— Или вероятно обратное, — заметил Жак. — Думаю, ты вспотел.

— Не слушай его, Байрон. Жак сам нервничает. Тебе ведь прекрасно известна его любовьк толпе, — Шиа с любовью посмотрела на своего Спутника жизни. — Байрон, как дела у Антониетты со зрением? Есть какие-либо улучшения?

— Она учится понимать, что видит, но частенько тепловое излучение накладывается на ее обычное зрение, и она по-прежнему испытывает трудности с глубиной восприятия. Также она остается сверхчувствительной к эмоциям и электрическим токам вокруг себя, — нотки беспокойства слышались в голосе Байрона.

— Привези ее домой в горы, на медовый месяц, — предложила Шиа. — Земля может чуть ускорить процесс. Я уже какое-то время подозреваю, что человеческие Спутницы жизни, которые обладают парапсихологическими способностями, могут происходить от расы ягуаров, не все из них, конечно, но, по крайней мере, значительное большинство. Антониетта — первая, в которой столь силен генетический ген ягуаров. Мне очень интересно посмотреть, как обращение усилит ее природные способности.

Глаза Байрона потемнели.

— Она не эксперимент.

— Конечно, нет, — Шиа легко рассмеялась, одновременно кладя успокаивающую ладонь на руку Байрона. — Я действительно склонна говорить медицинскими и исследовательскими терминами, не правда ли? Антониетта восхитительная, мужественная женщина, и с собой она принесет богатую историю. Полагаю, ты заметил, что в этом регионе достаточно людей с сильными внутренними барьерами, которые не дают сканировать умы.

— Это должно быть влияние ягуаров. Франко же способен обращаться, что наводит на мысль, что он генетически происходит от королевской линии ягуаров, тем не менее, он убежденный семьянин и хороший отец и муж, — сказал Байрон.

— Я должна буду поговорить с ним, — призналась Шиа. — Он пообещал, что мы станем свидетелями его перевоплощения. Будет интересно посмотреть различия.

Байрон быстро оглянулся.

— Мне он не сказал ни слова. У меня есть серьезные сомнения по этому поводу. Я отведу вас в комнату с историей. Антониетта согласна, что это очень важно для нас. Но я не хочу, чтобы Франко превращался.

Влад, соглашаясь, кивнул.

— В этом я полностью поддерживаю Байрона. В облике ягуара, кажется, трудновато контролировать природные наклонности.

— Это важно, — повторила Шиа. — Важен Франко, особенно с его сильнейшим чувством семьи и тем более со способностью превращаться, очень важен. Он бы замечательно сотрудничал. Антониетта тоже. Они оба понимают, какое значение для нашего народа имеет разгадка тайн.

— Что, если находясь в облике ягуара, он совершит убийство? — спросил Байрон, поворачиваясь лицом к ней. — Франко унаследовал и другие черты Скарлетти. Он способен на жестокость, не думай, что он не такой. Он не сможет простить самому себе, если причинит вред невиновному человеку, пока будет пребывать в той форме.

— Скарлетти теперь и твоя семья, Байрон, — сказал Жак, его голос, как всегда, был низким, но выразительным. — По этой причине Михаил принял их под нашу защиту, и все мы здесь сделали то же самое из-за силы твоих чувств к ним. Я выяснил, что они в ответ так же лояльны к тебе. Франко хочет помочь нам в этом деле. Он не сможет избежать контроля трех взрослых мужчин и трех женщин-карпаток.

— Если я смогу засвидетельствовать изменения во время превращения, — сказала Шиа, — я буду в состоянии выяснить, как лучше всего помочь Антониетте со зрением. Гены ягуаров необычайно сильны в этой семье. Это может стать нашим единственным шансом узнать информацию, которая нам необходима, чтобы помочь нашему народу в очень многих вещах.

— Я должен буду еще раз поговорить с Франко на эту тему. Мне хотелось бы, чтобы он осознал риски прежде, чем сделает это, — проговорил Байрон.

— Несомненно, — согласился Жак. — И не забудь, он превращался не раз и при этом не совершил никакого убийства.

— Он не помнит, — заметил Байрон, — это не то же самое, что знать. Он, очевидно, не контролирует животное, это оно контролирует его.

Шиа прошлась по комнате, остановившись возле витражного окна, чтобы дотронуться до изысканной работы.

— Я знаю, ты волнуешь по поводу Франко, Байрон, я не такая хладнокровная, как это кажется. Я ценю то, что эти люди не только любимы твоей Спутницей жизни, но стали семьей и для тебя. Я также ценю, что они приняли нас и наше отличие. Я бы никогда не поставила жизнь одного из членов твоей семьи под угрозу ради исследования, и неважно насколько оно важно для нашей расы. Я просто не сделала бы этого.

