытаясь сконцентрировать свое внимание на книгах. Всего неделю назад мысль о том, что они предоставлены в полное ее распоряжение, наполнило бы Алину ощущением счастья, теперь же она то и дело прислушивалась. У него настолько характерная походка, подумала девушка, что она узнала бы его шаги среди тысяч других. Ведь по походке - по твердости шага и по его одновременной легкости, что свидетельствует о бодрости духа и активной деятельности ума, — можно определить, что представляет собой человек.

Алине показалось, что прошло довольно много времени, прежде чем до нее донесся голос лорда Доррингтона, и она почувствовала, как сердце замерло у нее в груди. Предстоящая встреча с ним так взволновала девушку, что она с трудом удержалась от того, чтобы выбежать в холл.

"Успокойся! Веди себя разумно! — уговаривала она себя. — Твои бурные эмоции могут смутить его".

Когда наконец лорд Доррингтон вошел в библиотеку, Алина сделала вид, будто удивлена его появлению.

— Вы сегодня рано встали, Алина, — заметил он.

— Вы довольны прогулкой?

— Завтра вы должны поехать со мной.

— С удовольствием.

— Я уже заказал в Лондоне амазонку. Ее пришлют сегодня.

— Спасибо, вы обо всем позаботились.

— Стараюсь, — улыбнулся лорд Доррингтон, — но не всегда это возможно.

Обратив внимание на выражение его глаз, Алина решила, будто он намекает на события прошлой ночи, и почувствовала, как начинают гореть щеки.

— Я опросил слуг, - сказал лорд Доррингтон, — но никто никого не видел.

— Возможно, все это мне просто показалось, — тихо проговорила девушка.

Она ни на минуту не сомневалась в своей правоте, однако ей не хотелось настаивать на этом, так как лорд Доррингтон твердо уверен, будто человек, которого она якобы видела, был плодом се воображения.

— Я попросил егерей быть особенно внимательными, — добавил он, - а сегодня ночью я выставлю еще одного дозорного.

— Простите... что доставляю вам столько хлопот, — пробормотала Алина.

— Ничего подобного, - заверил се лорд Доррингтон. — А сейчас давайте возьмем мои дуэльные пистолеты, и я научу вас стрелять.

— Я умею обращаться с оружием, — сказала она. — Я не раз стреляла из пистолета отца, но, боюсь, все время попадала мимо цели.

— Значит, вам нужно попрактиковаться в меткости, — заключил он.

Мгновение Алина колебалась.

— Мне бы не хотелось стрелять в птиц или... животных, — неуверенно произнесла она, надеясь, что он не сочтет ее излишне привередливой.

— Нет, конечно же, нет! — согласился лорд Доррингтон. — Мы будем стрелять в цель. Я уже дал указания садовникам, чтобы они установили щит на Баулинг-Элли. Так очень удобно. Пойдемте выберем оружие.

Алина последовала за ним в оружейную, которая располагалась в дальнем крыле особняка. Здесь лорд Доррингтон хранил свои охотничьи ружья. Одними он пользовался в Англии, другими — иного калибра — за границей. Кроме того в оружейной было собрано старинное оружие, которым пользовались много веков назад.

— Один из первых, — с гордостью сообщил лорд Доррингтон, указывая на древний мушкетон. — Применялся для охраны карет.

Он достал мушкет, с которым его дед воевал под Мальборо, рассказал много интересного о всевозможных пистолетах и наконец открыл коробку с дуэльным оружием - легкими, хорошо сбалансированными пистолетами, украшенными его монограммой.