Жоан поймал ее за руку и едва ли не силой усадил рядом с собой.

– Нет, не совсем так… Тогда ты сидела у меня на коленях.

Он легко поднял ее и усадил к себе на колени, как если бы Рейчел была ребенком. Она отстраненно подивилась силе его рук. А Жоан тем временем придвинул ее еще плотнее к себе, прижимая к сильным бедрам.

Глубоко внутри запульсировало тепло. Осторожно, словно боясь спугнуть, Жоан раздвинул ее колени – и Рейчел почти потеряла способность трезво оценивать ситуацию. Она с трудом осознавала, что происходит.

– Жоан…

Она дернулась в его руках, словно желая вырваться, – но вместо этого прижалась еще теснее. Сильная, теплая ладонь поглаживала внутреннюю поверхность ее бедра, и жар этой ладони проникал сквозь шелк брюк.

– Что ты сказала? – спросил Жоан шепотом, его золотистые глаза туманило желания.

Это нужно было прекратить. Прекратить сейчас же и бежать отсюда прочь, иначе придется поступиться своей гордостью. Однако Рейчел была уже не властна над собой.

Жоан взял ее ладонь и прижал к своему телу так, чтобы Рейчел почувствовала, сколь сильно его возбуждение. При этом он не сводил глаз с ее лица.

Рейчел судорожно перевела дыхание, из ее губ вырвался слабый стон… и она отдалась на волю чувств. Огонь возбуждения, долго сдерживаемый, рванулся наружу, тело сотрясла долгая сладостная дрожь.

– Теперь так, Рейчи? – прошептал Жоан, все еще не отрывая взгляда, следя за каждым изменением выражения ее лица. – Помнишь, ты сидела у меня на коленях… Это было так? Так?…

8

Она чувствовала его напряженную плоть, осознавала силу его желания.

– И что теперь? – спросил Жоан, учащенно дыша. Глаза его были прикрыты, черные ресницы подрагивали.

Рейчел смогла только помотать головой. О, десять лет назад она сама уселась на колени к этому человеку, желая его соблазнить, доказав себе, что она – женщина. Жоан навсегда запомнил ее детскую любовную неудачу. Теперь он словно бы наверстывал упущенное… за все эти годы.

Рейчел содрогнулась всем телом, когда Жоан большим пальцем провел по шву на ее брюках, напротив самого интимного места.

– Перестань! – взмолилась она, пытаясь отстраниться.

– Почему? Ведь это именно то, чего ты тогда добивалась, разве нет?

Сильные руки ласкали ее сквозь ткань брюк, и тепло внутри все нарастало. Рейчел почувствовала, как соски напрягаются и твердеют.

Да, она добивалась именно этого. Но она ни за что не признает его правоту… По крайней мере, не сейчас, когда он играет ею, смеясь над ее желанием.

Собственный язык показался Рейчел тяжелым и неповоротливым. Огромным усилием воли она заставила себя заговорить.

– Я очень жалею обо всем, что произошло той ночью, – произнесла Рейчел с искренней горечью.

– Я тоже жалею. – Жоан издал короткий сухой смешок. – Мне надо было тогда взять тебя… Дать тебе то, что ты просила.

– Иди к черту!

Он расхохотался, охватывая ее лицо ладонями и притягивая к себе, так что Рейчел чувствовала на губах его дыхание.

– Если я и пойду куда-нибудь, то только вместе с тобой. – И в следующий миг уже впился в нее страстным поцелуем.

Губы Рейчел сами собой раскрылись. Она была рада его натиску и солоноватому вкусу его горячего рта… Эта всепоглощающая, огненная сила была прекрасна. Кажется, только его она и ждала все время. В страсти Жоана был гнев… Но это не смутило Рейчел.

Она ответила на поцелуй с не меньшей страстью. Рейчел уже не была неопытной девчонкой – нет, теперь она стала женщиной. И точно знала, что ей нужен не просто секс. Она жаждала яростного, неутолимого голода, который одному Жоану удавалось пробудить…

Поцелуй все длился, Жоан пил ее дыхание с нескрываемой жаждой. Рейчел осознавала, что нужно нечто большее, поэтому обвила шею своего желанного мучителя руками, теряясь в нем, навеки покоренная его жаром.

Язык Жоана плясал у нее во рту, лаская самые дальние, заветные уголки бархатистого неба. Рейчел не отставала от него, стараясь не только получать, но и дарить удовольствие. Но этого было недостаточно, невыносимо мало, голод только становился сильнее от дразнящих ласк.