Жак тут же подошел к ней и привлек к себе.

— Никто не думает, что ты на это способна, Шиа.

Байрон покачал головой.

— Мне просто тяжеловато понимать всю эту генетику. Моя компетенция лежит в другой сфере и я никогда не смогу уяснить, как что-то, вроде наблюдения за превращением Франко в ягуара, в отличие от наблюдения за Жаком, может быть полезным.

— Это довольно увлекательно, — сказал Влад. — Я наблюдал, как бедный малыш Джозеф старается превратиться: одна половина его тела была птичьей, а вторая еще непонятно чьей. Он не запоминает, что надо держать образ.

— Это с какой стороны посмотреть, — проговорила Шиа. — Для меня, поскольку у нас такая огромная проблема с вынашиванием детей, генетика — первоочередная задача.

— Чему я благодарна, — промолвила Элеанор. — Наши женщины практически оставили все надежды успешно выносить детей, либо сохранить их жизнь до того как им исполнится год.

— И все-таки у нас был успех или даже два, — заметила Шиа. — Карпатец, который больше всего меня восхищает, хоть и приходится братом Грегори, это Дариус. Мальчиком он сделал то, что было никому не под силу. Я бы с радостью изучила его под микроскопом, — она рассмеялась, когда Жак слегка подтолкнул ее. — Знаю-знаю, я опять взялась за свое. Сейчас остановлюсь.

— В действительности, Влад и я всего лишь на днях обсуждали Дариуса. Джозеф все еще прилагает усилия, чтобы освоить эти навыки, а Дариус был способен не только удержать образ для самого себя, но и для других детей тоже. У нас нет такой роскоши как время, чтобы научить наших детей необходимым навыкам, — проговорила Элеанор, — и старые способы не работают в это новое время.

— Как же я благодарен, что являюсь призывателем драгоценных камней, а не целителем, — произнес Байрон. — Слишком сложно во всем разобраться.

— Коли речь зашла об этом, — промолвил Жак. — Михаил с нетерпением ждет твоего возвращения. Он хочет сделать Рейвен особенный подарок и надеется, что сможет рассчитывать на твои навыки призывателя камней. Он бы и сам прибыл, но у Рейвен недавно случился выкидыш.

Воцарилось недолгое, но красноречивое молчание.

— Пожалуйста, передай брату мои соболезнования, Жак, — нарушил тишину Байрон.

Влад взял Элеанор за руку.

— Как и наши, — добавил он.

Они посмотрели друг на друга, разделяя общее горе. Дело было не в том, что потерянный ребенок принадлежал принцу их народа, а в том, что каждый потерянный ребенок подводил их расу все ближе к вымиранию.

— Рейвен в порядке? — спросила Элеанор.

— Она подавлена, конечно, но физически в порядке. Они давно пытались завести еще одного ребенка, поэтому так сильно переживают потерю, — промолвила Шиа с тихим вздохом сожаления, в защитном жесте прижав обе руки к своему животу. — Что бы ни влияло на репродуктивные способности наших людей, это должно быть в нашей крови или в самой земле. У меня есть теория, но пока ничего существенного.

— Я ни разу не задумывался, что перевоплощая Антониетту, я буду просить ее, чтобы она справилась с печалью от потери ребенка. Рейвен успешно родила одного, вот я и предположил, что она с легкостью может иметь и больше детей.

— В Рейвен, как и во всех нас, течет карпатская кровь, — произнесла Элеанор. — Мы все надеялись, что с ней не произойдет того же, что с остальными из нас.

Байрон провел рукой по волосам.

— Чего стоило Антониетте пройти через одно только перевоплощение. Я должен был продумать весь этот путь до конца прежде, чем полностью привести ее в наш мир. Я не желаю, чтобы она сталкивалась с потерей детей, — он помнил глубокую тоску Элеанор, когда она теряла ребенка за ребенком. И Дейдре, сестра Влада, тоже страдала депрессией после потерь. — Я не хочу давать Антониетте ложную надежду, что у нас будут дети. Я всегда думал, что если найду свою Спутницу жизни, у меня будут дети, она же смирилась с мыслью, что никогда не заведет свою собственную семью, поскольку не верила, что когда-либо найдется такой мужчина, который разделит ее жизнь. Я не желаю, чтобы она надеялась на рождение детей, чтобы затем лишиться ребенка.