Элизабет Кейли

Танцующий ангел

1

Джаннет в раздражении упала на кровать.

— Эмм! Я опять потянула ногу! А завтра просмотр! Ну и что мне теперь делать?!

— Во-первых, успокоиться. А во-вторых, на какой просмотр ты собралась? Через две недели начинаются тесты, если ты их провалишь, можешь проститься с мечтой о колледже.

— Кто тебе сказал, что я о нем мечтаю? К тому же времени еще просто масса! Ты же знаешь, я сообразительная и все схватываю на лету.

— Джаннет, есть вещи, которые нужно выучить.

— Например?

— Например, значения тригонометрических функций.

— Эмм, ну я же не виновата, что мои родители были математические гении и теперь дядя Фредерик старается заставить меня пойти по их стопам!

— А если бы тебя спросили…

— Да, если бы меня спросили, то я бы пошла танцевать!

— Но пока тебя никто не спрашивал, и еще год не спросят, до того дня, когда тебе исполнится двадцать один. — Джаннет с грустью посмотрела на подругу. — Эмм, ты правда думаешь, что дядя будет расстроен, если я провалюсь?

— Расстроен? Да он тебя просто убьет!

— Ох, а я так надеялась, что мне не хватит двух-трех баллов. Вроде бы и не очень стыдно… Я бы тогда спокойно могла танцевать в кабаре…

— Где?!

— Ну ты же сама не даешь мне рассказать. Сегодня к нам в студию приходил менеджер кабаре «Звездная Италия», это новое заведение в нашем городе, и предлагал всем желающим завтра прийти на просмотр. Они набирают танцовщиц. Я считаю, что вполне подхожу. — Джаннет весело рассмеялась.

Каждый день, стоя перед зеркалом, она находила тому подтверждение. Хотя ее фигура и не соответствовала «идеальным» параметрам, бикини на пляж Джаннет надевала с радостью и совершенно не беспокоилась, что на талии может появиться ужасная складка. Она была сложена удивительно пропорционально, а тщательный уход позволял Джаннет гордиться своим внешним видом. Ее чистая и гладкая кожа, казалось, хранила в себе свет горячего калифорнийского солнца. А каштановые волосы выгорали за лето до оттенка старого золота и мягкими блестящими волнами ложились на точеные плечи. Большие янтарные глаза и полные алые губы не требовали никакой декоративной косметики.

Рукой с длинными тонкими пальцами Джаннет поправила волосы.

— Эмм, еще с первого урока танцев я точно знала, что мне нужна только сцена.

— Джаннет, пойми, театральная сцена и подмостки кабаре — это не одно и то же.

— А, какая разница! Главное — самореализация. — Джаннет произнесла это удивительно серьезным тоном, даже с некоторым пафосом. — Я же не виновата, что для балета слишком высокая.

— Послушать тебя, Джи, так ты невинная овечка. Пойми, пожалуйста, что твой дядя никогда не согласится, чтобы его единственная племянница танцевала в кабаре.

— А кто ему скажет об этом? Неужели ты, Эмм?

— О Господи! Ты хочешь вовлечь меня в очередную авантюру?! Я еще не забыла, как рассказывала твоему дяде, что ты ухаживаешь за бедными в Центральном госпитале и поэтому не сможешь прийти к нему вечером. Ту вечеринку у Барбары ты еще несколько недель вспоминала.

— Эмм, ну неужели ты не понимаешь! Я умру над формулами! Но в одном ты права: дядя это не оценит… Слушай, а давай сделаем так: через две недели, когда закончатся вступительные экзамены, я сообщу дяде Фредерику, что поступила в колледж. А ты ведь не настолько правильная, чтобы ужасаться тому факту, что в соседней комнате живет танцовщица кабаре?

— Конечно нет! Но мне не нравится эта затея! Что, если твой дядюшка позвонит вечером, а ты в это время будешь прыгать на сцене? Как я ему объясню, почему в первом часу ночи его любимой племянницы нет дома?

У Джаннет, казалось, на все был готов ответ.

— Мы просто будем отключать телефон. В конце концов, учеба, особенно в первый год, — дело сложное, и наша усталость и желание поспать спокойно вполне оправданны. А в выходные дни… Надо же двум молодым девушкам иногда развлечься! Ну, пожалуйста, Эмм, помоги мне!

