Все-таки Митико запела. Голос у нее бы тонкий, пронзительный. Пока звучала песня, Оцука думал о своем.

— Ты не слушал, — укоризненно сказала Митико.

— Конечно, слушал. Я просто в восхищении, настолько это хорошо. Когда песня прекрасна, аплодисменты всегда следуют после паузы.

— Тебе виднее, — Митико налила себе сакэ и выпила.

— Не надо сердиться.

— Значит, даже встречаясь со мной, ты думаешь только о работе!

— Не думаю я о работе.

— Нет, это написано у тебя на лице, — настаивала Митико, — и на днях, когда мы с тобой встречались, было то же самое. Лицо озабоченное.

— Да нет же. Сегодня я наслаждаюсь встречей с тобой.

— Спасибо, весьма благодарна, но это не так. Скажи, а во время нашей предыдущей встречи ты думал все о том же? — Митико пристально посмотрела на Оцуку.

— Нет. Я размышляю о деле, которое не имеет ко мне отношения, — признался Оцука.

— Зачем же тебе им заниматься? Странно.

Действительно, зачем? К тому же Оцука с самого начала отказался от этого дела под благовидным предлогом. Сколько раз подобное случалось и раньше, но никогда еще он не унывал по таким пустякам.

И все-таки Оцука понимал причину своих терзаний. Она заключалась в том, что обвиняемый Янагида умер под арестом. Останься он жив, Оцука что-нибудь предпринял бы теперь. Поехал бы расследовать это дело на Кюсю или куда угодно. Но человек уже умер, и ему ничем не поможешь. Это тяжелым грузом легло на сердце.

— Пора бы в гольф поиграть, — сказал Оцука, покачав головой.

— Хорошо бы, — согласилась Митико.

— А то все сижу в конторе, не даю себе роздыха Ты поедешь со мной? — Оцука привлек к себе Митико.

— Поеду, — сказала она, прижимаясь к нему.

— А как дела в ресторане, позволяют?

— Дел хватает, но ради тебя я всегда готова поехать. Оцука погладил Митико по щеке.

Глава 6

Клерк Окумура положил на стол Оцуки визитную карточку, на которой значилось: «Кэйити Абэ, сотрудник журнала «Ронсо». Оцука поднял взгляд на Окумуру.

— Он пришел проконсультироваться. Я попросил его рассказать в общих чертах, в чем суть дела, но он ответил, что хочет поговорить непосредственно с вами, сэнсэй.

Оцука еще раз посмотрел на визитную карточку.

— Так что же это за дело — оно связано с журналом или личное?

— Сказал, что личное. Кстати, он журналист, так что не исключено, что это просто предлог, а на самом деле он ищет сюжет.

Адвокат в это утро бы в хорошем настроении. Будучи не в духе, он бы отказал, сославшись на занятость. К тому же он только что пришел на работу и ему не хотелось сразу же погружаться в дела Встреча с незнакомым молодым человеком представлялась неплохим поводом для того, чтобы заполнить образовавшийся вакуум.

— Пригласи, — сказал адвокат клерку.

Окумура вышел, а вместо него появился высокий молодой человек. С первого взгляда Оцука решил, что впечатление он производит весьма неплохое. Вообще говоря, Оцуке приходилось принимать за день более десятка людей. Некоторые из них производили очень хорошее впечатление, другие, наоборот, плохое. Оцука полагался на свою проницательность. Если посетитель не нравился ему, он старался побыстрее спровадить его. Но вошедший молодой человек не принадлежал к тому типу мерзавцев, к которому, по мнению Оцуки, относится большинство журналистов. Он был аккуратно одет, с открытым приветливым лицом.

— Сэнсэй? — Вошедший улыбнулся и сделал поклон. — Как я уже сказал вашему сотруднику, меня зовут Абэ, я из журнала «Ронсо».

— Присаживайтесь, — Оцука указал на стул, стоявший напротив него, и снова заглянул в лежавшую на столе визитную карточку.

— Вы пришли для консультации? — спросил Оцука, подняв глаза на посетителя.

— Да. Я очень хочу получить ваш совет по одному делу. Адвокат достал сигарету и не спеша закурил. Сизый дымок заструился в лучах утреннего солнца.