Неожиданно Жоан оторвался от Рейчел. Золотистые глаза стали темными, как черный янтарь. Он рассмеялся, и она замерла, ошеломленная. Жоан отстранил ее от себя и усадил на кушетку рядом с собой. Молодая женщина замерла, с пылающими щеками, не понимая, где она и что происходит.

Жоан пришел в себя куда быстрее, чем она.

– Я знал, что ты страстная женщина, но это… Просто что-то потрясающее. Ты более чем страстная. Ты просто неукротимая.

Его слова, холодный насмешливый голос подействовали на самолюбивую Рейчел подобно пощечине. Она вскочила как ошпаренная, презирая себя и ненавидя Жоана всеми фибрами души. Он был не просто жесток. Он оказался настоящим негодяем!

Рейчел уставила на него дрожащий палец и, задыхаясь от негодования, произнесла:

– Ты… ты… Не смей больше ко мне прикасаться! Не смей подходить ко мне ни на шаг! Если только попробуешь…

– И что тогда, Рейчи? – В голосе Жоана не было ни капли гнева, лишь ленца развлекающегося балованного мальчишки. Да еще, пожалуй, холодный интерес. Он забавлялся, и это было обиднее всего. – И что же ты тогда сделаешь?

– Я… я… еще не знаю. Но обещаю, что тебе это не понравится.

Он резко встал и приблизился к ней почти вплотную.

– О, любовь моя, я в этом далеко не уверен. У меня для тебя новость. Во всем, что касается чувств, я такой же неукротимый, такой же отчаянный и чувственный, как и ты.

Неукротимый, отчаянный, чувственный…

Конечно же он смеется над нею. Рейчел навеки пала в его глазах. Жоан никогда не сможет уважать и любить женщину вроде нее.

От душевной боли Рейчел потеряла дар речи. Грудь разрывалась от нахлынувших чувств. Она вообще не должна была возвращаться в Санта-Розу. И не вернулась бы, если бы знала, что ее ждет.

Жоан тем временем наклонился и поцеловал ее в шею, потом нежно провел пальцем по мочке уха, качнув длинную серьгу. Рейчел содрогнулась от собственной беспомощности.

Жоан снова поцеловал ее, ожидая хоть какой-нибудь реакции.

– Я хочу, чтобы ты поняла – в нашей женитьбе есть и свои плюсы. Ты можешь не любить меня, дорогая, но ты полюбишь то наслаждение, которое я доставлю тебе.

– Жоан…

– Что, Рейчел?

Впервые он назвал ее полным именем. Рейчел сглотнула. Губы пересохли, будто она целый день мучилась от жажды.

В золотистых глазах Жоана все еще тлела страсть.

– Да, милая, ты полюбишь то, чем мы с тобой будем заниматься. Ты можешь злиться на меня. Можешь говорить, что ненавидишь меня. Можешь пытаться подчинить меня себе, все время меряться со мной силой воли. Но, слава Богу, ты никогда не будешь ко мне равнодушна.

Он выпрямился, поправляя выбившуюся рубашку, снова становясь холодно-элегантным. Теперь при взгляде на него никто бы не догадался, чем он только что занимался.

– Мой адвокат приехал. Сейчас я приглашу его и мы приступим к делу.

Адвокат оказался намного моложе и гораздо привлекательнее, чем Рейчел предполагала. Ее воображению рисовался толстяк лет пятидесяти, а вместо этого появился высокий, стройный блондин. Мартин Петчи представился университетским другом Жоана. Тот как-то упоминал, что Мартин учился на юриста, но Рейчел об этом совершенно забыла. Да, конечно, он специализировался на регистрации предприятий.

На языке у Рейчел так и вертелись, что она не предприятие и в регистрации не нуждается. Однако, подумав, решила оставить грубость при себе. Ведь Мартин ни в чем не виноват.

За ужином Жоан развлекал их историями из своего детства. О том, как они с братом играли в прятки меж зарослей олив, бегали наперегонки или боролись, катаясь по траве и умудрялись поднять на уши весь родительский дом. Рейчел сжимала зубы, чтобы не сказать какой-нибудь резкости. Жоан же вошел в раж, рассказывал ярко и интересно – словом, вел себя так, будто между будущими супругами ничего не произошло.