— Джаннет, мне это очень не нравится. Я тебя не брошу, но со своим опекуном разбираться, если что, будешь сама. Особенно когда он через четыре года приедет на вручение дипломов, если нам, конечно, удастся столько продержаться. — Эмм обречено вздохнула. Она была уверена, что их затея провалится в первый же день.

— Эмм! Я тебя обожаю!

Джаннет бросилась к подруге и закружила ее по комнате.

— Кажется, ты говорила, что потянула ногу.

— Да, действительно потянула, но хорошая новость подобна лекарству. Эмм, хватит зубрить, пойдем на пляж! Надо отпраздновать мой будущий успех!

— Извини, Джаннет, но меня в кабаре танцевать не звали, математика — моя единственная надежда в этой жизни. Сходи сама, там наверняка уже жарятся Кэт и Салли, а если даже их нет, думаю, ты долго одна не останешься.

— Ну, если тебе не будет грустно, то я, пожалуй, пойду. Впереди тяжелая трудовая жизнь, надо провести последние минутки беспечной молодости достойно.

И Джаннет выпорхнула за дверь. Эмм только и смогла, что покачать головой. Ее подруга, как всегда, непредсказуема.

Эмм вот уже пятнадцать лет пыталась понять, что же такое есть в Джаннет, что притягивает к ней самых разных людей и позволяет ей выходить сухой из даже самых неприятных ситуаций. Гнев взрослых Джаннет могла погасить, просто два раза взмахнув своими длинными и густыми ресницами. А уж если ангел Джаннет собиралась заплакать… В общем, проделки, после которых Эмм неделю не выпускали из дома, Джаннет сходили с рук.

Теперь подруга затевала новую аферу. Эмм была уверена, что в итоге, когда дядя Фредерик обо всем узнает, виновата будет именно она, потому что, мало того что не усмотрела за Джи, так еще и покрывала ее безрассудство.

Эмм грустно вздохнула и погрузилась в изучение комплексных чисел.

Джаннет шла на пляж. Теплое солнце приятно ласкало кожу, ветерок запутывался в фалдах ее шифоновой юбки и демонстрировал окружающим самые идеальные ноги в штате Калифорния. Джаннет уже так привыкла к восхищенным взглядам мужчин, что и не обращала на них внимания, тем более сейчас, когда перед ней стояла практически неразрешимая задача. Вряд ли ее возьмут в труппу кабаре, ведь она еще несовершеннолетняя и ей потребуется разрешение дяди. Джаннет передернула плечами, представив, что скажет Фредерик, когда услышит о ее желании танцевать в кабаре.

Но природный оптимизм победил, и девушка представила, как она своим трудом будет зарабатывать деньги на жизнь. А то, как только она заявляет дяде, что присмотрела замечательные босоножки от Barbara Bui, восторженно их описывает, а потом называет цену, Фредерик отвечает, что не собирается давать ей двести долларов на каблук и две лямки. А это несправедливо, ведь наследница родителей — она!

Иногда Джаннет искренне сожалела, что ее единственный родственник — дядя Фредерик. К тому же его и родственником-то сложно назвать, Фредерик был сыном двоюродной сестры бабушки Джаннет по отцовской линии. Девушка прекрасно понимала, что, если бы не Фредерик, от ее состояния уже сейчас бы ничего не осталось, но… босоножки были столь соблазнительны! А теперь появилась возможность вести по-настоящему свободную взрослую жизнь. Да и учиться в колледже на математическом факультете — выше ее сил!

Размышления Джаннет были прерваны неожиданно и самым неприятным образом: кто-то в сутолоке толкнул ее, и она потеряла равновесие. Джаннет с ужасом подумала о том, что будет, если она сейчас упадет. Синяк ей обеспечен, а это же конец всем ее надеждам на место в кордебалете! Слава Богу, в последний момент чьи-то сильные руки подхватили Джаннет и помогли ей избежать падения.

Первое, что бросилось ей в глаза, была удивительная булавка для галстука из слоновой кости в виде ферзя. Но не только это поразило Джаннет. Она была далеко не маленького роста и смотрела большинству мужчин прямо в глаза, а сейчас увидела широкую мускулистую грудь. И Джаннет не могла пожаловаться, что открывшийся вид ей неприятен. Мужчин она привыкла делить на две категории: накачанные «мачо» с пляжа и серьезные парни из офиса. Все бы ничего, да только с пляжными ребятами говорить ни о чем, кроме серфинга и спортзала, не рекомендовалось, а с перспективными менеджерами было просто неудобно выйти «в свет».