— Мой сотрудник сказал, что дело ваше не имеет отношения к журналу? — Оцука изучающе посмотрел на Абэ. У того было очень воодушевленное лицо, глаза блестели.

— С журналом это не связано, — ответил Абэ.

— Значит, это имеет непосредственное отношение к вам?

— Не знаю, можно ли так сказать… — Абэ несколько заколебался. — По правде говоря, это связано с одним моим знакомым.

— Вот как! — Оцука повернулся в вертящемся кресле и немного подался вперед. — Что ж, послушаем.

— Это дело… — Абэ вытащил из кармана блокнот и, заглядывая в него, начал, — связано с убийством одной старухи.

Эти слова поразили Оцуку. Кресло под ним заскрипело — он невольно переменил позу и машинально сунул в рот сигарету. Сощурившись, стал затягиваться, стараясь скрыть от посетителя испытанное им потрясение.

Оцука еще надеялся, что речь пойдет о чем-то другом, но с первых же слов молодого человека понял: это все-таки то самое убийство старухи на Кюсю.

Оцука не верил в фатальную роль случая, но сейчас, глядя на увлеченного своим рассказом молодого человека, ему пришлось поневоле ощутить странную силу обстоятельств.

Пока тот рассказывал, Оцука повторял про себя все, что усвоил из материалов дела. Да, его собственное расследование было более детальным, результаты более глубокими, и все-таки теперь, когда он слышал все это от живого человека, впечатление было куда более реальное и непосредственное.

— Таково основное содержание дела, — закончил Абэ. — Молодой учитель продолжал упорно настаивать на своей невиновности. Он подал апелляцию, но по прошествии нескольких месяцев умер в тюрьме. Есть один человек, который твердо верит в невиновность обвиняемого. Это его младшая сестра.

В этот момент глаза адвоката Оцуки впервые оживились.

— Не знаю, сэнсэй, сможете ли вы судить о деле на основании столь краткого изложения. Но я тоже верю в непричастность молодого учителя к убийству. Если вам нужны более подробные сведения, мы можем запросить их с места происшествия. Но все же, что думает сэнсэй по этому поводу?

Абэ напряженно всматривался в лицо Оцуки.

В соседней комнате звонил телефон, клерк и молодые юристы обменивались мнениями. Оцука сидел спокойно и как будто прислушивался к тому, что происходит за перегородкой. Абэ, следя за выражением лица адвоката, тоже стал слушать.

— Только на основании этого я не могу вынести никакого суждения, — наконец заговорил Оцука. Глаза его, устремленные на молодого человека, были спокойны.

— Вы правы, — Абэ чуть склонил голову, — я изложил лишь самую суть. Я и не думал, сэнсэй, что вы сможете высказать свое суждение только на основании этих данных. Но если вы проявите

интерес, я могу представить более полные материалы и тогда хотел бы снова просить вас о совете.

Оцука опять медлил с ответом. Сидел он все так же подавшись вперед, глаза устремлены куда-то в сторону.

Как раз в это время с улицы донесся какой-то гул. Он угасал постепенно, и, дождавшись тишины, Оцука ответил.

— Я не уверен, что займусь этим делом, — четко проговорил адвокат. — Подсудимый уже умер. Добиться повторного рассмотрения будет затруднительно.

— Однако, — энергично возразил Абэ, — жив подсудимый или умер, к существу вопроса отношения не имеет. Я убедительно прошу вас об этом ради оставшихся членов его семьи, ради тех, кто верит в его невиновность.

Лицо адвоката приобрело равнодушное выражение. Он притушил в пепельнице сигарету, поставил оба локтя на стол, сцепил пальцы и выставил вперед подбородок.

— Пожалуйста, на меня не рассчитывайте, — решительно отказал он.

— Однако, сэнсэй, разве вам не приходилось уже вести несколько процессов, где подозревались безвинные люди, и добиваться выяснения истины?

— Из того только, что в прошлом у меня были такие процессы, — усмехнулся адвокат, — еще не следует, что во всех уголовных делах фигурируют безвинные. Если, как вы говорите, подробнее изучить дело, то может оказаться, что предварительное заключение, сделанное полицией и прокурором, обоснованно.